Снежных полей саламандры

В дверях её бывшего дома лежал окровавленный мужчина, и это она, она убила его! Руки по локоть крови, как тогда, острый запах смерти вызвал жестокий приступ тошноты. Ане согнулась пополам, почти потеряв себя в нахлынувшей тьме. Когда спазмы отступили, она увидела последние мгновения боя…

Саттивик Типаэск дрался без правил. Как в шпионском видеоромане, классика жанра. Одному ногой в лицо, того унесло на ёлки, одновременно же другому локтём в горло, весёленький плащ внезапно распахнулся, обратившись в гигантские — относительно хрупкой фигурки гентбарца — крылья, и эти крылья исправно подкинули своего владельца в воздух, уберегли его от серии плазменных выстрелов. Когда в руках Типаэска появились чёрные орудия, про то знал только он сам. Чпок, чпок — двое стрелявших валятся мордами в раскисшие клумбы. Да откуда в таком маленьком дворе внезапно взялось столько народу?! ыстрел с крыши — Типаэск кувыркнулся через плечо в воздухе — чпок — с крыши свалился труп, прямо под ноги Ане. Мёртвые глаза глядели обиженно: «так нечестно!». Во лбу зияла аккуратная тёмная дырочка, и усилившийся дождь радостно принялся выбивать из неё густую, казавшуюся чёрной кровь…

Типаэск тем временем встал на ноги, подошёл к корчившемуся на земле раненому. Спросил дружелюбно:

— Что скажешь, приятель? — на эсперанто, естественно, откуда ему русский знать…

— Да пошёл ты! — трясясь от злобы и боли завопил поверженный. — Iru kacen! Саарабашан! Нелюдь! Урод! Всех вас в пекло с планеты! Все вы…!

— Неправильный ответ, — невозмутимо сообщил гентбарец.

Чпок. Несчастный дёрнулся и затих, получив себе в лоб такую же точно дырочку.

— Старый добрый свинец, — пояснил Типаэск, убирая оружие в кобуру, — с глушителем. От плазмоганов слишком много шуму…

Поднятые над головой крылья — сиренево-дымчатые, лиловые, алые, с синим просверком, — вновь сложились в картинный невинный плащик. Да. Надо же было так ошибиться. Хоть бы подумала, кому и когда в армии позволяли вольности с формой! Кто бы стал носить шелковый плащик без суровой необходимости?

Ане цеплялась за стену, что бы не упасть, ноги не держали. Всё происходящее заняло минут пять-семь, не больше.

— Что? — спросил у неё Типаэск. — Что вы сказали, Анна Жановна?

— Вы жуткий, полковник, — выдавила она из себя через силу. — Я вас боюсь!

Он развёл руками, мол, ну, извините, какой есть. Огляделся. Покачал головой:

— Грязно вышло. У них у всех стояли ментальные барьеры… На базе, в спокойной обстановке, я бы их убрал, но не здесь. Не в таком бешеном танце.

— То есть, всё было зря, — уточнила Ане.

— Почти.

Типаэск подошёл к окровавленному трупу на пороге дома. Склонился над ним, тронул рукой. Труп вдруг дёрнулся и, сквозь стон, выругался. Открылись тёмные, мутные от боли, глаза.

— А ты что скажешь? — доброжелательно спросил полковник, опускаясь на одно колено и аккуратно беря бедолагу за горло.

Ане отвернулась, ткнулась лбом в холодную каменную стену, и её снова стошнило.

Потом она долго мыла и никак не могла отмыть от крови собственные руки. Снаружи стало многолюдно и шумно: прибыла команда зачистки, как выразился Типаэск. Они разбирались с трупами: брали образцы тканей для генетического анализа, заворачивали в чёрные мешки и грузили в специальную машину. Раненому оказывали необходимую медицинскую помощь, не иначе, как с тем, чтобы дожил до расстрела. Сквозь раскрытые двери доносился тонкий высокий голосок гентбарца, отдававший команды. А Ане всё мыла и мыла руки, не умея успокоиться.

Она упустила момент, когда рядом возник Типаэск.

— Пойдёмте, Анна Жановна, — сказал он мягко. — Там уже чисто… пойдёмте, пора.

— Сейчас, — бездумно отозвалась она. — Руки отчищу…

— Ваши руки уже чисты, — помолчав, сказал он.

— Нет, не видите что ли… тут кровь… кровь… как я пойду? Нельзя!

— Понятно, — он осторожно взял женщину под локоть. — Пойдёмте, сами вы ничего уже не сделаете. Я попрошу Мерси, она вам поможет. Пойдёмте!

Ане кивнула. И позволила себя увести.

Через порог перешагнула, зажмурившись. Там ещё стояло тёмное пятно.

В медицинском центре вместо покоя начался очередной виток проблем. И доставил проблемы на этот раз Игорь Жаров. Как Ане впоследствии выяснила, Жаров пришёл её навестить, обнаружил пустую палату, поднял на уши весь медперсонал и узнал, что невеста в город уехала. После разговора с полковником Типаэском.

И вот она явилась, в лучшем виде, под ручку с оным полковником. В заляпанной кровью одежде и диким взглядом. У кого угодно крышу снесёт.

— Ты! — зарычал Жаров, мгновенно теряя последние остатки самообладания. — Что ты с ней сделал, чёртово насекомое! Во что втравил мою женщину?!

Типаэск смерил бешеного презрительным взглядом. Спросил с холодной вежливостью:

— У вас ко мне личные или должностные претензии, комадар Жаров?

— Личные!

— Прекрасно, — гентбарец улыбнулся, показав набор остреньких зубов. — Полагаю, по итогу личного поединка вам засчитают аутоагрессию в результате нервного срыва или самоубийство. В обоих случаях о дальнейшей службе можете забыть навсегда.

— Р-р! — с кулаков Игоря сорвалось багровое пламя, ахнуло в пол.

Пол оказался жаропрочным, пламя погасло, рассыпавшись ворохом безобидных алых искр.

— Игорь! — очнулась Ане. — Прекрати!

И от лестницы одновременно с нею хлестнул приказной тон капитана Севиной:

— Жаров! Отставить!

Ане метнулась вперёд, встала между двумя мужчинами, закрыла собой Игоря.

— Пожалуйста, не надо. Полковник Типаэск, пожалуйста!

— Жаров, убью! — угрюмо пообещала Севина, потирая могучий кулак.

И был миг, когда Ане казалось, что она на пару с капитаном не сумеют удержать рвущийся на свободу вихрь бешеного жара.

— Игорь, перестань! — закричала она. — Я же живая. Со мной всё хорошо. Перестань! Ну!

Он вздохнул, разжал пальцы, с которых стекло и рассеялось в пространстве чудовищное напряжение, устало сгорбился. Сказал:

— Ладно…

Ане обернулась к полковнику.

Типаэск пожал плечиками. Сказал:

— У вас еще остались претензии ко мне, комадар?

— Без претензий…

— Хорошо, — кивнул «принц», и Ане очень не понравился его взгляд. — Но у меня-то претензии остались.

— Полковник! — не выдержала Ане.

Типаэск уже знакомым жестом поднял ладонь, призывая к молчанию. Пояснил:

— Нельзя позволять никому рот раскрывать безнаказанно на старшего по званию. Иначе действующая армия быстро превратится в балаган с клоунами. Дисциплинарное взыскание с занесением в личное дело и пятнадцать суток хозяйственных работ. Канализационные фильтры, опять же, чистить надо.