Снежный путь

— А я разве не оставляю?

— Нет, не оставляешь. Ты имеешь очень жёсткую, но свою систему взглядов — как всё должно быть. И именно на её основе строятся все твои поступки.

— Разве это не естественно?

— Естественно. Но до определённого предела. Давай попробуем упростить. Я попробую. На основе того, что я уже про тебя знаю.

— И много знаешь?

— Достаточно много. Я видел твоё досье ещё в Городе Надежды. Ещё до того, как ты стал Охотником.

— Вот как? И что же там говорится?

— То, что ещё до Апокалипсиса, у «Кокона» случились серьёзные проблемы. И дабы решить эти проблемы, в него отправили сознания пяти человек. Четверо вернулись, но «Кокон» оставил их «слепки», которые и выпустил потом в мир в качестве Фантомов. Сами эти люди давно умерли. Во время того самого Апокалипсиса. А оставил он их, прекрасно понимая, что Старейшины на достигнутом не успокоятся. Не подчиняться им он не мог, но мог… схитрить. Что и сделал. Он выпустил в мир силу, которая должна положить конец всему этому безумному кошмару.

Но был ещё и пятый…

— Я?!

— Ты. — Просто ответил Старик. — Никто точно не знает почему, но «Кокон» перенёс тебя всего, даже с содержимым кишечника, и наглухо законсервировал. Старейшины пытались тебя достать, но у них ничего не выходило. Пока они не разработали такой хитрый набор инструкций, что не выдать тебя «Кокон» попросту не мог. А сам он хотел, видимо, использовать тебя для решающего удара изнутри. Так вот ты и совершил путешествие во времени. И Старейшины, долгое время безуспешно пытавшиеся нейтрализовать Фантомов, быстренько смекнули, что кому ещё ими заняться, как не их собрату, хоть и осуществившему полный перенос. Быстренько промыли тебе мозги, а заодно предоставили в твоё распоряжение «БВ» и «Кару», которые по сигналу из Города Надежды должны были, тем или иным способом, лишить тебя жизни в том случае, если ты выйдешь из-под контроля.

То, что ты выйдешь из-под контроля, было ясно в общем-то с самого начала. Но их уверенность в своих планах проистекала из того, что ни один нормальный человек в здравом рассудке не посмеет избавиться от «БВ» и «Кары» в таком агрессивном мире. Вопрос состоял только в том, как мне тебя в этом убедить и заставить хоть на время, но расстаться с этими игрушками. Вряд ли бы ты прислушался к словам… Поэтому, прости, но когда ты высадил меня здесь, в Горах, я воткнул в ИТП разрядник.

— Ты! ТЫ!!! Ты меня чуть не угробил!!

— Так было нужно. К тому же, не забывай, ты сам — Фантом. Вряд ли в этом мире есть что-нибудь, что может тебя полностью угробить. Погибло бы только твоё тело. Но «слепок» не только твоего сознания, но и тела остался бы. В отличие от «слепков» только сознания чистых Фантомов. К ним в Городе Надежды подбирались уже вплотную, поэтому «Кокон» и выбросил их полностью, без остатка. Поэтому смерть чистого Фантома — окончательна. А тебя бы Старейшины наверняка не побрезговали бы использовать вторично. А там, какой-нибудь хитростью или обманом, но мы бы подстроили так, чтобы костюмчик у тебя оказался другой — исправленный.

Охотник откинулся на подушку и замер, переваривая информацию. Но скоро спросил:

— А что ты там хотел упростить?

— Твою поведенческую модель.

— И что у нас с моделью?

— Допустим ты встречаешь человека, так? Что ты делаешь сразу? Ты оцениваешь его по своей шкале хорошо/плохо. Если «хорошо», то всё нормально. Если «плохо», то что ты делаешь сразу? Ты сразу пытаешься повлиять на этого человека, так? Если же повлиять не получается, то в обстоятельствах, сложившихся определённым образом, если тебе представится удобный, а ещё лучше — обоснованный случай, ты вполне хладнокровно перережешь ему горло. Я прав?

— Да, — невесело усмехнулся Охотник, — ты действительно упрощаешь.

— Но общий принцип верен, как я понимаю?

— А можно я упрощу?

— Давай.

— Ты идёшь по улице и видишь человека. Точно знаешь, что это маньяк-убийца. И знаешь, что через пять минут этот маньяк зверски зарежет мать двоих детей, а заодно и этих самых детей. А в руках у тебя пистолет. Ты оставишь ему право выбора — жить или умереть?

— Но он же ещё этого не сделал!

— Но сделает.

— Это только предположение.

— Так выходит нужно дать ему возможность совершить злодеяние, чтобы только потом воздать за содеянное?

— Возможно, что и так. — Нехотя согласился Старик. — Пока есть шанс…

— Пока есть шанс? Так почему бы тогда, следуя твоей логике, не дать и Старейшинам возможность совершить то, что ваше Сопротивление только предполагает? Ведь пока ничего точно не известно.

— Но я сам видел «Паладинов», уже почти законченных.

— Это для обороны.

— Но я и видел их тактико-технические характеристики! Это явно ударное, наступательное оружие!

— Лучше разбить армию противника на подходе к своим стенам, чем под ними, разве нет?

— Ты не понимаешь. Когда их выпустят на простор, и Независимость, и Ковчег падут менее, чем за два часа. Но далеко не все имплантоиды выжили из ума, а у Ковчега есть все шансы оправдать своё название.

— Возможно падут. А возможно у Старейшин и в мыслях такого нет. И у Города Надежды тоже неплохое название.

— Но в Городе Надежды все знают, что «Паладины» призваны уничтожить их врагов! Разумеется, под своим идеологическим соусом, но всё же.

— Когда нечто не установленное точно знают все, это означает только то, что толком никто не знает ничего. Короче, старче, мы слишком упрощаем. Это просто игра словами. Нельзя так примитивизировать сложные вещи. При больших ставках это может быть фатально для всех.

— Вот к этому я тебя и подводил. — Старик усмехнулся. — Слишком серьёзные дела творятся в славном городе Багдаде. А ты у нас настолько свободолюбивый и настолько любишь простые решения, которые основываются не столько на точном знании, сколько на интуитивных догадках, что взбрыкнёшь — и не почешешься. Особенно, если вдруг тебе покажется, что тобой манипулируют. А от тебя слишком многое зависит. Ты — наш козырь. И, похоже, что последний. Если провалишь всё — шансов больше не будет.

— Ты так говоришь, будто я уже на всё согласился и мчусь впереди всех со знаменем Сопротивления. Как будто я уже стопудово на вашей стороне.

— А ты до сих пор не на нашей? — С невинным видом поинтересовался Старик.

— Ну вот и приплыли. Гребли, гребли… и вот он — берег родной. Я разве говорил, хоть словом дал понять, что я тебе верю? В последнее время все вокруг меня только и делают, что рассказывают разные увлекательные истории. Только почему-то то там, то там проскакивают явные несоответствия. Чтобы разобраться во всём этом, я должен по крайней мере, вернуть себе память. Так? Ты можешь меня разблокировать, чтобы я понял — где правда, а где ложь?