Сны в Улье

– Что!?

Я даже не мог понять, что меня больше удивляло: содержание его речи или то, как он держался, говоря ее. Серьезно и четко, как будто повторял заученную наскучившую речь. Несмотря на всю внешнюю схожесть, он не мог оказаться фашистом, только если очень невменяемым. Мы привыкли проглатывать все, что нам говорят, но в такую фантастику я поверить не мог. Возможно, даже хотелось поверить, но разве можно? Многим хочется спрятаться от реального мира, я сбежал в науку, а вот этот мужчина придумал себе фантастическую организацию. Удобно, что сказать.

– Ты что-то не понял или ты выразил свое неудовлетворение?

И снова этот высокомерный отчитывающий тон. Ладно, пусть будет, все как он сказал, может быть, тогда получится его вывести из моего дома.

– Скорее второе, но...

– Я могу удовлетворить твой запрос, если ты четче выразишь свой вопрос или возмущение.

– Хорошо. Что же сейчас происходит с миром, если вы следите за ним? Многолетняя кровопролитная бессмысленная война никак не вяжется с гармонией.

Я сам не ожидал от себя этих слов, которые прозвучали зло, будто бы я его винил. Эйвар смотрел на меня несколько секунд молча, потом кивнул.

– Это была наш недосмотр, ошибка. Когда мы приступили к её исправлению, все зашло слишком далеко, чтобы разобраться с этим быстро. Одной из причин являются новые методы ведения войны и новое оружие, с которым мы не сталкивались раньше. Именно поэтому я приехал в Москву. Мы остановим войну. СССР станет новым негласным диктатором мировых порядков. Наш главный офис отныне будет перенесен из Западной Европы в Москву. Поэтому нам повезло, что мы нашли нового потенциального мага, работающего над атомной бомбой. Ты вступишь в наши ряды и поможешь остановить назревшую ядерную угрозу.

– Я!? Я и водителя автобуса не могу заставить остановиться на нужной остановке, как я смогу остановить ядерную войну!?

– Не преуменьшай свои возможности, Илья. Ты все-таки участвуешь в разработке оружия массового уничтожения. Ты будешь действовать под моим четким руководством, от тебя понадобятся лишь твои знания и доступ в институт. Времени, как ты понимаешь, у меня немного, поэтому сейчас я не буду рассказывать про всю структуру нашей организации и твои возможности. Расскажу то, что наиболее актуально для тебя в данный момент. Перед тем, как открыть в тебе магию, я могу частично исправить тебя и добавить новые качества. В частности, я сделаю тебя снова здоровым. Могу также исправить другие твои физические недостатки. Например, увеличить твою мышечную массу или нос, это сделало бы тебя хоть немного мужественнее. Что касается твоих личностных качеств, я добавлю тебе немного. Обычно я увеличиваю интеллект, но у тебя он достаточный. Я сотворю тебе знание основных иностранных языков и, пожалуй, добавлю чистоплотности.

Теперь он вышел за все рамки приличия. Мало того, что он оскорбил мою внешность, так его еще мой уровень чистоплотности не устраивает. Сейчас в моем доме было даже очень чисто, по крайней мере, по сравнению с тем, что было еще вчера. Странное было ощущение, мой страх, возмущение и ощущение нереальности происходящего смешивались, не давая мне возможности отреагировать адекватно. Я только сейчас осознал, что прикладываю руку к лицу, будто бы увидел нечто невероятное. Я поправил очки и прокашлялся по привычке, выработанной у меня для привлечения внимания.

– Мне кажется, вам пора. Наверное, вы перепутали меня с кем-то другим, так как я решительно не понимаю, о чем вы. Давайте, я вас провожу, и мы расстанемся по-хорошему.

– Я же сказал, что у меня мало времени. И у меня точно нет его на твое переубеждение. Я не хотел этого делать, но в сложившейся ситуации выбора у меня нет. Я добавлю тебе еще одно качество: веру во все, что я говорю.

Эйвар медленно начал снимать узкие кожаные перчатки, которые я заметил только сейчас. Он встал со стула, и я окончательно убедился, как он высок. Я всегда считался довольно рослым, но ему я едва доставал до подбородка. Хотя, наверное, еще сказывалась моя искривленная осанка из-за хромоты. Но не о том я думал, Эйвар потянулся рукой ко мне, и я инстинктивно попятился назад. От него не чувствовалось агрессии, но все же он был обезумевшим немцем. Он замер, склонил голову, оценивая меня своим непроницаемым взглядом.

– Не заставляй меня применять силу.

Я все пятился, пока не уперся в шкаф. Надо же быть настолько непутевым. Дверь шкафа противно заскрипела, и тогда он пошел на меня. Я приготовился защищаться лопатой, хотя и шансов практически не было. Но прежде, чем я успел ее даже поднять, он перехватил мою руку и прижал к шкафу. Захват был крепким, я почти не мог пошевелить рукой, но при этом было почти не больно, даже когда он приложил ее к дверце. Он занес вторую руку, и я дернулся, ожидая удара. Но его не последовало, вместо этого он приложил ладонь к моему лбу, так, будто проверял, есть ли у меня температура. Не так, как сделала бы это мама, например, а с безразличием врача. Сначала я ощутил лишь слабое тепло его кожи и холод от широкого кольца на его пальце, но потом я почувствовал странное ощущение у себя в голове, будто бы что-то зашевелилось внутри моей черепной коробки. Подобное ощущение бывает, если глубоко выдохнуть, только в разы сильнее. Это не было больно или даже неприятно, но странность этого ощущения пугала, мне захотелось вырваться. Когда я попытался пошевелить головой, Эйвар сильнее прижал руку, и на этот раз боль я все-таки ощутил. Но тут же все прекратилось, странное шевеление в голове исчезло, и он отпустил меня. На мгновение я заметил, что Эйвар дышит часто и судорожно, рот у него открыт в легкой улыбке. Но заметив мой взгляд, он тут же переменился, приняв снова свое маскообразное выражение лица.

И для меня вдруг все сложилось. Магия, Творцы и тайная мировая организация под названием Небесный Строй действительно существовали. Это было невероятно, неправильно и уж точно не должно было касаться меня, но это было по-настоящему. Я стал участником удивительной истории, но кажется, выбора выйти из нее у меня не было.

– Думаю, теперь ты готов слушать дальше. У тебя есть какие-то вопросы ко мне, прежде чем я начну тебя корректировать?

– Да, теперь у меня множество вопросов. Первый: я действительно буду верить всему, что ты скажешь?

– Я имел ввиду вопросы, касающиеся твоих еще неприобретенных качеств.

– Хорошо, тогда может быть не нужно мне делать чистоплотность? Знание языков это, конечно, хорошо, но я и без того довольно неплохо слежу за порядком...

– Нет, плохо.

Плохо. Действительно, кого я пытаюсь обманывать. Не то чтобы стать более опрятным было бы бесполезным, но меня пугала сама мысль приобретения новых качеств. Бардак, конечно, это нехорошо, но это мой бардак, часть того, что в паспорте называется Ильей Корсаковым. И вообще, зачем Эйвару понадобилось добавить мне именно это качество? Не самое полезное, это могла бы быть смелость или красноречие, например.

– Не придумал, что еще хочешь приобрести себе? Многого не проси, запас моей магии сейчас сильно ограничен дисгармонией, принесенной войной. Мне нужно оставить магию для исправления твоего тела.

– Нет, я больше не хочу в себе ничего изменять.

Эйвар слегка вскинул брови, но ничего не сказал. Он жестом показал, чтобы я снял очки. Он опять приложил руку к моему лбу, но на этот раз, прикрыв ребром ладони глаза. И снова это чувство в голове, но на этот раз добавилось сначала легкое головокружение, а потом я будто физически ощутил, как огромное количество информации поступает мне в мозг. Я почувствовал жжение и стеснение, будто бы в голове катастрофически не хватало места. Не знаю, пытался ли я вырваться или нет, но когда все закончилось, Эйвар держал меня и второй рукой. Он не сразу убрал руку от моей головы, но когда убрал, выглядел таким же невозмутимым.

Знание языков прижилось легко, будто бы я владел ими всегда. Мыслил я на русском, но мог с легкостью перевести любую свою мысль более чем на двадцать языков. Теперь я даже владел урду, хотя до этого момента я понятие не имел, что это и где на нем говорят. В Пакистане, оказывается. Кроме того, я сразу обратил внимание, что на дверце шкафа, к которой я до сих пор прижимался, жирные пятна, а ковер весь зачах от пыли. Это было неприятное ощущение, даже захотелось выйти на улицу.

– Ты чувствуешь, что теперь можешь говорить на многих языках?