Соблазны бытия

– Почти.

– Что ей сделается, – хихикнула Кэти. – После танцев пить хочется. Как насчет вина?

– Хорошая мысль. Сейчас принесу, – пообещал Лукас.

Он вернулся с бутылкой белого вина и бутылкой бренди.

– Эта бутылочка выглядит старше Господа Бога. Кто-нибудь хочет присоединиться ко мне?

– Лично я предпочла бы шампанское, – сказала Нони.

– Привычки избалованных фотомоделей, – усмехнулся Лукас. – Скоро на завтрак его пить будешь.

– И буду. Не хочешь принести мне шампанского, сама схожу.

– Куда? В подвал? Смотри в оба. Там можно найти не только шампанское.

– Помолчи, Лукас! – оборвала брата Нони. – Ты же обещал.

– Да. Прошу прощения. Выпью-ка я бренди.

Лукас уже был довольно пьян. Кэти с любопытством посмотрела на него и спросила:

– А что у вас в подвале?

– В подвале? – Лукас глотнул бренди. – Вино. Много вина. Очень много вина. Целое море вина.

– А еще что?

– Больше ничего. А любопытство, мисс Кэти, сгубило кошку.

– Как тут не быть любопытной? – кокетливо пожала она плечиками, беря от Ника рюмку. – На каждом шагу – сплошные тайны.

– Кэти, что ты придумываешь? – попыталась одернуть ее Дженна. – Нет тут никаких тайн.

– А я говорю, есть. Люди шепчутся по углам, закрывают двери на задвижки, плачут.

– Кто плакал?

– Адель.

– Когда? – спросила встревоженная Иззи.

– Сегодня днем. Дженна, ты что, забыла? Мы с тобой как раз вернулись из магазинов. Она плакала.

– Я что-то не заметила. А почему?

– Вполне понятно, – быстро нашлась Нони. – Завтра – мемориальная служба. Мама вспомнила бабушку.

Нони упорно пыталась открыть большую бутылку с шампанским.

– Это естественно, – подхватила Иззи. – Не забывай, Селия была ее матерью.

– Простите, – спохватилась Кэти. – Я как-то не подумала.

Она залпом осушила рюмку и потянулась за новой порцией.

– Придется немного обождать, – сказал ей Майк. – Эта бутылка пуста. Я схожу за новой.

– А я бы рекомендовал вам, Паркер, попробовать бренди, – предложил Лукас. – Фантастический напиток.

– Спасибо. Я, с вашего позволения, налью себе «Крюга».

– Я тоже хочу шампанского, – заявила Кэти.

– Кэти, – выразительно произнесла Дженна.

– Чего тебе? – сердито спросила та.

– Ничего. Извини.

– Ну, что будем делать дальше? – спросила Кэти. – Танцевать нельзя. Может, поиграем в шарады?

– Я не буду, – сказала Нони. – С меня хватит рождественских шарад ПББ. Никогда не могла разгадать ни одной.

– Что означает ПББ? – поинтересовался Ник.

– Прабабушка, – ответила Нони. – Леди Бекенхем. Бабушкина мама.

– У тебя когда-нибудь возникало ощущение, что ты проходишь сквозь зеркало? – вдруг спросил у Майка Ник.

Все замолчали.

– Может, хоть кто-то знает, из-за каких дневников сегодня поднялась вся эта суета? – задала вопрос Кэти.

* * *

«Лукас наговорил много лишнего», – думала Нони, лежа в постели. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы комната перестала кружиться. «Ну и болтливый же у меня братец! Если бы он столько не выпил. Если бы мы все столько не выпили…»

Да, как глупо все получилось. Лукас начал. Желая его остановить, Нони выболтала еще немного. Тогда Лукас заявил, что она не знает, о чем говорит, а он собственными ушами слышал телефонный разговор, из которого узнал о том, что обнаружились дневники Селии, полные всевозможных семейных тайн. Несколько дневников лежали здесь, в подвале, а остальные – в сейфе бабушкиного кабинета на работе. Джайлз их нашел уже давно и очень боялся, как бы они не попали в чужие руки.

– А если бы попали? – с неподдельным интересом спросила Кэти.

– Ты не понимаешь, – попыталась объяснить ей Нони. – Мы известная семья. Все слышали про мою бабушку, Себастьяна и Кита. И про всякие необыкновенные приключения, которые с нами происходили. Например, мама вывезла нас с братом из оккупированной Франции на краденом автомобиле.

– Автомобиль не был краденым.

– Ну все равно это был не ее автомобиль. А нашего отца застрелили нацисты. В дневниках про это написано. И как Барти удочерили.

– Барти никто никогда не удочерял, – сказала Иззи.

Это были ее единственные слова. Она становилась все тише и тише и все крепче цеплялась за руку Ника.

– Ну хорошо, не удочеряли. Но забрали из родительской семьи. Это ей пошло на пользу. Сами знаете, какая у нее потом была успешная карьера. Она владела двумя частями «Литтонс».

– Мама вернула англичанам их акции, – вставила Дженна, чувствуя необходимость вмешаться.

– Разумеется.

Потом они все долго молчали, не зная, о чем больше говорить.

– Ребята, я думаю, нам пора, – сказала Иззи. – Хозяевам тоже нужно отдохнуть.

– Прекрасный был вечер, – подхватил Ник. – Просто замечательный. Поскольку вашей мамы здесь нет, мы ее поблагодарим… в лице ее детей. Нони, Лукас, вы не возражаете?

– Ничуть, – ответил Лукас и запоздало, словно спохватившись, добавил: – Вы только, пожалуйста, никому не рассказывайте про дневники. Хорошо? Это ведь… очень личное.

– Мы никому не расскажем, – пообещал Ник.

– Ни в коем случае, – присоединился Майк.

Дженна лишь молча покачала головой. Она была явно шокирована услышанным. Лукас вопросительно посмотрел на Кэти. Та вытаращила на него свои невинные голубые глаза:

– Я никому не скажу.

Глава 46

Кейр проснулся очень рано. Он лежал, глядя на утренний сумрак за окном и набираясь мужества. Он все-таки решил пойти на мемориальную службу. Чем больше он думал о своем отказе, тем трусливее ему виделось свое решение. Никаких серьезных причин у него не было. Он что, боится увидеть Литтонов? Но ведь, в конце концов, он сам покинул издательство. Его никто не увольнял. Скорее наоборот. Ему нечего и некого стыдиться. Он не изменял Элспет. Это она наставила ему рога. Конечно, тогда, в Бирмингеме, с учительницей из школы, где он работал… Это была просто глупость, а Селия очень ловко воспользовалась его щекотливым положением в интересах своей внучки. Но Селия умела хранить тайны, и история его бирмингемской измены умерла вместе с ней. А если он сегодня не придет на мемориальную службу, то лишь распишется в своих дурных манерах и неблагодарности. Об этом поговорят и забудут, но его самого будет грызть чувство вины.