Соболиная вершина

— Привет, — он наклонил подбородок, как будто поднося невидимую шляпу. — Я Матео.

Это имя навсегда закрепилось за ним.

Матео.

2. ВЕРА

Январь

Мне нравились морковные кексы со сливочной сырной глазурью. Сэндвичи с индейкой мне нравились больше, чем с ветчиной. И я любила «Кофе у Иденов».

Кафе Лайлы стало моим любимым местом в Куинси. Поэтому работа здесь казалась мне удовольствием. За последнюю неделю она научила меня готовить эспрессо и латте. Я узнала, как пользоваться кассовой системой, чтобы обсчитывать клиентов, и какие выключатели управляют каждым светильником. Я мыла посуду, драила полы и убирала столы.

Была ли это работа моей мечты? Нет. Но это была хорошая работа, и она подходила для моего учебного графика. Если я хотела когда-нибудь получить работу мечты, мне нужно было сначала сдать GED³.

С тех пор как мы переехали в Куинси — с тех пор как я рассталась с отцом, — я была настроена воспринимать все спокойно. Делать маленькие, обдуманные шаги. Я пыталась найти то, что мне нравится. И то, что не нравилось. Маленькие шаги к построению нормальной жизни.

Достаточно ли уже маленьких шагов? Пришло ли время совершить прыжок?

Может быть. Но не сегодня.

— Чем я ещё могу помочь? — спросила я Лайлу. Мы только что закончили заполнять прилавок ее последней партией пирожных.

— Можешь пройтись по столам?

— Конечно, — я улыбнулась и взяла влажную тряпку, чтобы протереть один из недавно освободившихся столиков.

Обеденный ажиотаж закончился, и, как и в предыдущие дни на этой неделе, у нас было послеобеденное затишье. Это давало нам время, чтобы успеть помыть посуду и сделать уборку. В кафе были только девочки-подростки, которые зашли внутрь десять минут назад.

Школа в Куинси заканчивалась около трех, и каждый день после обеда ученики забегали сюда поесть и выпить кофе.

Я подошла к соседнему столику, взяла пустую кружку и тарелку со скомканной салфеткой.

— Мне сегодня пришло письмо о приеме в ГУМ⁴, — сказала одна из девушек.

— Ура, — радостно воскликнула другая девушка, а третья захлопала в ладоши. — Боже мой, это будет так весело. Я рада, что мы все вместе поедем в Бозман.

— Я тоже.

— Как ты думаешь, в какой общаге мы будем жить?

Мое сердце сжалось, совсем чуть-чуть.

В прошлой жизни я была семнадцатилетней девушкой, взволнованной письмами о приеме в колледж. Девушкой, которая была готова покинуть дом и отправиться навстречу новым приключениям. Девушкой, которая полагала, что дом будет рядом, когда она будет готова вернуться.

Но та девушка еще даже не окончила школу. Ей не нужно было беспокоиться ни о соседях по комнате, ни о профессорах, ни о том, на какую вечеринку пойти в субботу вечером.

Той девушки больше не было.

Может быть, если бы я наладила свою жизнь, если бы я обрела хоть какое-то подобие нормальной жизни, я бы снова нашла ту девушку. Ту, что была раньше.

Меня уже не беспокоило, как раньше, что я так много пропустила. Есть вещи, о которых стоит скорбеть больше. Но иногда все равно было больно. Поэтому я давала себе несколько секунд на жалость, а потом отбрасывала ее.

Эта жалость, вместе с гневом, обидой и горем, была убрана в сундучок. Сундук, который жил глубоко внутри меня, где он оставался закрытым. И должен был оставаться таким.

Если бы я позволила его крышке хоть немного приоткрыться, эмоции в нем поглотили бы меня целиком.

Одна из девушек посмотрела в мою сторону. Я улыбнулась, когда ее глаза встретились с моими, а затем убрала грязную посуду.

Лайла стояла у кухонного стола из нержавеющей стали и улыбалась в телефон, когда я вошла на кухню. Это была лучезарная улыбка, которую она приберегала для Вэнса.

— Флиртуешь с дядей Вэнсом? — поддразнила я.

— Постоянно, — она хихикнула. — Он едет с участка, чтобы потусоваться до нашего закрытия.

— Знаешь, я могу закрыть кафе сегодня вечером. А вы, ребята, могли бы пойти домой.

Хотя Вэнсу пришлось бы вернуться в город, чтобы забрать меня позже. Тренировки по вождению проходили... не очень хорошо. Вчера я чуть не снесла почтовый ящик грузовиком Вэнса.

Дело было не в механике вождения. Я могла управлять машиной и нажимать на педали газа и тормоза. Это было просто... тяжело.

Вождение напомнило мне об отце. Именно он учил меня, когда мне было пятнадцать. И хотя я любила Вэнса, я хотела, чтобы папа сидел на пассажирском сиденье.

Я скучала по отцу. С ним все в порядке?

— Вера?

Мой взгляд метнулся к Лайле.

— А?

— Я спросила, уверена ли ты. Насчет сегодняшнего вечера.

— Конечно, — сказала я, слишком бодро. — Может, вы, ребята, сходите на свидание. Отпразднуете новую работу Вэнса.

— Может быть. Я спрошу его.

Лайла долго изучала меня, вероятно, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

А была ли я в порядке? Вроде как.

День за днем я приближалась к нормальному состоянию.

— Вы, ребята, ничего не сказали Уинн. Верно? — спросила я, понизив голос. — О папе?

— Нет. Мы ей доверяем. Но...

Чем меньше людей знали мою настоящую историю, тем лучше. Все здесь, включая Иденов, могли продолжать верить в то, что читали в газетах.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности. Я собираюсь провести быструю инвентаризацию, — сказала она.

— Хорошо. Я стану за прилавок.

Старшеклассницы все еще сидели за своим столиком, сплетничали и болтали, когда я вернулась в кафе и принялась за работу, сделав себе латте с фундуком. Понравится ли он мне больше, чем карамельный?

— Нет, — вздохнула я после первого глотка. Карамель все еще лидирует, но фундук не был ужасным.

Колокольчик над дверью кофейни зазвенел. Я чуть не выронила кофе, когда Матео вошел внутрь, неся коробку. Перестанет ли мое сердце когда-нибудь делать сальто, когда он будет рядом?

Его широкие плечи обтягивал плотный холщовый плащ с белой вышивкой «Ранчо Иденов» под вельветовым воротником. Подкладка была из мягкой шерпы.

Энн и Харрисон подарили такие пальто всем членам своей семьи на Рождество.