И я там был, где сиживал любой,Со всеми вместе и с самим собой.Они кричали, напивались вскленьИли молчали — как пришелся день.А я сидел с мозгами набекреньИ думал о любимой: как она?Не знаю, что с ней, знаю, что со мной,Ведь есть душа, которая вернаЛишь той, что мучит, только ей одной.Где грифель, где бумага из бумаг —Сказать: так это было, только так!
«Сижу один…»
Сижу
один,Сам себе господин.Вино тяну,Хорошо одному.Ни мне, ни я никому не мешаю,Сижу — и о своем размышляю.
«Мулей, по слухам, на руку нечист…»
Мулей, по слухам, на руку нечист,А пишет чище трезвого: артист.
«От века ли существовал Коран?..»
От века ли существовал Коран?Не очень-то я в этом понимаю.Иль человеком сотворен Коран?Я и об этом ничего не знаю.Что книгой книг является Коран,Я, мусульманин, истиной считаю.Но что вино от века — не обман:Когда я пью, я это понимаю.И что напиток ангелами дан —Не выдумка: я это нёбом знаю.Я пью и буду пить, а тот, кто пьян,Смелее бога зрит — я так считаю.
«Во все лета мы пить должны!..»
Во все лета мы пить должны!Мы в юности и так пьяны,А в старости, как захмелеем,Так на глазах помолодеем.Тускнеют от забот глаза,А промывает их — лоза.
«Что расспрашивать — вино…»
Что расспрашивать — виноСтрого нам запрещено!А уж пьешь, так не жалей,Только лучшее и пей.Пьянство — грех, но грешен вдвоеТот, кто пьет — и пьет помои!
«Пока ты трезв, тебе…»
Пока ты трезв, тебеИ дрянь по нраву,А отхлебнул вина —И судишь здраво.А лишнего хватил —И все едино.Так научи, Гафиз,Где середина?По мне, натура всемПредел положит:Кто не умеет пить,Любить не может.Но, пьяницы, и выВ виду имейте:Не можете любить,Так и не пейте!
«Что ты так мрачен — черней, чем тьма?..»
Зулейка
Что ты так мрачен — черней, чем тьма?
Хатем
Видишь ли, тело — это тюрьма.Душу неправдой содержат в ней,Тесно — не повернуть локтей.Чтоб ей из тела не убежать,Тело решили в путах держать.Дважды в темнице… Вот и ответь,Как ей, легко ли это терпеть?
«Если уж тело — тюрьма души…»
Если уж тело — тюрьма души,Что же так жаждет тюрьма, скажи?Не заливайся она вином,В ней и душа бы жила добром.Но за бутылью бутыль винаЛьется — и буйства душа полна;Схватит бутылку и хватит так,Что разукрасит дверной косяк!
«Не ставь перед носом бутыль, идиот…»
Кравчему
Не ставь перед носом бутыль, идиот,А
лучше налей, тупица!Будь ласков тот, кто мне подает,А то Айльфер помутится.
Чашнику
Эй, мальчик милый, поди сюда,Чего ты стоишь у входа?Ты будь мне чашником — и тогдаВино будет слаще меда.
ЧАШНИК
говорит
Ну-ка, рыжая — не шастай,Не вертись, когда пируют.Подаю я господину,И меня он в лоб целует.А тебе — готов поклясться —Дружба чистая прискучит,Эти щеки, эти грудиДруга до смерти измучат.Так проваливай отсюда!Ты хитра, да все я вижу.Задремлю я на пороге,Но пройди — во сне услышу!
«О нашем опьянении…»
О нашем опьяненииМолва недаром шла,Но есть такое мнение,Что и молва мала.Обычно опьянениеК рассвету валит с ног,Мое же опьянениеНи сну, ни дню не впрок.О, это опьянениеЛюбовью, этот страх,И день и ночь смятениеИ смута на устах.И сердце в опьяненииРастет от песен так,Что даже отрезвлениеНе отрезвит никак.Вином, любовью, гениемИ днем и ночью — в дымНебесным опьянениемЯ мучим и томим.
«Ах ты, плутишка маленький!..»
Ах ты, плутишка маленький!То, что я понимаю это,—Это самое главное.Вот я и радуюсьТвоей близости,Мой ненаглядный,Хоть я и пьян.
«Уже под утро в кабаке…»
Уже под утро в кабакеКакие ни случались драки,Какая брань на языке:Хозяин, факелы, зеваки!Визжала флейта, бубен бил,Бока хрустели в общей свалке,И я, влюбленный, тоже былНе из последних в перепалке.И там, бывало, битвы шли,Где что ни пустозвон, то гений,Но я всегда стоял вдалиОт споров школ и направлений.
«Ужас — ты так поздно вышел!..»
Чашник
Ужас — ты так поздно вышел!Это поутру вечерье,По-персидски — бидамаг-будэн,А по нашему — похмелье.
Поэт
Ах, оставь, мой милый мальчик!Нет мне нынче наслажденьяВ аромате свежей розы,Нет и в соловьином пенье.
Чашник
Но и от напасти этойСредство есть. Не будь упрямым.На-ка миндаля отведайИ вино найдешь ты пряным.А как выйдешь на террасу,От себя хандру отвеешь.А взгляну в глаза — и сразуПоцелуем мне ответишь.Мир — ты видишь — не пустыня,В теплых гнездах шум кочевный,Веют розы, зреют дыниИ бюльбюль поет вечерний.