Собрание сочинений. Т. 1

«Молил поэта Блок-поэт…» *

Я обращаюсь к писателям, художникам, устроителям с горячим призывом не участвовать в деле, разлагающем общество…

А. Блок. «Вечера искусств»

Молил поэта Блок-поэт: «Во имя Фета Дай обет — Довольно выть с эстрады Гнусавые баллады! Искусству вреден Гнус и крик, И нищ и бледен Твой язык, A publicum гогочет Над тем, кто их морочит». Поэт на Блока Заворчал: «Merci! Урока Я не ждал — Готов читать хоть с крыши Иль в подворотной нише! Мелькну, как дикий, Там и тут, И шум и крики Все растут, Глядишь — меня в итоге На час зачислят в боги. А если б дома Я торчал И два-три тома Наточал, Меня б не покупали И даже не читали…» Был в этом споре Блок сражен. В наивном горе Думал он: «Ах! нынешние Феты Как будто не поэты…» <1908>

НЕДЕРЖАНИЕ *

У поэта умерла жена… Он ее любил сильнее гонорара! Скорбь его была безумна и страшна — Но поэт не умер от удара. После похорон пришел домой — до дна Весь охвачен новым впечатленьем И, спеша, родил стихотворенье: «У поэта умерла жена». <1909>

ЧЕСТЬ *

Когда раскроется игра — Как негодуют шулера! И как кричат о чести И благородной мести! <1910>

ВЕШАЛКА ДУРАКОВ *

I

Раз двое третьего рассматривали в лупы И изрекли: «Он глуп». Весь ужас здесь был в том, Что тот, кого они признали дураком, Был умницей — они же были глупы.

II

«Кто этот, лгущий так туманно, Неискренно, шаблонно и пространно?» — «Известный мистик N, большой чудак». — «Ах, мистик? Так… Я полагал — дурак».

III

Ослу образованье дали. Он стал умней? Едва ли. Но раньше, как осел, Он просто чушь порол, А нынче, — ах, злодей,— Он с важностью педанта, При каждой глупости своей Ссылается на Канта.

IV

Дурак рассматривал картину: Лиловый бык лизал моржа. Дурак пригнулся, сделал мину И начал: «Живопись свежа… Идея слишком символична, Но стилизовано прилично». (Бедняк скрывал сильней всего, Что он не понял ничего.)

V

Умный слушал терпеливо Излиянья дурака: — Не затем ли жизнь тосклива И бесцветна, и дика, Что вокруг, в конце концов, Слишком много дураков? Но, скрывая желчный смех, Умный думал, свирепея: — Он считает только тех, Кто его еще глупее — « Слишком много» для него… Ну, а мне-то каково?

VI

Дурак и мудрецу порою кровный брат: Дурак вовек не поумнеет, Но если с ним заспорит хоть Сократ,— С двух первых слов Сократ глупеет!

VII

Пусть свистнет рак, Пусть рыба запоет, Пусть манна льет с небес, — Но пусть дурак Себя в себе найдет — Вот чудо из чудес! <1908–1910>

БАЛЛАДА *

Из «Sinngedichte» [21] Людвига Фульда

Был верный себе до кончины Почтенный и старый шаблон. Однажды с насмешкой змеиной Кинжалом он был умерщвлен. Когда с торжеством разделили Наследники царство и трон,— То новый шаблон, говорили, Похож был на старый шаблон. <1908>

21

«Эпиграммы» (нем.).

«ТРАДИЦИИ» *

Не носи сатир в газеты, Как товар разносит фактор. Выйдет толстенький редактор, Сногсшибательно одетый, Скажет: «Нам нужны куплеты В виде хроники с гарниром. Марков выругал Гучкова, А у вас о сем ни слова?! Где ж сатира? В чем сатира? Извините… Нет, не надо». Взглянет с важностью банкира И махнет рукой с досадой. Не носи сатир в журналы, Как товар разносит фактор. Выйдет жиденький редактор, Волосатый, полинялый. Буркнет: «Тоже… Ювеналы! Покупаем только строчки С благородным содержаньем: Осень, желтые листочки, Две вороны на каштане, Ветер… дождик… и молчанье… А сатиры… — Нет, не надо!» Фыркнет, фукнет, скрестит длани И мотнет губой с досадой… Но придя домой, мой милый, Не намыливай веревку, Не вскрывай, тоскуя, жилы, Не простреливай головку — А пошли-ка лучше Дашку За грибами и селедкой, Сядь к столу, возьми бумажку И пиши — остро и четко. Написал — прочти, почувствуй И спроси у сердца: верно? Только так придешь к искусству. Остальное — злая скверна. <1909>

<ДОПОЛНЕНИЯ ИЗ ИЗДАНИЯ 1922 ГОДА>

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОДНОГО СТАРОГО РАЗГОВОРА *

Книгопродавец

Стишки любимца муз и граций Мы вмиг рублями заменим И в пук наличных ассигнаций Листочки наши обратим. «Разговор книгопродавца с поэтом» Пушкин.

Читатель

Слова без смысла, чувства нету, Натянут каждый оборот: Притом — сказать ли по секрету? И в рифмах часто недочет. «Журналист, читатель и писатель» Лермонтов.

Гражданин

Будь гражданин. Служа искусству Для блага ближнего живи, Свой гений подчиняя чувству Всеобнимающей любви. «Поэт и гражданин» Некрасов

(Отдельный кабинет. Писатель, читатель, критик и издатель)

Критик

Антракт… Один сплошной антракт. Но унывать нельзя однако. Отлив — перед приливом. Факт! Вновь солнце выглянет из мрака… Примет не мало, господа, Всем надоели выкрутасы, И даже «рыжие» саврасы Сошли, как грязная вода. Плач у разбитого корыта Уже не трогает сердец. Пусть быт… Но отчего ж из быта Брать только зло за образец? Все больше грамотных у нас, Все крепнет жажда бодрой пищи, А наш изысканный Парнас Зарос репьем по голенище… Потребность в гении ясна,— А если так, то несомненно Придет, гремя оружьем, смена, И будет вновь у нас весна!

Писатель

Что ж… Вам, почтеннейшей гадалке, И карты в руки. Очень рад! Пусть гениальный мой собрат Скорей придет. Вот только палки Не суйте, друг, промеж колес. Закон ли гению ваш спрос? Вдруг не захочет петь он бодро: Ведь вы тогда с него по бедра Сдерете кожу! Между прочим, И вам мы, сударь, напророчим. Боюсь, чтоб вам, судья суровый, Не прозевать его приход! Вот разве гений — критик новый Придет с ним вместе в свой черед… Алло?

Критик

(холодно, с достоинством)

Благодарю покорно.

Читатель

Мне примирить нетрудно вас: Нет Достоевских, но бесспорно Белинских тоже нет сейчас. Хотя не мало…

Писатель

(перебивает)

Что не мало? Монбланы были и прошли, А ты все так же бродишь вяло По грязной ярмарке земли. Что ж, вкус твой вырос? Сердце шире? Богаче мысль? Дух стал без шор? И вообще — к чему в трактире Литературный разговор? Патрон, налейте…