Собрание сочинений. Том 46 часть 2

Неодинаковая продолжительность процесса производства различных продуктов, несмотря на то что на них затрачивается одинаковое рабочее время (а именно, накопленный и живой труд, вместе взятые), — вот в чем заключается проблема. Основной капитал как будто бы функционирует здесь совсем один, без человеческого труда, подобно, например, семенам, доверенным лону земли. Если при этом требуется еще затратить дополни¬тельный труд, то его следует мысленно вычесть, чтобы вопрос был поставлен в чистом виде.

Если время обращения здесь то же самое, то обороты про¬исходят реже вследствие того, что продолжительность фазы производства больше. Следовательно, время производства плюс время обращения, т. е. 1U, здесь больше, чем в том случае, когда время производства совпадает с рабочим временем. Время, которое требуется здесь для того, чтобы продукт достиг зрело¬сти, и [вызванные этим] перерывы в труде конституируют здесь условия производства. Нерабочее время составляет условие рабочего времени, условие действительного превращения его в время производства. Весь этот вопрос, очевидно, относится, собственно говоря, только к дальнейшему, а именно к рассмот¬рению выравнивания нормы прибыли. Однако основное необ¬ходимо выяснить здесь.

Более медленное возвращение капитала — в этом и заклю¬чается существо дела — вызвано здесь не временем обращения, а самими условиями производства, при которых труд становится производительным; а эти условия принадлежат к числу техно¬логических условий процесса производства. Необходимо пол¬ностью отвергнуть прямо-таки нелепую мысль о том, будто обусловленное природой обстоятельство, препятствующее ка¬питалу в определенной отрасли производства обмениваться в те же самые сроки с тем же количеством рабочего времени, как это делает другой капитал в другой отрасли производства, — будто это обстоятельство может каким бы то ни было образом увели¬чить стоимость капитала. Стоимость, а следовательно также прибавочная стоимость, равняется не продолжительности фазы производства, а рабочему времени, затраченному в течение этой фазы производства, как овеществленному, так и живому рабо¬чему времени. Только живое рабочее время — и притом соответ¬ственно своему отношению к овеществленному рабочему вре¬мени — может создавать прибавочную стоимость, потому что только живой труд может доставить прибавочное рабочее время. {Ясно, что при выравнивании нормы прибыли привходят другие определения. Но здесь речь идет не о распределении прибавоч¬ной стоимости, а о ее созидании.}

Поэтому справедливо утверждение, что с этой точки зрения сельское хозяйство, например, менее производительно (произ¬водительность здесь относится к производству стоимостей), чем другие отрасли производства. Точно так же как, с другой сто¬роны, — поскольку рост производительности в сельском хо¬зяйстве непосредственно уменьшает необходимое ра¬бочее время, — оно производительнее всех остальных отраслей производства. Однако само это обстоятельство может идти на пользу сельскому хозяйству лишь там, где уже господствуют капитал и соответствующая ему общая форма производства.

Уже в самом перерыве фазы производства заложено то, что сельское хозяйство никогда не может быть той сферой, с которой капитал начинает, которую он избирает своим первоначальным местопребыванием. Эти перерывы фазы производства противоре¬чат первейшим основным условиям промышленного труда. Поэтому капитал овладевает сельским хозяйством только по¬средством обратного воздействия [промышленности на сельское хозяйство], в результате чего земледелие приобретает промыш¬ленный характер. Для этого, с одной стороны, требуется высокое развитие конкуренции, с другой стороны — значительное раз¬витие химии, механики и т. д., иными словами, обрабатывающей промышленности. Поэтому в истории мы и находим, что сельское хозяйство никогда не выступает в чистом виде в тех способах производства, которые предшествуют капиталу или соответ¬ствуют его собственным неразвитым стадиям. Сельская подсоб¬ная промышленность, как, например, прядение, ткачество и т. д., вынуждена компенсировать те границы, которые суще¬ствуют здесь для применения рабочего времени — границы, заложенные в этих перерывах фазы производства.

Несовпадение времени производства с рабочим временем мо¬жет вообще зависеть только от природных условий, которые здесь непосредственно стоят на пути использования труда, т. е. на пути присвоения прибавочного труда капиталом. Эти препят¬ствия на пути капитала, разумеется, обусловливают не преи¬мущества, а, с точки зрения капитала, — убытки.

Весь этот случай здесь, собственно говоря, следует упомя¬нуть лишь как пример фиксированного капитала, фиксирован¬ного в одной из фаз. Здесь следует прочно усвоить только то, что капитал не создает никакой прибавочной стоимости в течение того времени, когда он не применяет живого труда. Воспроиз¬водство применяемого основного капитала само по себе не яв¬ляется, конечно, созиданием прибавочной стоимости.

(В человеческом теле, так же как и в капитале, различные его части сменяются в процессе воспроизводства не в одинако¬вые промежутки времени. Кровь обновляется скорее, чем му¬скулы, мускулы — скорее, чем кости, которые с этой точки зре¬ния можно рассматривать как основной капитал человеческого тела.)

[VI—37] В качестве средств, ускоряющих обращение, Шторх приводит следующее: 1) образование класса «работников», за¬нятых только торговлей; 2) улучшение средств транспорта; 3) деньги; 4) кредит (см. выше) .

Из этого пестрого перечисления видна вся путаница поли-тико-экономов. Деньги и денежное обращение — то, что мы назвали простым обращением — являются предпосылкой, услови¬ем как самого капитала, так и обращения капитала. О деньгах как об отношении общения, принадлежащем предшествующей ка¬питалу ступени производства, о деньгах как деньгах в их непо¬средственной форме — нельзя поэтому сказать, что они уско¬ряют обращение капитала; деньги являются предпосылкой этого обращения. Когда мы говорим о капитале и о его обраще¬нии, мы находимся на такой ступени общественного развития, на которой не введение денег привходит как некое изобретение и т. д., а деньги являются предпосылкой. В той мере, в какой деньги в их непосредственной форме сами имеют стоимость, не только являются стоимостью других товаров, символом их стоимости (ибо когда нечто непосредственное должно быть дру¬гим непосредственным, то оно может всего лишь представлять таковое, быть тем или иным его символом), но и сами имеют стоимость, сами суть труд, овеществленный в определенной по¬требительной стоимости, — деньги отнюдь не ускоряют обраще¬ние капитала, а, напротив, замедляют его.

Деньги, рассматриваемые с обеих сторон, которые они имеют в обращении капитала, т. е. деньги в качестве средства об¬ращения, равно как и деньги в качестве реализованной стои¬мости капитала, принадлежат к издержкам обращения, по¬скольку они сами суть рабочее время, применяемое, с одной стороны, для сокращения времени обращения, а с другой сто¬роны, для того, чтобы осуществить один качественный момент обращения — обратное превращение капитала в самого себя как самодовлеющую стоимость. В обоих случаях деньги не уве¬личивают стоимость. G одной стороны, деньги — это форма во¬площения стоимости, требующая издержек, затраты рабочего времени и, следовательно, вычитаемая из прибавочной стои¬мости. С другой стороны, деньги можно рассматривать как та¬кой механизм, который экономит время обращения и тем самым высвобождает время для производства. Но поскольку деньги в качестве такого механизма сами требуют труда и являются продуктом труда, они по отношению к капиталу представляют собой faux frais производства. Деньги фигурируют среди из¬держек обращения.

Первоначальные издержки обращения — это само время обращения в противоположность рабочему времени. Реальные издержки обращения сами являются овеществленным рабочим временем — механизмом для сокращения первоначальных из¬держек, связанных с временем обращения. Поэтому деньги в их непосредственной форме, как принадлежащие исторической сту¬пени производства, предшествующей капиталу, представляются ему издержками обращения, и вследствие этого стремление капи¬тала направлено к тому, чтобы преобразовать деньги адекватно себе, т. е. превратить их в такого представителя одного из мо¬ментов обращения, который не требовал бы никаких затрат ра¬бочего времени, сам не был бы стоимостью. Капитал поэтому стремится устранить деньги в их традиционной, непосредствен¬ной реальности и превратить их в нечто полагаемое и равным образом устраняемое только капиталом, в нечто чисто идеаль¬ное. Поэтому нельзя говорить, подобно Шторху, что деньги вообще являются средством ускорения обращения капитала; наоборот, надо сказать, что капитал стремится превратить деньги во всего лишь идеальный момент своего обращения и впервые придать им соответствующую ему адекватную форму. Устранение денег в их непосредственной форме является требо¬ванием денежного обращения, ставшего моментом обращения капитала, ибо в своей непосредственно предпосланной форме деньги выступают как предел обращения капитала.

Тенденцией капитала является обращение без времени обра¬щения, а отсюда — и превращение орудий, служащих только для сокращения времени обращения, во всего лишь положенные капиталом определения формы, подобно тому как те различные моменты, которые капитал проходит в сфере обращения, пред¬ставляют собой качественные определения его собственного метаморфоза.

Что касается образования особого торгового сословия — т. е. такого развития разделения труда, которое превратило занятие обменом в особый вид труда, для чего, разумеется, сумма мено¬вых операций уже должна была достигнуть известной высоты, — (если, например, у 100 человек обмен отнимает 1/100 их рабо¬чего времени, то каждый человек является на 1/100 участником обмена; 100/100 участников обмена представляют собой одного человека. На эти 100 может тогда приходиться один купец. Отделение торговли от самого производства, или то обстоя¬тельство, что сам обмен получает представителя, отличного от его участников, требует, вообще говоря, определенной степени развития обмена и общения. Купец представляет по отношению к продавцу всех покупателей, а по отношению к покупателю — всех продавцов; следовательно, он выступает не как один из полюсов, а как середина самого обмена, выступает поэтому в ка¬честве посредника), — то образование купеческого сословия, которое предпола¬гает и образование денег, хотя бы и не развитых во всех своих моментах, точно так же является предпосылкой для капитала и потому не может приводиться как то, что опосредствует его спе¬цифическое обращение. Так как торговля, как исторически, так и логически, является предпосылкой для возникновения капи¬тала, то прежде чем мы закончим эту главу, нам придется вер¬нуться к этой теме, поскольку это относится к разделу о воз¬никновении капитала или же к предыдущему разделу.