Собрание стихотворений и поэм

Нагорьем плеч не похваляйся, милый, Легко согнув подкову, словно бровь, Быка природа наделила силой, А человека мужеством любовь.

И если вновь беру перо с рассвета И с кунаком гуляю по ночам, Клянусь: в подлунном царствии за это Обязан я любви, а не врачам.

Любовь не петушиная забава, Она нас поднимает в высоту. Нам горек хлеб, когда уходит слава, Любовь изменит – жить невмоготу.

Не все готовы к роковому часу, Но я хотел бы умереть тогда, Когда допью любви земную чашу, Что мне поднес незримый тамада.

*

Пели ручьи, словно струны звеня: – Белая ночь лучше черного дня.

В небе гора на вечерней заре Тихо сказала дочерней горе:

– Камень в стене, неказистый на вид, Лучше кладбищенских мраморных плит.

А виночерпий в сердечном пылу, Помню, изрек, как пророк, на пиру:

– Красным вином лучше скатерть залить, Нежели кровью снега обагрить.

И произнес виночерпию в лад, Шрамом увенчанный, бывший солдат:

– В мире вернее, чем посвист свинца, Слово любви покоряло сердца.

Женщину лучше весь век обнимать, Нежели сабли сжимать рукоять.

Женщина пусть, а не в поле метель Брачную стелет солдату постель.

И обронила невеста слова Там, где густая примята трава:

– Лучше пусть будет нагорье седым, Лучше пусть будет жених молодым,

*

Наверно, такой мой удел, И впредь не желаю другого. О чем бы я песню ни пел, Твой голос мне слышится снова.

И в отгласах отчей земли, И в каждом звучании зова Повсюду вблизи и вдали Твой голос мне слышится снова.

Когда я о звездах пишу Иль, в чье-нибудь вещее слово Проникнув, почти не дышу, Твой образ мне видится снова.

Когда очарован мой взор Обличием края родного, Не зря в окружении гор Твой образ мне видится снова.

*

У подножья земной высоты, То, о чем лишь подумала ты, Было искренней слов, что изрек Я, как грешник, от неба далек.

Оказалось прекрасным все то, Что не ставилось мной ни во что, Но давно, как одно из чудес, Возносилось тобой до небес.

Пред молитвой твоей мой зарок, Как пред истинным словом клинок, Оказался слабее, увы, С появленьем осенней листвы.

Оказалось: твой шепот, что тих, Значил больше, чем громкий мой стих. Это понял я нынче, когда Горных круч поседела гряда.

*

Над каспийскою водой Жил поэт, как я, седой.

Знаменит был мой сосед, Мчал его лихой скакун. Имя мать дала – Самед, Сам себя назвал – Вургун .

И, «Влюбленным» назовясь, Славя жизнь, держал с ней связь, И не зря сто раз на дню Приобщал слова к огню.

А когда он умирал В закавказской стороне, Быть влюбленным завещал До скончанья века мне.

*

«Вы, годы мои, годы, Зеленые луга. Вы, годы мои, – горы, А на горах снега. Вы, думы мои, думы, Где ладите судьбу?» «Зажгли свою звезду мы У времени во лбу!»

«А песни мои, где вы?» «В том сам ты виноват, Что там мы, где напевы Любовные звучат». «Вы, годы мои, годы, В разливах берега. Вы, годы мои, – горы, А на горах снега.

Испивший полной чашей И радостей, и бед, Пред мельницею вашей, Как мельник, стал я сед… А девушкам, как прежде, По восемнадцать лет».

*

Что ты плачешь, как девочка малая? Кто обидел тебя, не пойму? На лице молодом небывалая Появилась печаль почему?

И глаза затуманилась искренне, Не грусти, отклубится туман. В мире время считается искони Исцелителем, лекарем ран.

Возвратиться весна к нам обязана, Зацветет у дороги платан. Утоленье печали, как сказано, Слезы высушит, выпрямит стан.

Снова радость проявит старание, И душа запоет, как родник, И любовью подсвечен, как ранее, Озарится прекрасный твой лик.

*

В моей груди костер Еще горит доселе, Горит наперекор Клубящейся метели.

Он, снега посреди, Еще далек заката – Костер в моей груди, Что ты зажгла когда-то.

Ни зелени ветвей, Ни вешнего напева Еще в душе моей Не растеряло древо.

Любимая, оно Все дышит ворожбою, В душе моей давно Взращенное тобою.

С тех пор, как я влюблен, Не знаю, данник века, В которой из сторон Стоит святая Мекка.

И льнуть моя мольба К той из сторон готова, В которой, как судьба, Ты явишься мне снова.

*

Отделил подоблачный хребет Южную от Северной Осетии. Так разлука в нынешнем столетии Нам преграды строила, мой свет.

Ты грустила в южной стороне, О тебе я тосковал на севере, А над нами тучи слезы сеяли И кричали птицы в вышине.

Чутко скалы из конца в конец Крикам птиц и нашим вздохам вторили. В темном небе багровели зори ли Или раны наших двух сердец?

Кто в любви терпеньем обладал, Совладал с душевною тревогою? Письма через белый перевал Шли к тебе неторною дорогою.

Могут реки друг от друга течь, Не стремясь к взаимному слиянию, А в любви мы, алчные до встреч, От свиданья тянемся к свиданию.

Милая, час встречи назови, Пусть утесы встали над провалами, Древняя наука о любви Учит нас не отступать пред скалами.

Прорубили мы в горе тоннель, И любовь, вовек неутолимая, Словно Дагестан, неразделимая, Удивила множество земель.

*

– Путник, помнишь ли отца? – Иль похож я на глупца? Белым днем и под луной Мой отец всегда со мной.

– Молодец, коль связь времен Держишь, честью наделен. Отличив от правды ложь, Ты в пути не пропадешь!

– Путник, помнишь ли ты мать? – Грех ее позабывать. Белым днем и под луной Всякий час она со мной.

– Если мать с тобою, ты Преисполнен доброты. И готов вину простить, Зла на сердце не таить.

– Путник, есть ли (глянь вокруг) У тебя надежный друг?

– Белым днем и под луной Верный друг всегда со мной. – Впрямь, завидная чета: Два меча и два щита!

– Путник, сердце мне яви, Может, нету в нем любви? – Белым днем и под луной Всякий час она со мной.