Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Стихи о сложности

Подъезды встречают мерцаньем нечетким,и бухает дверь за спиной деловито…В подъездахцелуются парни с девчонками.А я им завидую.Очень завидую…Я все это помню до малых подробностей:дорога еще непонятна,не начата.И сразу же — нагромождение сложностей,в которых землядля любви предназначена.Впервые приходится сложно молчать,все понимать с полуслова.И на записки не отвечатьзагадочно,долго,сложно.Впервые пугают случайные взгляды.И времякак вкопанное остановилось!И веришь в великие сложные клятвы…Неужто из сложности этойя вырос?!Я старше.Я здорово знаю сам:пустяшней всех пустяковк девичьим сердцам,дрожащим сердцамподбирать отмычки стихов.Как все это просто!До смеха.До жути.Далекие клятвы однажды затихли…Влюбленные мальчики,не обессудьте!Наверно, и васпростота настигнет…Целуютсявосемнадцатилетниесамозабвенно и неутомимо.В восторженном лепете,собственном лепетедля нихоткрываются сложности мира!..А я опускаю голову вниз.Влюбленных я обхожу осторожно.И очень тихо прошу: – Вернись,та,первозданная сложность.

«Ты мне сказала…»

Ты мне сказала:«Ночьютебя я видала с другой!Снилось: на тонкой нотев печке гудел огонь.Снилось, что пахло гарью.Снилось: метель мела.Снилось, что та – другая —тебя у метро ждала.И это было началоми приближеньем конца…Я где-то ее встречала —жаль,не помню лица.Я даже тебя не помню.Помню,что это — ты…Медленно и небольнопадал снег с высоты.Сугробы росли неизбежновозле холодной скамьи.Мне снилась твоя усмешка.Снились слезы мои…Другаясидела рядом.Были щеки бледны…Если все это —неправда,зачем тогда снятся сны?!Зачем мне —скажи на милость —знать запах ее волос?..»А мненичего не снилось.Мне просто не спалось.

«Гитара ахала, подрагивала, тенькала…»

Гитара ахала, подрагивала, тенькала,звала негромко,переспрашивала,просила.И эрудиты головой кивали: «Техника!..»Неэрудиты выражались проще: «Сила!..»А я надоедал:«Играй, играй, наигрывай!Играй что хочешь. Что угодно. Что попало».Из тучи вылупился дождь такой наивный,как будто в мире до негодождей не падало…Играй, играй!Деревья тонут в странном лепете…Играй, наигрывай!..Оставь глаза открытыми.На дальней речке стартовали гуси-лебеди —и вот, смотри, летят,летят и машут крыльями…Играй, играй!..Сейчас в большом нелегком городеесть женщинавысокая, надменная.Она, наверное, перебирает горести,как ты перебираешь струны.Медленно…Она все просит написать ей что-то нежное.А если я в ответ смеюсь —не обижается.Сейчас выходит за порог. А рядом — нет меня.Я очень без нее устал.Играй, пожалуйста…Гитара ахала. Брала аккорды трудные,она грозила непонятною истомою…И все,кто рядом с ней сидели, были струнами.А я был —как это ни странно —самой тоненькой.

«О поэтические дела!…»

О поэтические дела!Ни между строчек.Ни напрямик…Бумага стерпит.Она – бела.Читатель тоже вполне привык.И можно —воду сквозь решето.И можно киснутьв своем углу.Писать про это.Молчать про то.Играть в рифмованнуюигру.А можно сделатьнаоборот:так куролесить и так дурить,что даже критикоткроетроти позабудет его закрыть.Инымтакаядолжность дана…Но как мне честным быть до конца?Войти без стукав ваши дома.Войти без штучекв ваши сердца.

«Всерьез» 1970

Дни рождений

Луна, сквозь тучи прорастая,глаза зеленые скосила…Родился яв селе Косиха.Дождливым летом.На Алтае.А за селом синело полеи пахлоливнем переспелым…Нет!Я родился много позже.Потом.В июне.В сорок первом.И жесткий голос Левитанабыл колыбельною моею.Меня война в себя впитала.Я – сын ее.Я полон ею…Кричали о победе трубы.Над площадью салют светился…Мне повезло.Я встретил друга.И с ним как будто вновь родился…Жил — не богатый и не бедный.Острил.Под простачка рядился.Наедине с бумагой, —белой,как изморозь, —я вновь родился!..Дрожал от странного озноба.Протестовал.Себя стыдился.Сказал: «Люблю», — родился снова.Услышал: «Нет!» —и вновь родился.Шел век — ожесточенно-труден, —для сладких песенне годился.Я только на секунду струсил.И превозмог.И вновь родился.О, дни рождений! Дни рождений!Дни грустии освобождений.Дни праздников, пора зачатья, —без вас я —будто дом без счастья.Пока мои глаза открыты,я дни рождения встречаю.И торжествуюв первом крике!И все идет опять сначала.

«Вот звезды падают….»

А. Бабаджаняну

Вот звезды падают.Добротные, мясистые.Шипя, уходят в темноту морей.Стучат по берегу,по крышам сыплются…Загадывай желание скорей!Легко-то как!Поймай паденье звездное.Не дай звезде уйти в небытие.И сразу же из ничего,из воздухаисполнится желание твое!..Послушайте!Не суетитесь нервно.А что же все-таки произойдет,когдаоднажды ночью облысеет небо?Однажды выпадетпоследняя звезда?Кому тогда нести свои желанья?На чьем плечевыплакивать беду?Где?Над какою Новою Зеландиейискатьеще не падшуюзвезду?А как существовать в беззвездной бездне?С тоской по Солнцу.С мыслями врасхлест…Вновь звезды падают.Но что поделать,еслиодних моихжеланий больше звезд?

«Встанет море, звеня…»

Встанет море, звеня.Океаны — за ним.Зашатает менявместе с шаром земным!А уснуть захочу,после долгих погонья к тебе прилечу —мотылькомна огонь.Пусть идут, как всегда,посреди мельтешниочень быстро — года.Очень медленно — дни.

Утренние стихи

Уже проснулся дом,потягиваясь тайно.В нем, —как в лесу густом,движенье, бормотанье.Как тысяча рапир,зазвякала посуда.К зарядке приступилсосед —работник ЦУМа.Звучат его шаги,как вечное возмездье.Сейчас пойдут прыжки,потом —ходьба на месте.Дверь хлопнула вдали.Окно — в дождинках крупных.Вовсю гудят шмелив водопроводных трубах.Лифтссорится с людьмиот перенапряженья…Уже проснулся мир.Уже пришел в движенье.Под камни в темнотупереползают крабы.В задымленном портузашевелились краны.Будя себя самих,топорщатся пороги.Тяжелый грузовикревет на повороте.Метро вошло в азарт.Открылись магазины.Заговорил базар.Гудки заголосили.Букашкой со столасрывается курносогремящая стрелас груди авианосца!..Ворочаюсь впотьмахот радиофальцета.Ведь слышимостьв домахи в мире — равноценна.

«Может быть, порыв – банальный…»

Может быть, порыв — банальный.(Все равно что дом проветрить…)Свой мешок воспоминанийя вчера решил проверить.К датам и событьямнежнои неслышно прикасаясь,стал испытывать я нечто.То ли радость.То ли завистьк самому себе. Другому.Обнимающему землю.К ошалелому разгону.К беспричинному веселью.Я гладел на все — притихший,приобщался к странной тайне:были вместе, — а поди ж ты!Жили рядом, — а куда мне!Я старался быть спокойным.А они —воспоминанья —были будто крик: «По коням!» —грохотали, подминая!Оглушали. Тормошили,врезавшись в благополучье…(Вот – мои, а вот – чужие.Барахло!Мои – получше!Позанятней.Подороже.Это — вынем.Это — спрячем…)Мы шагаем по дороге.У костра от дыма плачем.Ссоримся.Мудрим над картой.Зреем от случайных знаний.И несет покорно каждыйсвоймешоквоспоминаний.С ним непросто встать со стула.Тесно —даже в реактивном…Мы от этогосутулы,будто бы кариатиды.

Давнее

А. Киреевой

Я, как блиндаж партизанский, травою пророс.Но, оглянувшись, очень отчетливо вижу:падают мальчики, запнувшись за мину, как за порог,наткнувшись на очередь, будто на ленточку финиша.Падают мальчики, руки раскинув просторно,на чернозем, от безделья и крови жирный.Падают мальчики, на мягких ладонях которых —такие прекрасные,такие длинные линии жизни.

Голод

Кайсыну Кулиеву

Метелью ошарашен город.Дома —в сугробах, будто в мыле…Я голодаю.Это — голодна то, что происходит в мире.Мир кажется большим и ушлым.А мне его сенсаций мало!И для менягазета утром —как героин для наркомана.Я голодаю, голодаю,барахтаюсь в журнальной снеди.Спешу.Внимаю клокотаньюсобытийна моей планете.От войн до сбора земляники,от спорта до проблем жилищных.Дурманный запах новой книгимне слащезапаха шашлычных.Не понимаю. Понимаю.Приветствую. И осуждаю.Смиряюсь. Голову ломаю.И голодаю, голодаю.То важным занят,то – мурою.Дышу. Найти себя пытаюсь.И голодаю.И пороюпустыми слухами питаюсь.Вот возмутился,поперхнулся…Но если даже в снах витаю,мне снится, будто я проснулсяи голодаю, голодаю.