Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Жизнь

Г.П. Гроденскому

Живу, как хочу, —светло и легко.Живу, как лечу, —высоко-высоко.Пусть небу смешно,но отнынени дняне будет онокраснеть за меня…Что может быть лучше —собрать облакаи выкрутить тучунад жаром песка!Свежо и громаднопоспорить с зарей!Ворочать громаминад черной землей.Раскидистым молниямдушуоткрыть,над миром,над моремраздольно парить!Я зла не имею.Я сердцу не лгу.Живу, как умею.Живу, как могу.Живу, как лечу.Умру, как споткнусь…Земле прокричу:«Я ливнемвернусь!»

На плесе

На плесе,на плесенемеешь от восторга.Хотя мы на плеселишь гости.И только…Я в танце как в смерчевитаю,отчаясь…Все меньше,все меньшеза себя ручаясь!..Язык полунамеков,где все еще — в наметках,где всхлипыоркестраи легкое кокетство.Шуршащие нейлоныи парни, как лорды!И ревность,и мука,и вихревая музыка.Заманчивые плечи,разбитые надежды…Да что ж это?Да где ж я?На плесе. На плесе.На плесе —спокойно…А мамы, а мамызабыто и туманнона плес глядят с балкона.Испуганно и чуткозастыли в движенье:«Ну, как моя дочурка?Как тамБоженка?!.Парень с нею нежен, —ни на кого не смотрит…Приятно, конечно…Но молод.Молод!..Угощает рьяно…Да что уж там! Ладно…Но замуж ей рано!Рано!Ой, рано!..Ее я, наверно,предупреждала мало…»Скажу вам откровенно,товарищи мамы:благие возраженьяотвергнуты отважно.Теперь уже Боженкане ваша,не ваша!Теперь уже не спросит,не спросит, не скажет…А все будет проще:однажды,однаждыпридут они вместе, —от страха чуть живы…«Мы с Иржирешили…Решили… Не смейся…»Да где уж там смеяться(и руки как плети)…А все было яснона плесе,на плесе.На плесе, где жарко,где музыка роскошна…Где мы —только гости.Вот что мне жалко.

«Полны подвалы Эгера…»

Полны подвалы Эгерабогатством дорогим.Полны подвалы Эгеравином —да каким!В подвалах, как в забоепрохладном и глубоком.В подвалах, как в соборе,где бочкивместо бога!А в каждой из бочеквеселье клокочет.А в каждой столько свадеб,что их, пожалуй,хватитна пять тысячелетий!На сотнипоколений!Хватит, достанется,да еще останется!А в этихчанахдо самого верха —венгерский чардашбудущего века!А в этих пенится,крепчая постепенно,свиданья первые,рожденья первенца!..Конечно, так и будет! —я слышу не напрасноразмашистые бурибудущих праздников!..Теперь мы это поняли,теперь уже нам веритсяи в надпись(явно спорную) —«ИН ВИНО — ВЕРИТАС!»В этом виноделыпонимают толк…Но что же ты наделал,медок,медок?!Стаканы вновь полные.Каблуки — дробью!..Что дальше —не помню.При всем моем здоровье.

Чардаш

Ходит пол ходуном, —танцуют венгры.На раздолье степномразгулялись ветры…А скрипач, — ай, скрипач!Ах, дьявол!! —к скрипке прикипел-припалплечом окаянным!Он так придумал, так захотел,так приказал он…Скрипки бешеная метельбушует по залу!..Проходит девушка одна,хрустя юбкой.На всех посматривает оналегко и юно.Чего, мол, ты застыл, чудак, —стоишь смирно.Я просто так, просто такидумимо…Я, может, еще раз взгляну,пожму плечами…И вдруг, — повернувшись ко мне: «А ну,станцуем чардаш!»И вот пошло! И вот началось!Закружилось!И вот над нами две тысячи грозахнули,ширясь!..А сердце звенит: пропал, пропал…Рушатся стены…А скрипач, — ай, скрипач!Ах, стерва!!.Эгей, черт тебя возьми!Давай чаще!!.Танцуем мы, танцуем мычардаш!Чардаш!..Земля, кружись! Мир, кружись!Кружись и смейся!..Раскручивается наша жизньс планетою вместе!Пускай другие берут покой,сон и молчанье…А мы выбираемогонь!Огонь!Чардаш, чардаш!..Мелькают лица, летят словапо белому свету…Если закружится головау старой планеты,стыдиться этого не должнапланета, ручаюсь —вместе с намив тот вечер онатанцевала чардаш.

Взрослеют люди

Мальчики пьют не на свои.На чужие пьют.На папашины…Глазки у мальчиков — запавшие.Губы — цвета выжженной земли.Ресторанный стол от еды ломится.Ресторанный пол от беготни кренится.Мальчикишальным вином греются.Основательно пьют.Не торопятся.На тарелочках желтеет жирно семга.Разгулялись мальчикиво всю ивановскую!Говорят официанту:– Ша, Сема!Мы сегодня при деньгах,неси шампанское!.. —Говорят официанту:– Брось жалеть!Коньяку тащи!Подсыпь на пятак… —Мальчикирешили взрослеть…А взрослеют люди не так.Не в вине, не в лихорадочной мгле,не в чахоточном дыму папирос.Люди взрослеют на земле,мокрой от рокочущих гроз!Взрослеют люди, понимая простор.Возвращаются встречать свой рассвет,повзрослев на полкахдальних поездов,повзрослев на скалахближних планет.Взрослеют люди на распеве крутом.Взрослеют,сердце для других разбросав…И не пьют?Да нет – пьют! Дело не в том.Дело в большем.Дело в честных глазах…Ладно, мальчики!Гулять – так до зари.Пусть над вами люстры звякают хрупко…Мальчики пьют не на свои.Задолжали сами себе.Крупно!

Творчество

Э. Неизвестному

Как оживает камень?Он сначалане хочет верить в правоту резца…Но постепенноиз сплошного чадаплывет лицо.Верней — подобие лица.Оно ничье.Оно еще безгласно.Оно еще почти не наяву.Оно ещебезропотно согласнопринадлежать любому существу.Ребенку, женщине, герою, старцу…Так оживает камень.Он — в пути.Лишь одного не хочет он:остатьсятаким, как был.И дальше не идти…Но вот уже с мгновением великимрешимость Человека сплетена.Но вот уже грудным, просящим крикомвся мастерскаядо краев полна:«Скорей! Скорей, художник!Что ж ты медлишь?Ты не имеешь права не спешить!Ты дашь мне жизнь!Ты должен.Ты сумеешь.Я жить хочу!Я начинаю жить.Поверь в меня светло и одержимо.Узнай!Как почку майскую, раскрой.Узнай меня!Чтоб по гранитным жилампошла толчками каменная кровь.Поверь в меня!..Высокая,живая,по скошенной щеке течет слеза…Смотри!Скорей смотри!Я открываюпечальные гранитные глаза.Смотри:я жду взаправдашнего ветра.В меня уже вошла твоя весна!..»А человек,который создал это,стоит и курит около окна.

Аркадию Райкину

Ваш выход, артист.Ваш выход.Забудьте усталость и робость…Хотя не для вас ли вырытзал,бездонный, как пропасть?И вам по краю, по краю,по очень опасной грани,по грани, как по канату,с улыбкой двигаться надо…Ваш выход, артист…Вы самине создавайте иллюзий,что люди, сидящие в зале, —сплошьдостойные люди.Конечно, достойных гораздобольше, —куда ни взгляни.Все это так.Но развеждут вас только они?..Вот эти, — которые в третьем, —они вас встретят истошно,они вас овацией встретят!Но вы же знаете точно:они от безделья лечатся, —на прочее им наплевать, —они пришли поразвлечься,животики надорвать…А вот, ожидая шуток, —самодовольства полон, —сидитпочтеннейший жулик,который покане пойман.Он будет во время вечерабрюзжать, что в зале жара…Так что ж вы здесь,вроде веера?..Ваш выход, артист.Пора…Зал покашлял внушительнои трепетно замолчал…Да здравствуетоглушительнаяненависть к сволочам!Во весь разворотбез остатка,высокое слово, трудись!..Пора…Поднимайтесь в атаку.Ваш выход,товарищ артист!

Окна, которые нарисованы

Владимиру Резвину

Вот на доме потемневшая охра.И от этого сразу же заметнеенеживые, нарисованные окна —с настоящими рядом.Для симметрии…Как старался художник! Как старался!И, наверное, себе казался смелым.Как он в тайнах искусства разбирался!Даже стекол блескпередать сумел он…Нарисованные окна?Пустое!..Только я хочу туда постучаться!Кто живетв нарисованном доме?Создаетнарисованное счастье?..Расскажите, почему, зачем я верюв то,что, выпятив бумажные груди,важно входят в нарисованные дверинарисованные, плоские люди.Головами нарисованно качают,на судьбу своюне слишком в обиде.На приветствия живых отвечают…Вы не видели таких?Я видел!

Париж, Франсуазе Саган

Пишу вам по праву ровесника,уважаемая Франсуаза…Возможно,вздохнув невесело,письмо вы поймете не сразу.То, над чем вы горюете,вы знаете лучше всего…Ходят по улицам людивозраста моего.В Лондоне и в Парижезамашки у них одни.Свое поколениелишнимвсерьез называют они.Они вас считают знаменемневерия и порока.Они вас считают снадобьеми даже чуть-чутьпророком.Пророки обычно безжалостны,но я не под богомрос…Ответьте, пророк, пожалуйста,на очень нестранный вопрос:кому вы все ж таки лишние,парни,нарочно небрежные?Девчонки,модно подстриженные,не слишком гордые,грешные?Зачем ваши души выданыв липкие лапы молвы?Кому это все ж таки выгодно,чтоб лишнимибыли вы?Чтоб вы обо всемзабывали?Чтоб жизнь вам казаласьтесною?Чтоб вы вином запивалипесню, лишь с виду дерзкую:«Мы лишние.Мы неуемные.Нас понимаетлюбой!Политики не признаем мы,а признаем любовь!Рабы разгулявшейся плоти,мы —лишнее поколение —унылое чувство локтясменили на чувство колена.Мы лишние,лишние,лишние!Лишние нощно и денно!..»Конечно,все это — личное,личное ваше дело…Но вот к небрежному парнюнеумолимо и вескооднажды — для вящей памяти —ляжет на столповестка.«Я лишний…Не надо!Я лишний…С политикой я не знаком».Но рявкнет фельдфебель рыжий:– Прр-р-рямо-о!Бегом!! —А через пару сутокв очень серьезный деньпарнюдадут подсумок,в котором — сорок смертей.Потом поведут —погонят(он будет не лишнимв строю!).И пуля его уколетв Африке,в первом бою…Над высушенной гвоздикойпрошебаршит гром.И на песок тихийтихо вытечет кровь.Станет сердце неслышным.Небо застынет в глазах..«Не надо…Ведь я желишний…» —успеет парень сказать.Но будетгрохотом танкав землю вдавлена фраза!И все оборвется…Так-то,уважаемая Франсуаза.А где-то в своем Париже,которого не повторить,станет девчонка стриженаялишние слезылить.Лишними станут подруги,лишним покажется март,лишними станут руки,привыкшие обнимать.Будет войной зачеркнутее молчаливый Жан…Мне жалко эту девчонку.Мне этого парняжаль.Небрежного, лишнего парня,которому нравится бокс.Который в своей компании —по общему мнению —бог.Он говорит медлительно,он знает новинки джаза.Он очень не любит политики.Он верит вам,Франсуаза.

О дорогах

В.А. Луговскому

Есть кладбище дорог.Не слышали?Есть кладбище дорог.Не знаете?!Закованы в глухие наледи.Заметены песками рыжими.Дороги мертвые, холодные,дороги длинные и страшные,забывшие надежды радужные,засыпаны и захоронены…Они от ливней не лоснятся,над ними ветерне проносится.Я знаю:мертвымсны не снятся!К дорогамэто не относится.Я верю: имчерез годины,полузабытым,тихо грезится:они опятьна солнце греются.Они опять необходимы.И снова терпко пахнут пряности,и туча громыхает вешняя,и караван шагает вежливодорогой слез,дорогой радости…И вновь стерня сухая колется,и суженые вновь прощаются.Храпящаяпроходит конница,с подковамитеряя счастье…Дороги грезят,опечаленынесбыточностью этих снов…А в каменную пыль впечатаныследы босых дубленых ног!Дороги длинные, протяжныезасыпаны и захоронены…Над ними города построены.Легла земля слоями тяжкими.Большое солнце светит ласково,гудроны по земле распластаны.Мерцают рельсовые лезвия…Им хорошо.Они — железные.

Вечер в горах

М. Джангазиеву

Вечер неудержимодвигается туда,где в солнце вцепилась вершинасумрачного хребта.Вцепилась угластыми склонами,замкнула на сто замковскрюченными,холоднымипальцами ледников.Переливается медно…Но вечеру не до игры.Он подступает медленнок самому горлу горы.Он тихий,он мягкий, как олово…И, грузные веки смежив,засыпает гора,под голову облако положив.