Сокровища Чёрного Монаха

Он с энтузиазмом взялся за дело: забегал по квартире, доставая краску, расческу, ножницы...

На следующее утро мы заявились во двор Зачатьевского монастыря, вспомнив, что монах Александр, по его словам, наблюдает за работами реставраторов.

При нашем появлении реставраторы повели себя очень странно. Они почему-то роняли молотки, спотыкались, а один чуть не упал с крыши, хотя все они старались не смотреть в нашу сторону, но это им плохо удавалось. И я их понимал.

– Какие невоспитанные люди эти реставраторы!
– возмутился Маркиз, поправляя лиловый чуб.

– Слышь, Колька, а ты уверен, что это была краска для волос?
– я покосился на его фиолетово-лиловую прическу, и едва сдержал улыбку.

– На себя посмотрел бы, - фыркнул Маркиз.

На себя я насмотрелся дома, перед сном, а до этого проходил весь день в кепке. Дед Николай даже из-за стола меня чуть не выгнал, потому что я категорически отказался снять эту кепку. Знал бы дед, что под ней скрывалось! А под ней скрывалась шевелюра, горевшая ярче, чем стоп-сигнал у светофора. И где только Маркиз такую ядовито оранжевую краску нашел?!

Вспомнив о своей прическе, я сделал вид, что поправляю ее, и стал часто-часто водить ладошкой по голове, надеясь хоть так прикрыть это безобразие.

– Ты не скреби башку!
– рассердился Маркиз.
– Ты стой, и делай вид, что тебе все безразлично, что все так и должно быть, тогда на тебя перестанут обращать внимание.

– С такой маскировкой на нас на улице даже собаки оглядывались, проворчал я.
– Тоже мне - настоящие сыщики! А ты говорил, что нас никто не узнает, так мы изменились!

– Конечно, настоящие!
– невозмутимо возразил Маркиз.
– Вот скажи честно - вчера на тебя хоть кто-то оглядывался?

– Вчера не оглядывались, - с едва скрытым сожалением вспомнив вчера, ответил я.

– Вот видишь!
– радостно заорал Колька.
– А сегодня оглядываются! Значит, не узнают!

Я подумал, что с такой шевелюрой меня родной дед вряд ли узнает, и нехотя согласился, что в чем-то Маркиз прав. Может быть, в таком виде Черный Монах нас и вправду не узнает.

В это время пришел бригадир, худой, мрачный человек с клокастой рыжей бородой и стриженной наголо головой под облупленной каской. Он резко отличался от веселых и крепких реставраторов фирмы "Лад", вышедших на работу, как на праздник: весело и в чистеньких, ярких комбинезонах. На бригадире даже фирменный комбинезон висел мешком. К тому же он сразу же разворчался на рабочих, что они медленно ведут кладку, и раздраженно заметил, что, слушая его, они постоянно заглядывают бригадиру через плечо.

Он рассерженно обернулся, посмотреть, на что же засматриваются его рабочие, в ужасе пошатнулся, замахал в воздухе руками и свалился с узкого мостика.

Хорошо, что мостик был низко, на уровне первого этажа. Плохо было то, что под самым мостиком стояло корыто с раствором. В него-то и угодил бригадир по самые колени.

Бригадир наорал на реставраторов за то, что они расставили повсюду корыта, потом стал орать на нас, что ходят тут посторонние, непонятного окраса и мешают работам.

Он направился в нашу сторону, явно не с дружескими намерениями, я ухватил Кольку за рукав и потянул со двора, но он вырвался и заорал бригадиру, который от неожиданности остановился:

– Нас нельзя гнать!
– орал вдохновенно Маркиз.
– Мы члены союза юных журналистов! Мы пришли, чтобы написать о реставраторах фирмы "Лад"! Если вы нас прогоните, мы позвоним в вашу фирму, и вас уволят за то, что вы лишили их рекламы!

Бригадир мрачно посмотрел на быстро застывающий раствор, плюнул и пошел со двора. С каждым шагом ноги его сгибались все хуже, и вскоре он шел на абсолютно прямых ногах, не сгибая колен, напоминая статую Командора.

Реставраторы вернулись к работе, на нас перестали обращать внимание, видимо привыкли. Мы с Маркизом забились в угол двора и сели на скамейку.

– Может быть, Черный Монах не придет?
– спросил я, мне как-то надоело быть настоящим сыщиком.

– Как же!
– воскликнул Маркиз.
– Куда он денется? Вот он!

Монах Александр входил в монастырский двор. На этот раз он был опять не в рясе, а в линялом джинсовом костюме, волосы были собраны на затылке в хвост, на ногах все те же громадные белые кроссовки. Он был явно чем-то озабочен. Рассеянно оглядел двор, даже не обратив на нас внимания, так же рассеянно поздоровался с реставраторами, и стал кого-то ждать, наверное, бригадира.

Тот пришел в обычном костюме, успел переодеться. Черный Монах тут же подбежал к нему. Бригадир стоял на том же мостике, с которого свалился в раствор, а монах Александр рядом на земле. Даже стоя на мостике, низенький бригадир был почти одного роста с Черным Монахом.

– Нужно послушать, о чем они говорят!
– гаркнул Маркиз.

– А как мы к ним подойдем?

– Давай играть в салки! Только голову наклоняй пониже, чтобы монах Александр нас в лицо не узнал!- заорал Маркиз.
– Будем бегать вокруг них и все услышим!

Не дожидаясь согласия, он хлопнул меня по плечу с таким энтузиазмом, что я чуть с лавки не свалился, и заорав:

– Чур, я не салка!
– помчался к реставрируемому флигелю и стал носиться вокруг него.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Маркиз, увидев, что я включился в игру, увеличил скорость. При этом так низко наклонял голову, что бежал почти на четвереньках, и обзор у него был сокращен до минимума. Пробегая в очередной раз мимо бригадира и монаха, Маркиз врезался в мостки, перелетел через них, а бригадир полетел опять в то же злосчастное корыто с раствором...

Вы никогда не слышали, как кричит раненый носорог? Я, кажется, слышал. Это ужасно. Нас с Маркизом с монастырского двора как ветром сдуло.

Остановились мы только возле моего дома.

– Ну, и что ты услышал?
– отдышавшись, спросил я.

– Они договорились встретиться через час в летней кафешке на Пречистинке!

– Ну, ты даешь!
– восхитился я, удивляясь, как это он успел на такой скорости что-то услышать.

– А то!
– Маркиз гордо выпятил цыплячью грудь.
– Давай быстро переоденемся и вперед!

– Думаю, что нам нужно сменить не одежду, - возразил я.

– А что?!
– удивился Маркиз.

– Прически!

– Не успеем! Для этого надо мыть голову...

– Не надо мыть голову, - вздохнул я.
– Пошли...

Через десять минут мы выходили из парикмахерской одинаково постриженные наголо.

– Ну что это такое?!
– возмущался Маркиз.
– Голова голая, как коленка!

– Это лучше, чем голова, похожая на клумбу, - твердо возразил я. Пойдем к кафешке, нужно место занять для наблюдения. Мы вот тут бегаем, суетимся, прическами страдаем, - я со вздохом сожаления погладил себя по непривычно гладкой макушке.
– А картину эту, "Бобыля", совсем другие люди украли, а не бригадир с монахом Александром. И Александр этот самый обычный монах, а никакой не Черный. Навыдумывали мы с тобой...