Сокровища Чёрного Монаха

Его грубо оттолкнули.

– Погодь, парнишка, не тужи!
– весело подмигнул ему связанный артельщик.
– Будет им ужо! Придет Пугачев, освободит и меня и твоего дядьку!

Кто знает, чем кончилась бы для дядьки Кирилла его "разговорчивость", но только ночью в городок действительно вошел Пугачев.

Никитка проснулся от звука выстрелов и выскочил во двор. Там уже было полно народа, стоял гвалт, под ногами метались невесть кем выпущенные ошалевшие куры, добавляя суматохи и шума. Из конюшен казаки выводили лошадей. Возле погреба, в который заперли до утра дядьку Кирилла и не в меру любопытного артельщика, стояли обезоруженные солдаты. У капрала была рассечена щека, порван мундир. Их окружали вооруженные люди, пестро одетые. Казачьи папахи, островерхие башкирские малахаи, полосатые татарские халаты, все перемешалось во дворе.

– Ключи давай!
– наскакивал на бледного капрала дюжий казак, замахиваясь саблей.

– Нет ключей, у хозяина ключи, - прохрипел капрал, сплевывая на снег кровь.

Выволокли во двор хозяина, в распахнутой шубе, накинутой прямо на исподнее.

– Ключи давай!
– закричал на него казак.

– Ты на меня не ори!
– дернулся хозяин, вырывая локти у державших его мужиков с саблями на боку.
– Я - майор в отставке, почетный дворянин, не тебе, мужику, орать на меня! И ключей от меня не дождетесь. Выбросил я ключи в колодец.

– Ты с нами не шуткуй!
– разозлился казак.
– Давай ключи, если жить хочешь, сокровища давай!

– Я не за сокровища государыне и Отчизне служил!
– вскинул гордо голову хозяин.
– Нет у меня сокровищ. Да и были бы, вам, ворам, не отдал бы.

– Почто нас ворами обозвал?!
– приступили к нему.
– Мы не воры! Мы армия Пугачева! Императора Петра Третьего!

– Воры вы и есть, против законной царицы бунтуете, - упрямо мотнул головой хозяин, - а Пугач ваш - первый вор...

– Ах ты...
– шагнул к нему казак, замахиваясь для удара плетью, но кубарем полетел в снег, сбитый ударом кулака.

Хозяина повалили в снег, сдирая шубу, казак вскочил на ноги и выхватил саблю, готовясь нанести смертельный удар.

Но во двор въехали несколько всадников, и казак опустил саблю.

– Об чем шумим, станичники?
– ловко спрыгнув с коня, спросил рябой мужик в зипуне, подпоясанном яркой алой атласной лентой, за которой торчали рукояти двух пистолетов и кривой кинжал.

– Так вот, надежа государь, - поклонился казак, - запер этот кровопивец людей в подвал и ключ не дает. Сокровища свои наворованные выдать отказывается.

– Врешь, вор!
– вскинул голову хозяин.
– Все, что есть у меня, кровью оплачено. Все я воинской службой государевой заслужил.

– Ишь, герой какой!
– хмыкнул прискакавший мужик.
– Поднимите его, я в глаза его глянуть желаю. Ну, может, ты и мне послужишь?

– А ты кто такой есть?
– спросил хозяин, поправляя на плечах шубу.

– Я?
– весело удивился мужик.
– Я - государь Петр Третий.

– Врешь ты все, - устало махнул рукой хозяин.
– Какой ты государь? Ты вор, Емелька Пугачев, мужицкий царь...

– Да хотя бы и так! Не все вам, боярам да дворянам царей своих имать. Нужон и мужицкий царь, который волей жалует, - дернул щекой Пугачев.

– Ты прямо говори, служить мне будешь?

– Дороже чести у меня сокровищ нет, - вздернул упрямый подбородок отставной майор.
– Я государыне присягал, другой присяги принимать не стану. И тебе, вору, служить не буду. Мне твоя воля не нужна, я сам по себе волен служить тому, кому присягал.

– Ну, тады ладно, ты свою волю сказал, теперь я свою волю сказывать буду. Вешайте его!
– махнул рукой Пугачев.

– А ключи?
– спросил казак.

– Что ж ты за казак, если замок без ключей открыть не могешь?
– зло ощерился Пугачев.

Он рванул из-за пояса пистолет и выстрелом сбил с двери замок. Отставного майора потащили к воротам, через которые уже перекинули веревку с петлей. Капрал неожиданно бросился на одного из мужиков и попытался вырвать у него пистолет из-за пояса, но его свалили ударом сабли.

Из погреба вышли артельщик и дядька Кирилл. Дядька Кирилл подслеповато щурился, оглядывая двор, освещенный всполохами горевшего сарая. Увидел под ногами труп капрала, отшатнулся испуганно, закрестился.

– Кто такие?
– спросил, подходя к ним Пугачев.
– За что вас в погреб посадили?

– За то, что про тебя разговоры разговаривали, - выступил вперед артельщик.
– Я сам артельщик, крыльцо мы ставим. А этот мужичок - богомаз, он про тебя и сказывал.

– И что ты такое сказывал?
– весело подмигнул дядьке Кириллу Пугачев.

– Что сам от других слыхал, то и сказывал, - мрачно буркнул дядька Кирилл, вглядываясь в толпу, отыскивая Никитку, который сам уже бросился к нему.

– И что же ты такое обо мне слыхал всякое?
– не отступался Пугачев.

– И что царь ты, и что самозванец, и что волю даешь, и что грабишь, всякое...

– А сам ты как думаешь - царь я, или самозванец?
– задал каверзный вопрос Пугачев.

– Я человек темный, мое дело святые лики писать, а не думы думать, уклонился дядька Кирилл.

– Ну, ну, - недовольный его ответом проворчал Пугачев.
– А мою персону намалевать можешь?

Дядька Кирилл осмотрел двор, задержался взглядом на убитом капрале, на качающемся в петле на воротах хозяине дома и потупясь ответил:

– Я в своих решениях не волен. На мне обет монашеский, писать только лики святые.

– А я - царь, я помазанник божий!
– начал злиться Пугачев.
– Али я рожей не вышел?!

– Про то мне доподлинно не ведомо, - вздохнул упрямый дядька Кирилл и украдкой перекрестился дрожащими пальцами.

– Ах, неведомо?!
– шагнул к нему Пугачев, раздувая ноздри, ухватившись за рукоять сабли.

– Постой!
– бросился ему в ноги Никитка.
– На мне обета нет, я твой портрет напишу! Я могу! Я умею! Только дядьку Кирилла отпустите!

– Точно могешь?
– нахмурился Пугачев, с недоверием осматривая Никитку.

– Могу! Я его ученик!
– Никитка кивнул на дядьку.

– Ладно, поглядим. А за этим богомазом присмотрите, покамест мой лик нарисуют. Ну, пойдем, парнишка, посмотрим, что ты могешь.