Солдаты

бестия, этак хитро на меня. А черт его знает, что ему посоветовать? "Иди,

говорю, батюшка, и молись, как молился всегда. С небесным политотделом связи

не имею". Ушел, недовольный ушел... Такие-то вот, Шахаев, дела! А ведь

приходил этот попик неспроста... Ну, что у тебя там, давай выкладывай все

сразу...

– - Да вот... потолковать хотелось бы...

– - За советом пришел?

– - За советом, товарищ полковник, -- несколько смущенный тоном

начподива, сказал Шахаев.

– - Ну, давай посоветуемся. Но ты не думай, дорогой товарищ, что

начальнику политотдела всегда все ведомо. Давай уж вместе обсудим.
– -

Маленький, аккуратный, по-прежнему энергичный Демин прошел за свой столик,

за которым сидел над какими-то бумагами до прихода Шахаева.
– - Присаживайся.

Гуров, -- окликнул он инструктора, -- убери свои листовки! Дай человеку

присесть.

Вечером у разведчиков проходила беседа. На ней присутствовали все

солдаты. Объявив тему беседы, Шахаев спросил:

– - Кто желает высказаться, товарищи?

– - Я желаю!
– - поднялся с земли Али Каримов. До этого он сидел, сложив

ноги по-восточному, и нетерпеливо ожидал, когда перейдут к делу. Его вечно

удивленные глаза на этот раз были беспокойно-злыми.
– - Как же понимать надо,

товарищи?
– - начал он, поворачиваясь лицом к разведчикам, разместившимся в

саду.
– - Выходит, Антонеска опять у власти останется?

– - Это почему же?
– - сердито спросил его Ванин.

– - А ты не перебивай меня. А вот почитать нада, -- Каримов с

непостижимой быстротой извлек из кармана брюк измусоленную газету, нашел

нужное место и, сбиваясь от волнения, начал читать: -- "Советское

Правительство заявляет, что оно не преследует цели приобретения какой-либо

части румынской территории или изменения существующего общественного строя

Румынии". Понял, Ванин, о чем тут речь? Вот разъясни нам, а я кончил!
– - И

Каримов, взглянув на посрамленного, по его мнению, Сеньку, гордо пошагал на

свое место.

– - Ванину слово!
– - раздалось несколько голосов.

– - Ванину! -- по-петушиному пропел Кузьмич. -- Пусть разъяснит!

Скажи-ка, Семен...

– - К порядку, хлопцы!
– - остановил расходившихся солдат Пинчук.
– - Ишь

як вас подмывав... У мэнэ в колгоспи на собрании и то бильш було порядку...

Ну, Семен, будэш говорыть?

Сенька поднялся нехотя. Все выжидающе поглядывали на него.

– - Как же это, ребята, а?
– - растерянно развел он руками.

– - А вот так!
– - не утерпел Каримов.

– - А ты меня не перебивай!
– - зло одернул его Ванин, досадуя больше на

себя, чем на Каримова. Ему, по-видимому, нужно было выиграть время, чтобы

собраться с мыслями, и он охотно вступил бы в любую дискуссию, не касавшуюся

этого вопроса.
– - Я тебя не перебивал?

Каримов посмотрел на Сеньку.

– - Как это не перебивал? А кто же...

– - Ты замолчи, Каримыч! Хай говорыт. Продолжай, Семен! -- Петр

Тарасович грозно глянул на азербайджанца, и тот скорехонько умолк.

Шахаев сидел молча. Он решил пока не вмешиваться в солдатский спор.

– - Как же это, ребята, а? -- повторил Сенька, беспомощно разводя

руками.
– - Выходит, Каримов прав. Я присоединяюсь, -- закончил он, готовый

уйти на свое место.

– - К кому присоединяешься? Говори точнее, -- остановил его Пинчук.

– - К Али Каримову.

– - Добрэ. Ну, сидай. Хто еще будэ говорыть?

Охотников не нашлось. Выкрикивали с мест.

– - Тут надо разобраться!
– - подал вновь свой голос Кузьмич.

– - Разберутся и без нас, -- ответил ему флегматичный и, казалось, ко

всему безразличный повар Михаил Лачуга.

– - Як цэ -- бэз нас?
– - Петр Тарасович потемнел. -- А мы, по-твоему,

що?.. Так соби... Ну, хто еще желает высказаться?

Поднялся Кузьмич.

– - Насчет территории там все правильно указано. У нас своей земли

хватит. А вот касаемо обчественного строя, тут что-то непонятное есть.

Антонескова этого у власти ни в какую нельзя оставлять.

– - А его и не оставят, -- уверенно произнес уже давно порывавшийся

выступить Вася Камушкин, которого ранее останавливал предостерегающий взгляд

парторга: обожди, мол, пусть сначала солдаты говорят.
– - Его, Антонеску, мы

будем судить по всем строгостям советских законов как военного преступника.

А режим мы не будем здесь устанавливать. Это дело самих румын.

– - А ежели они сами не справятся? Была же здесь когда-то революция,

подавили ее. Аким нам рассказывал об этом... -- Сеньке, видимо, хотелось

взять реванш за свой провал, и он старался срезать каверзным вопросом

Камушкина, который высказал -- Ванин в душе отлично понимал это -- стоящую

мысль.

– - Справятся. Теперь справятся!
– - твердо сказал комсорг.

Кузьмич сердито посматривал то на Пинчука, то на Камушкина, стараясь

привлечь к себе внимание, но, очевидно, все уже забыли, что слово

предоставлено сибиряку. Оскорбленный, он махнул рукой, прошел на свое место

и затих там, прикусив по обыкновению свой левый ус.

– - Не кипятись, Семен, -- одернул своего дружка Аким, до этого молча

наблюдавший за перепалкой разведчиков. -- Комсорг правильно говорит.

Румынский народ сам должен решить, какая власть ему по душе...

– - Веди беседу, Тарасыч, -- шепнул парторг Пинчуку, который,

заслушавшись ораторов, вдруг совсем было забыл о своих обязанностях.

– - К порядку, товарищи! К порядку! -- закричал во всю мочь

спохватившийся "голова колгоспу".
– - Просите слово!