Солдаты

* Железногвардейцами в Румынии называли вооруженные фашистские отряды,

с помощью которых Антонеску пришел к власти.

Раковичану так и впился глазами в указанное генералом место газетного

листа:

"Красная Армия, в результате успешного продвижения вперед, вышла на

реку Прут, являющуюся государственной границей между СССР и Румынией. Этим

положено начало полного восстановления советской государственной границы,

установленной в 1940 году договором между Советским Союзом и Румынией,

вероломно нарушенным в 1941 году Румынским правительством в союзе с

гитлеровской Германией. В настоящее время Красная Армия производит очищение

советской территории от всех находящихся на ней вражеских войск, и уже

недалеко то время, когда вся советская граница с Румынией будет полностью

восстановлена.

Советское Правительство доводит до сведения, что наступающие части

Красной Армии, преследуя германские армии и союзные с ними румынские войска,

перешли на нескольких участках реку Прут и вступили на румынскую территорию.

Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским наступающим

частям преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции.

Вместе с тем Советское Правительство заявляет, что оно не преследует

цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения

существующего общественного строя Румынии и что вступление советских войск в

пределы Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и

продолжающимся сопротивлением войск противника".

– - Это страшный документ, генерал, -- заговорил полковник непривычно

медленно и каким-то несвойственным ему тоном.
– - И самое страшное, пожалуй,

вот это, -- немигающими глазами он отыскал нужное место.
– - Вот Послушайте:

"Вместе с тем Советское Правительство заявляет, что оно не преследует цели

приобретения какой-либо части румынской территории или изменения

существующего общественного строя Румынии..." Русские...-- Раковичану ударил

ладонью по газете.
– - Вы знаете, что, собственно, делают русские? Они одной

этой фразой парализуют всю нашу пропаганду!

– - А мне, признаться, не менее неприятным показалось и другое место из

этого заявления. Позвольте!
– - Рунеску взял из рук полковника газету и тоже

прочел: -- "Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским

наступающим частям преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции".

Какая самоуверенность! Словно бы победа у них уже в кармане, а?

– - От вашего мужества и умения, генерал, от стойкости ваших солдат

зависит, чтобы этот пункт из заявления русских остался пустым звуком,--

Раковичану перешел от покровительственно-дружеского тона к

начальнически-назидательному.

– - Разумеется, разумеется!
– - заторопился Рупеску, уловивший в голосе

собеседника эти новые нотки. "Каков наглец! Выскочка!" -- подумал он в

крайнем раздражении, а вслух сказал: -- Мои солдаты будут стоять насмерть. А

если русские действительно не намерены вмешиваться в наши внутренние дела,

так это даже лучше для нас. Румыния уже по горло сыта иностранным

вмешательством, с нее хватит. Пора бы уж нам самим решать наши внутренние

дела...

При этих словах генерала лицо Раковичану перекосилось в иронической

усмешке. Он еле удержался, чтобы не крикнуть: "Вы законченный идиот,

генерал!"

– - Я не хотел вас обидеть, господин Рупеску, но вы сказали сейчас

бо-ольшую глупость...

– - Я бы попросил!..

– - Спокойно, генерал, -- Раковичану сощурился.
– - Да, вы сказали

глупость. Так и назовем. Вы -- пренаивнейший человек, генерал! Если русские

и не будут вмешиваться в наши внутренние дела, что они, по-видимому, и

намерены делать, от этого они не становятся менее опасными. Напротив! Нам

было бы куда легче, если б русские солдаты ежедневно убивали по десятку

наших мужиков и насиловали по дюжине девиц... Но они, как назло, не грабят,

не убивают, не насилуют! И это плохо. Плохо для нас с вами, генерал! Не

забывайте, что мы имеем дело с такими солдатами, которые страшны уже тем,

что пройдут по румынской земле и покажут себя нашей черни... Мы более

четверти века тратим миллионы лей, чтобы вызвать у своего народа ужас перед

этими людьми, перед их страной. Вообще -- перед коммунизмом. Пожалуй, в

какой-то степени это удавалось. Но что будет теперь, когда русские, не

спросясь нашего позволения, сами пожаловали к нам?.. Вы думали об этом?

Советую поразмыслить! Да поймите же, что нам теперь нужно иностранное

вмешательство, как никогда раньше. Необходимо! К черту сопливое

разглагольствование о суверенитете, о национальной гордости, независимости и

прочей чепухе! Нам нужен сильный союзник. Надеюсь, хоть теперь-то вы

улавливаете мою мысль?

– - Я отлично ее улавливаю, эту вашу мысль, полковник! И уже давно

улавливаю! -- вспыхнул Рупеску, ужаленный тоном Раковичану.
– - А вы не

подумали о том, что эту вашу мысль, с моей помощью разумеется, уловят и во

дворце?

– - Донос, значит? -- Раковичану расхохотался. Потом, мгновенно

посерьезнев, снисходительно предложил: -- Хотите, я помогу вам сочинить этот

донос?..

– - Нет, не хочу. Теперь не хочу, -- генерал задумчиво прищурился и

пошевелил толстыми короткими пальцами.
– - Сейчас мне все ясно, полковник. Не

совсем ясно разве только одно: почему же союзники -- я говорю об американцах

и англичанах -- так восторженно приветствуют вступление советских войск в

Румынию?

Раковичану усмехнулся, при этом его светло-серые глаза не изменились.