Солнце и сталь

Королевские полководцы вновь собрались на большой совет. В этот раз король присутствовал лично, а сами военачальники вели себя тихо. Не было многих, ни Эрдогана, что боролся сейчас за жизнь, ни Баскурта, погибшего во время вылазки.

Хайдар был мрачен и молчалив, и в пиале его был кофе, вопреки обычному ничем не разбавленный.

Но мрачность настроений в совете не отменила споров. Дольше всего решали, стоит ли спасать жизнь его божественного величества, постаравшись вывезти его из города, или же жизнь короля теперь едина с судьбой Львиного Сердца.

Хайдар дал уговорить себя спастись бегством.

Придя в свои покои, владыка Ирама плеснул в кофе столько узу, что вкус кофе почти перестал ощущаться и приказал привести к нему Исмета Бессмертного.

Бессмертным Исмета прозвали потому, что его дважды хотели повесить за разбой, но один раз веревка порвалась под грузным телом разбойника, а другой раз аккурат в день казни у Хайдара родился сын и великий король помиловал всех, кто ждал виселицы.

Решив, что это был знак и ему написано в Пламени отныне служить королю, Исмет отгуляв по беззаконным притонам три дня, явился к начальнику бозугов, принеся с собой кривой меч, с которым многие годы наводил ужас на перевалы в горах Мави, и завербовался в войско.

Воинская служба пришлась ему по нраву. С бозугов не требовали дисциплины, а зверства их даже приветствовались.

Исмет побывал и на севере, где снег лежит по полгода, и за Узким Морем в унгрийских степях, и на границе Арреалата во всех храмах проклинали чернобородого бозуга Исмета.

Исмет получил на королевской службе тринадцать ран, нажил грабежом состояние и купил дом в том самом городе, где его некогда собирались повесить. Он завел трех жен, набрал пуд лишнего веса и собирался встретить старость в неге и довольстве, но тут с юга хлынули иаджудж и у ворот дома старого головореза вновь появился вестник, зовущий на войну.

Исмет уже успел истомиться по войне, ему надоели жалобы и склоки жен. Потому он заткнул за пояс кривой широкий меч, перекинул через плечо мешок с зерном и маслом, что бы хватило на три дня пути, и явился.

К удивлению ветерана, ему доверили командовать полусотней.

Большую часть пути до Львиного Сердца новоиспеченный командир безобразно пьяный проспал на телеге, только свешивалась в пыль его знаменитая черная борода, и без того уже наполовину седая.

На юге Исмет привычно окунулся кровавую круговерть стычек, вылазок, разведывательных рейдов. Он похудел, помолодел, завел себе в Львином Сердце любовницу.

Когда за ним явились королевские вестники Исмет, развалившись на протертом и выцветшем ковре, наслаждался своей дородной подругой. Согнав женщину с бозуга, вестники велели ему одеться, что бы предстать перед очами божественного правителя.

Исмет не боявшийся ничего и никого, впал в панику и попытался сбежать в окно, но его втащили за ноги и велели не шутить больше так.

Босой, в халате больше похожем на рубище бродячего ваджи, в чужой шапке, плохо сидевшей на лысеющей голове, Исмет на коленях прополз через комнату, что бы запечатлеть верноподданнический поцелуй на сафьяновой туфле владыки Сияющего Ирама.

– Садись, Исмет.

Исмет сел, но не смел поднять глаз.

– Посмотри на меня, Исмет.
– приказал король.

Исмет с трудом поднял лицо и увидел перед собой осанистого, крепкого мужчину с рыжей бородой. Божественного в нем как будто ничего не было, но чувствовалась властность и мудрость.

– Ты многие годы служил мне верой и правдой, Исмет ибн Ахмед.

– Ваше величество знает мое имя...

– пролепетал старый бозуг.

– И твои деяния тоже. Наши судьбы связаны, Исмет ибн Ахмед. Твоя вторая жизнь началась, когда в моей семье родился сын.

– Да, повелитель.
– не зная, что сказать, ткнулся лбов в пол Исмет.

– Значит твоя жизнь принадлежит мне.

– Да, повелитель.
– снова простерся ниц Исмет.

Хайдар протянул бозугу пиалу.

– Пей, Исмет.

Бозуг отхлебнул самого отменного узу, которое пробовал в жизни.

– Теперь слушай меня.

Исмет весь обратился в слух.

На следующую ночь во главе своих верных людей Исмет выбрался из крепости и отправился на север. Там он встретился с иаджудж, прочесывавшими местность. Первый отряд пустынников бозуги вырезали быстро и бесшумно. Со вторым разъездом началось настоящее сражение.

Когда, наконец, все его люди пали, Исмет отчаянно отбивался мечом и кинжалом, но и его одолели, оглушили ударом палицы и живым приволокли в лагерь. У Исмета нашли в мешке письма, запечатанные королевской печатью, но их князь Пустоши, человек с закутанным лицом, быстро просмотрел и бросил в огонь.

– Ловушка. Пустышка. В чем на самом деле заключалась твоя миссия, Исмет ибн Ахмед?

За день уже великий властелин обратился к старому бозугу полным именем.

– Король поведал мне это лично. Эту тайну я сохраню любой ценой!

Иаджудж истязали его сутки и наконец, из окровавленного куска мяса, что еще недавно был сильным и бесстрашным бозугом, вырвали его донесение.

В безлунную ночь следующего месяца король Хайдар хочет бежать из Львиного Сердца через северный горный кряж. Исмет отправлялся разведать путь и заложить в горах тайники и убежища для его величества.

Когда самудийцы бросили его умирать, Исмет вырвал скользкую от крови руку из сыромятного ремня, дотянулся до пыточных орудий и чем-то похожим на пилу перерезал себе горло.

Так умер Исмет.

Иаджудж перекрыли северные кряжи так, что и пустынная мышь не могла бы проскочить мимо.

А Хайдар вместе с тремя верными зихами выбрался из города через подземный ход, выводящий на край плато, и там его ждали всадники со свежими сильными лошадьми.

Когда без малого сотня миль безумной скачки осталась позади и иаджудж больше не могли настигнуть беглецов, король приказал остановиться, развести огонь и долго-долго молился о душе чернобородого Исмета, что бы разбойнику было даровано прощение, и он прошел неопаленным сквозь Пламя.

Близящийся крах.

Несколько дней Эсме и Ильдериму удавалось скрывать бегство короля, но потом оно стало известным всему городу и Львиное Сердце погрузилось в отчаяние. Раз король бежал, значит, он не верит в победу!

Иаджудж все усиливали и усиливали натиск. Они подтащили свои орудия поближе и принялись бомбардировать город. Стены Львиного Сердца были слишком прочны, разрушить их камнеметам было не под силу, но иаджудж швыряли один за другим горшки с зажигательной смесью, от которой вспыхивали пожары. Пожары тушили, погибли в огне совсем немногие, но это действовало на защитников удручающе. Глумясь над ними, иаджудж кидали через стены раздувшиеся от разложения трупы, надеясь, что город поразит чума.