Солнце и сталь

Сами они проявляли невероятную дисциплину и хладнокровие, уничтожая все мертвые тела, что не шли им в котлы, и поддерживали в своих рядах порядок. Это было удивительно, но что было обычным в этой войне?

Перед боем Нэток все так же накачивал своих воинов звериной яростью, но в остальном иаджудж показали себя как дисциплинированные солдаты. Что-то в их выучке показалось знакомым. Эта загадка открылась скоро. В скверного вида старике, что повсюду сопровождал Нэтока и давал ему множество советов, узнали Азара, бывшего полководца Сияющего Ирама.

Огнепоклонники прежде считали Азара святым воином и весть о его предательстве повергла их в печаль и ужас. Город охватывали то приступы религиозного исступления, когда ваджи днями напролет проповедовали на площадях, перед собравшимися горожанами и солдатами, то суетное веселье, когда осажденные старались устроить себе праздник и забыть об ужасе, творящемся снаружи.

Иаджудж теперь не слишком часто устраивали приступы. Они возвели вокруг Львиного Сердца свои собственные укрепления, за которыми были защищены от вылазок, обстреливали город, время от времени предпринимали попытки подкопов, но Этхем не ошибся - на каждый подкоп устраивался встречный подкоп, и потом воины Эрдогана вылезали из-под земли в крови, грязи и с безумными глазами. Ни одна попытка стервятников взорвать крепостные стены пока не увенчалась успехом.

Зато к Львиному Сердцу стали подкрадываться голод и жажда. Голод был пока лишь в отдаленной перспективе, а вот жажда угрожала прямо сейчас. Городские хранилища воды были огромны, в их холодной глубине водились рыбы и считалось, что даже самый ловкий ныряльщик не достигнет дна, но армия, люди и лошади пили слишком много.

Один за другим замолчали фонтаны на площадях Львиного Сердца. Рукотворная река, что некогда текла через пиршественный сад королевского дворца, высохла. Впереди были дни, когда воду начнут выдавать не ведрами, а кружками.

Конрад быстро пришел в себя после ранения. Уже на третий день он был на ногах, а через еще два дня взошел на стену, что бы отбить очередную атаку пустынников. Пока он был болен, как раз бежал Хайдар. Конрада это опечалило. Он понимал, что оставшись на свободе, король больше может помочь своей стране выиграть войну, но бегство в ночи всегда выглядит трусливым.

Война перестала быть приятной.

Даже их с Эсме любовь окрасилась нервическим напряжением.

Оба понимали, что у них невелики шансы увидеть следующую весну.

Если Хайдар не приведет новую армию, зимой Львиное Сердце падет!

Иаджудж кажется, стали готовиться к новому приступу. Видимо они решили перезимовать в Львином Сердце. Пустынники были закаленными, живучими созданиями, но зима на плоскогорье - слишком даже для них.

Командовал крепостью теперь Ильдерим.

Конрад вынужден был отдать должное принцу. Он не допустил анархии и сумел взять в свои руки военачальников. Но все равно, он испытывал подспудное отвращение к младшему сыну Хайдара. Причин тому, как будто не было.

Ильдерим же повзрослел, посуровел, и даже стал казаться выше ростом.

Защитники Львиного Сердца были практически отрезаны от всего мира. Лишь дважды через заставы иаджудж, подземными ходами и тайными горными тропами пробрались вестники. Один из них принес принцу письмо, в котором говорилось, что король отправился на север и там столкнулся с бунтом сатрапов.

Второй доставил письмо для Эсме. Что в нем было, принцесса не сказала никому, даже Конраду.

Гвидо де Лион дважды пытался послать известие с почтовыми голубями, но иаджудж били птиц ястребами.

Гвидо, на котором лежало повседневное руководство Сынами Солнца, тихо ненавидел своего командира и мечтал, когда о падении Конрада узнает великий магистр.

Один из немногих выживших в жестокой резне, которую в замке де Лион некогда учинил рыцарь Фальк, Гвидо в ужасе бежал из Лимье, и кажется, остановился только на Исола Темпеста.

Орден дал ему, сироте и изгнаннику дом, пищу и смысл жизни. Для Гвидо Сыны Солнца были в жизни всем.

Когда в ордене только появился новичок, огромный как скала северянин, Гвидо сразу невзлюбил его. Сейчас этот человек был его командиром.

Гвидо, рыцарь Хлод, лейтенант арбалетчиков рыжебородый Вулфер были самыми ветеранами, которым командиры ордена поручили присматривать за слишком задиристым и отчаянным молодым генералом. Душа генерала была вверена Маттео, но кажется, они все четверо упустили де Фера.

Конрад вытащил несколько человек из боя на себе, Конрад всегда шел в атаку первым, а отступал последним, Конрад был уважителен со старшими и снисходителен к младшим, но по сути его душа была не с ними.

– Ему просто не следовало становиться Сыном Солнца. Он похож на странствующего рыцаря из легенд, а не члена нашего братства.
– пожал плечами Хлод, узколицый, с длинными белыми волосами рыцарь, который половину жизни провел, сражаясь с имадийцами на Алом Море.

– На зиха он похож, а не рыцаря из легенд!
– огрызнулся Гвидо.
– Она околдовала его, вот и все.

– А мне нравятся зихи.
– неожиданно сказал священник.
– Красивые люди. Гордые и чистые сердцем.

– Да что с вами всеми такое? При чем тут вообще зихи?! Конрад вот-вот пройдет сквозь Пламя, а вы тут занимаетесь благодушеством. За стенами орда людоедов, помощь не придет...

– Зихи, друг мой, играют во всем этом роль большую, чем тебе кажется.
– сказал Хлод.

– Что именно? Что за загадки?

Разговор этот был прерван появлением королевского вестника. Теперь это были люди Ильдерима.

– Его высочество желает видеть у себя рыцаря Гвидо де Лиона.
– с поклоном вымолвил вестник.

Не зная пределов изумлению, Гвидо надел плащ с солярным символом, препоясался мечом и отправился во дворец.

Ильдерим предложил ему стул. Принц вообще отличался некоторым презрением ко многим традициям имадийского двора. Видимо потому, что сам чувствовал себя отчасти чужестранцем.

– До меня дошли слухи, что вы не слишком любите мою сестру.
– улыбаясь сказал принц, надкусывая нежнейший персик. Что ж, хотя бы до королевских садов нехватка воды пока не добралась.
– зло подумал Гвидо. Самому Гвидо персик бы сейчас не помешал - у него пересохло во рту. И причиной тому была не жажда.

– И кто же распространяет эти слухи?
– спросил он.

– Вы же не наивный человек, рыцарь и должны понимать, что у сильных мира сего всюду свои уши.

– Да, ваше высочество. Я не наивный.