Солнечные
Шрифт:
– Суперпозиция?. Вот новость! Что за зверь?
– Это когда две вещи накладываются друг на друга и все непропорционально запутывается…
– Красиво сказано. Так суммировалось, что ни стало ни той, ни другой, вы хотите сказать?
– Под вещами я имею в виду параллельные реальности… Зато в другом месте появляются и те и другие!
– Это обнадеживает.
– Еще как! – обрадовался Эзотерик. – Не беспокойтесь, Вашвеличество! Мы найдем.
– Вы о реальностях?
– Да нет. Наших беглецов-детей, догоним. Догоним и нашлепаем. Об этом провещают звезды. Они помогут нам. Особенно одна звезда – как в песне, по имени СОЛНЦЕ.
– Никита!
– Будет сделано, Ваше Величество!
Маршал Савельев явился на зов в полном парадном облачении. И застал Императора в Тронном зале в состоянии крайней ажитации. Климент I резко обернулся на шаги предводителя Имперской Армады.
– Вы мне не хотите что-то сказать, господин Савельев? Оповестить меня о чем-то, предостеречь или обрадовать?
– По правде говоря… – Маршал замялся, так как растерялся от эскапады Императора. – Единственно, пользуясь случаем, еще раз позвольте выразить сочувствие Вашему горю, Ваше Императорское Величество, также пожелание стойкости духа в преодолении великого испытания, связанного с потерей любимой дочери…
– А что вы скажете, господин Маршал относительно сохранности содержимого Высочайшего склепа?
Маршал растерянно заморгал глазами. Затем схватился за цилиндр фемт фона, чтобы уточнить у стражи состояние пломб на дверях склепа.
– Увы, я уже проверил, – сказал Император, – трупов нет. И судя по всему, вы не можете пролить свет на это обстоятельство и уточнить сроки этого…исчезновения.
Маршал побагровел.
– Скорее я поверю в воскрешение Ваших детей, нежели в их исчезновение.
Неожиданно для себя, Маршал понял, что влистил, пользуясь терминологией картежников: случайно сказал именно то, что Его Величество втайне желало бы услышать. Это он прочел во взгляде правителя Империи.
– Значит, ничего? – спросил Климент I, притушив безумную надежду в глазах.
– Не могу сказать ничего более… пока сказать не могу. Разрешите идти Ваше Величество? Мне необходимо немедленно приступить к сбору актуальных данных по этому вопросу.
– Идите, господин Савельев, с вами Бог.
Император перекрестил спину выходящего и успокоился.
Он сделал все, что мог, препоручив дело проверенному вояке.
Некоторое время он ходил по залу, пересекая его вдоль и поперек. Затем энергично потер руки и дернул ленту звонка. На решительный звон явился не Паж Никита, как обычно, а Паж Александр.
– Огласите указ о торжественном заседании Консилиума по освоению Трапписта! – патетично сказал Император и вручил Пажу заранее приготовленный свиток.
Восхождение Империи продолжалось. Несмотря на тяжелое испытание, вслед за траурными оркестрами жизнь Империи вошла в обычное русло. Более того, трагедия подстегнула процессы, в которые внесло посильный вклад безвременно увядшее юное сердце. Как по невидимой эстафете передалась его мечта остальным, усиливаясь стократно. Со скоростью, сравнимой с фанатичной гонкой вооружений прошлого, создавалась армада космических кораблей, заточенных на «штурм» вожделенного объекта Имперской экспансии – внегалактического Трапписта.
В той своеобразной повышенной активности никто не заметил, что некто отсутствует на глобальных пленумах, мировых конференциях и тотальных планерках. Это был Мастер боевого ножа…
Итак, в глубине правительственной верхушки
сформировалась официальная версия происходящего: для компенсации невыразимой скорби жителей было придумано «дело» о необходимости установления генетического родства принцессы с Императором. Предполагалось, что пока взбудораженная новым политическим нюансом общественность будет занята перемыванием косточек «ВИП», ракетный обоз сможет подготовиться к выдвижению за пределы Солнечной системы. Проект экспрессного заполнения ментального вакуума, таким образом, позволял сочетать психологический раздрай общества с его целевой направленностью.Меньшее число приближенных государя знало о казусе, который венчал продуманную конструкцию. Дело в том, что провидение решило по-своему. Императора, ошарашенного вначале исчезновением трупа забальзамированной Принцессы, настигла вторая, не менее шокирующая весть: Принцесса не имеет родственных генов ни с отцом, ни с матерью.
– Как это может быть? – вопрошал он придворного Генетика. Не добившись вразумительного ответа и взяв подписку с осведомленных лиц о неразглашении результатов экспертизы, Император оставил на время вопрос открытым. Маховик предстоящей экспедиции к Трапписту настолько раскрутился, что ни времени, ни ходу назад не было.
Неофициальную версию, считай, не знал никто. О ней можно было только догадываться. Но таких пока не было.
Маленькая хозяйка большого моря
Казалось, одна из программ «девастации» компьютерных игр была запущена в царской опочивальне в полную мощь. В неё словно попал виртуальный снаряд.
Всё и вся с силой рвануло к окну. Затрещали оконный косяк и пакет с утепленными рамами. Сальто-мортале исполнил стул, за спинку которого держалась Мария перед тем, как шагнуть за подоконник. Стилизованное под трон эпохи барокко седалище, кувыркаясь, взметнулось следом за ней, не успевшей еще пролететь и пятидесяти метров. Гравитационная волна протащила к окну и Кременя с Георгом. К тому моменту наружная облицовка строения взломалась под напором гранита, и часть мелких, но увесистых блоков уже выдвинулась из полигональной кладки. Стандартное окно превратилось во «французское» – до самого потолка.
Над водной поверхностью под стеной поднялась туча брызг. Глядя в нее, Кремень напряг все воображение, силу и эмоции. На краткий миг ему показалось, что разрушение, благодаря ему, прекратилось. Однако громко хлопнувшая дверь заставила обернуться – и в тот же миг Кремень понял, что его личные усилия не причем.
Керим, прежде сидевший в форме лотоса, встал. Руки, прижатые к груди, вытянулись вверх и вперед. Нельзя было понять, застыла ли мумия в стремлении шагнуть, или напротив, вознамерилась удержаться от единого шага. Рукава отливали атласом шелка, а полы халата развевались, будто не они тлели тысячу лет в могильном мраке. На груди сиял родовой талисман.
К фантастической картине разгрома следовало б прибавить нарастающее гудение с частотой около 100 гц, как «на глазок» определил Кремень. Сквозь треск стен и мебели в нем едва прослушивались слова Керима. Кремень разобрал лишь некоторые из них. Похоже, предок переживал за исход разрыва «заповедного» кристалла.
Но вот остаточное поле Принцессы ушло вслед за ней. Легкие вещи, поднятые гравитационным вихрем, осели на пол. На спальное ложе, внезапной силой зачищенное от сатинового белья, выпал «водопад» из статуэток, безделушек и флаконов, брызгающих изысканными парфюмами. Гудение прекратилось.