Солнечный корт

– А что, если это было бы не так?

Жан посмотрел на него непонимающим взглядом.

– Что?

Губы Кевина резко дернулись, как будто он пожалел, что заговорил. Ему потребовалась минута, чтобы собраться с духом и заговорить снова, и на этих словах Жан вырвал свою руку из ослабевшей хватки Кевина:

– А что, если бы твое место было не в Эверморе?

– Неделя, проведенная вдали от корта, повредила твои измученные мячом мозги?
– Спросил Жан.
– Я Ворон. С твоей стороны намекать на обратное, столь же оскорбительно, сколь и невежественно.

– Что, если Эдгар Аллан тебя отпустит?
– спросил Кевин.
– Твое место на корте, но оно не обязательно должно принадлежать им. Если Андричу придется и дальше вмешиваться в дела Гнезда, хозяин может согласиться на перевод. Неважно, куда ты пойдешь, ты все равно окажешься там, где тебе самое место.

– Кевин указал на свое лицо, и Жан понял, что он имеет в виду цифру на скуле.
– Этого должно быть достаточно.

– Может быть, - бросил ему Жан.
– Вероятно. Ты беспомощный ребенок. Ты забыл о себе.

– Скажи мне, что я не прав, - настаивал Кевин.

– Хозяин скорее увидит меня мертвым, чем отпустит, - сказал Жан и провел рукой по воздуху, словно читая заголовок: - Жан Моро покончил с собой, выбыв на неопределенный срок из-за травмы, что принесло бы нам симпатии прессы и дополнительное преимущество в оставшихся играх.

Кевин подумал, прежде чем согласиться:

– Это встряхнуло бы матчи Большой тройки. Пенсильвания не упустила бы прекрасную возможность, но Университет Южной Калифорнии воздержался бы из уважения к трауру состава. Было бы лучше, если бы они этого не стали делать, - сказал он немного раздраженно.
– Думаю, в этом году у них есть реальный шанс.

– Твоя слепая преданность этим клоунам утомляет.

– Некоторые из них тебе нравятся, - напомнил ему Кевин.

– Даже не смей, - предупредил его Жан, ничуть не удивленный. Кевин слегка пожал плечами, не раскаиваясь до конца. Жан с трудом подавил желание столкнуть его с кровати.
– То, как ты заискиваешь перед ними, неприлично.

– Их доброта имеет значение, - сказал Кевин.
– Если кто-нибудь скажет, что Вороны выиграли только потому, что Троянцы сдерживались, репутация Эдгара Аллана будет иметь меньший вес. Ты знаешь, что хозяин не может этого допустить. Вот почему ты сейчас здесь и почему он, по крайней мере, позволит тебе пережить финал. Это твой единственный шанс сбежать.

– Я - Моро, - слишком резко сказал Жан.
– Я знаю свое место, даже если ты забыл о своем.

– Андрич...

– ...не мой хозяин. Он может говорить все, что ему заблагорассудится. Я буду умолять его передумать, если это потребуется.

Кевин молчал так долго, что Жан решил, что он победил. Это немного нервировало, что ему пришлось настаивать на своем. Кевин Дэй, с которым они прожили четыре года, никогда бы не впал в такое заблуждение, чтобы предложить Жану уйти от Мориямы. Одного этого было достаточно, чтобы сердце Жана сжалось в тиски, поэтому он сосредоточился на более легком оскорблении - уходе из команды, занимавшей первое место. Ни одна другая команда в стране не заслуживала его мастерства.

– Ты Моро, - наконец согласился Кевин. У Жана была секунда, чтобы подумать, что Кевин пришел в себя и вспомнил кто он, а затем Кевин сказал: - Он – был - Веснински. Он все равно ушел. Он сказал нам, что отказался подписывать документы о переводе.

Настала очередь Жана отвести взгляд. Он, честно говоря, не ожидал, что Натаниэль переживет последствия этого яростного неповиновения. Если бы не слабость самого Жана, возможно, Рико действительно убил бы его той ночью. Удерживая Натаниэля, пока Рико медленно поливал его водой, он не мог заткнуть уши, чтобы не слышать звуков, которые издавал Натаниэль, и Жан чуть не прокусил себе плечо, чтобы не закричать. Как только Жана начало скручивать слишком сильно, чтобы держать, Рико пришлось отступить. Рико не простил ему такого малодушия, не говоря уже о его роли в причинении такой травмы.

– Жан. Жан.

Ногти впились в линии на его запястье, возвращая его к действительности. Жан слишком поздно осознал, что держит руку на собственном горле. Он совершил ошибку, взглянув на Кевина, и по побелевшему лицу нападающего было ясно, что он точно знает, в каких воспоминаниях оказался Жан. Жан не мог дышать, но заставить свои пальцы расслабиться было почти невозможно. Кевину пришлось надавить на раны и впиться в свежую плоть под ними, прежде чем Жан смог снова обрести душевное равновесие. Он издал прерывистый, отчаянный вздох, когда, наконец, позволил Кевину высвободить руку.

– Он этого не сделал, - прошептал Кевин.
– Жан...

Жан почти не слышал его из-за бешеного стука своего сердца. Тонул, он тонул, он был... Пожалуйста, остановись, пожалуйста, остановись, пожалуйста

– Мы сделали, - сказал он, или подумал, что сказал. Во рту у него пересохло при воспоминании о мокрой ткани.
– А потом Рико заставил меня покрасить ему волосы и отослать его домой. Он мог жить с нами или умереть вместе с ними.
– Жан снова рефлекторно потянулся к горлу, но Кевин заставил его опустить руку обратно на одеяло. Жан содрогнулся, пытаясь вернуть свои воспоминания на место в глубине сознания. Цепи оказались ужасающе слабыми, когда он попытался снова запереть ящик. Он огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы его спасти, и наткнулся на любопытную фразу Кевина: - Был Веснински?

– Он отказался от защиты ФБР, - сказал Кевин.
– Они легализовали его новое имя.

– Так просто, - сказал Жан, слишком опустошенный, чтобы знать, как реагировать.

– Жан.

– Если ты скажешь мне последовать его примеру, я перегрызу тебе горло зубами, - пригрозил Жан.
– Уходи и не возвращайся.

Он почти ожидал, что начнется спор, но Кевин сделал, как ему было сказано, и вышел сам. Жан проследил, как за ним закрылась дверь. Тишина, воцарившаяся в спальне, должна была стать облегчением после тех невежественных слов, которые наговорил ему Кевин, но сердцебиение Жана так громко отдавалось у него в ушах, что ему захотелось распороть себе грудь. Вместо этого он зажал уши руками и напрягался до тех пор, пока все не заболело, но рев в ушах звучал как голос Кевина: Уходи, уходи, уходи.

Лисы не собирались отпускать его в ближайшие несколько недель. Он знал это так же точно, как свое собственное имя. Хозяин позвонит, когда пройдет достаточно времени, чтобы Жан смог рискнуть отправиться обратно, и Ваймак будет возражать. Он будет бороться за то, чтобы Жан остался, по крайней мере, до начала летних тренировок, и хозяин сделает вид, что согласен, чтобы отвести от себя подозрения. Ваймак пообещал, что сожжет дом дотла, прежде чем снова отдаст Жана Воронам, но, возможно, хозяин опередит его.

Жан и раньше обжигался, но только спичками. Эти крошечные укусы причиняли гораздо больше боли, чем следовало. Он мог только представить, что почувствует, если его охватит настоящий огонь.

– Сколько времени это займет?
– спросил он у Ваймака несколько часов спустя, когда тренер принес ему в комнату ужин.
– Сгореть заживо. Сколько времени нужно, чтобы умереть?

Ваймак смотрел на него целую бесконечную минуту.

– Я рад сообщить, что не знаю ответа на этот вопрос. Мне нужно проверить, есть ли у тебя зажигалка?