Солнечный змей

– Их тут до Вайнеговой Бездны… – еле слышно прошептал он Нецису на ухо. Некромант молча кивнул.

Заметнее всего были посты у входа – ворот там не было, только неровный пролом, но копья сверкали из-за стены, и что-то большое, покрытое багровой чешуёй, иногда показывалось над оградой. За бойницами башни и на верхней площадке тоже поблескивали бронзовые щитки. Ещё одна четвёрка прошла мимо, Фрисс вжался в тень, едва не слившись со стеной. Красная чешуя на руках ему не померещилась – эти существа, если и были когда-то людьми, сейчас мало на них походили, и даже теней у них не осталось.

– У них Скарс, – прошептал Речник, кивая на вход. Нецис сжал его руку и указал на дальний край площади, на башню, тонущую в полумраке поодаль от золотых светильников, а потом – на ту башню, в тени которой путники спрятались. Фрисс прикусил язык.

Два полуденника, развернув широкие крылья, неспешно пролетели над площадью, сделали круг и вернулись по своим же следам, но куда больше их сидело, ожидая своей очереди, на башнях, и там же, в каменных закоулках, блестела обшивка золотых кораблей. Третья четвёрка обогнула ограду, а за ней уже шла ровным шагом следующая. Осторожно выглянув из-за угла, Фрисс увидел блики на копьях и гребнях шлемов – у зданий, опоясавших площадь полукольцом, тоже была охрана.

«Полуденники,» – он стиснул зубы. «Полуденники среди ночи в небе… Во что мы ввязались, Река моя Праматерь?!»

– Нам туда? – прошептал Речник, кивнув на вход. Нецис угрюмо кивнул, подсчитывая что-то на пальцах.

– Три двадцатки, не считая кораблей и летунов, – Фрисс стиснул рукоять меча, по привычке потянулся второй рукой за вторым и нащупал лишь пустоту. – Если бы отвлечь их от входа… Я бы задержал их, Нецис.

– Не смей, – ровным голосом отозвался Некромант. – Ещё двадцатка внутри. Если бы выманить…

Он прижал кулак к ключицам, зелень сверкнула в глазах. На дальнем краю площади, у подножия корабельной башни, мелькнула неясная тень – и тут же два десятка вспышек поразили её, не дав даже обрести облик. Нецис с тихим шипением вжался в стену.

– Тзангол? – испуганно прошептал Речник, видя, как лицо мага искажается от боли, а пальцы белеют. Нецис поморщился.

– Та-а… слишком сильное излучение, – пробормотал он, заталкивая Фрисса поглубже в тень. Отряд воинов Тзангола прошёл мимо, ощупывая камни взглядами жёлтых глаз, – даже издалека Речнику был виден огонь под веками.

Жар волнами перекатывался по коже Фрисса, и кровь, как казалось ему, время от времени вскипала в жилах и приливала к ушам. Он притронулся к клинку – холод обжёг пальцы, но в глазах прояснилось.

– Придётся замедлять, – прошелестел Некромант, глядя на ограду сквозь растопыренные пальцы. – Мимо обходчиков, мимо поста – внутрь, насколько успеем. Если повезёт, охрана будет на мне. Змей – за тобой. Броню не трогай, прорывайся под щупальца.

– Я помню, – кивнул Речник. – Нецис, ты выдержишь?

– Это смертные, – буркнул Некромант, светящимися глазами следя за охранным постом. – Главное – миновать корабли. Та!

Обходчики, похоже, что-то заметили, – новый отряд с копьями наперевес остановился напротив башни и молча направился к ней. Фрисс сжал ладонь в кулак, выглядывая уязвимые места между чешуями брони. Нецис пригнулся, пряча руки в рукавах. Теперь его и в полушаге было бы не разглядеть, – просто сгусток темноты, неясное туманное пятно…

Пронзительный свист вспорол воздух – и рёв сигнальных рогов утонул в оглушительном грохоте. Фрисса вдавило в стену так, что затрещали рёбра. Дальняя башня, развороченная взрывом, падала на площадь, и обломки кораблей огненным ливнем сыпались следом. Над городом заорали полуденники, в небе замелькали сполохи. Башня, к которой прижимался Речник, дрогнула, в затылок дохнуло жаром, – золотые корабли взлетали, и от топота сбегающейся стражи тряслась мостовая. Что-то снова громыхнуло – корабль, не успевший набрать высоту, прямо в небе разлетелся вдребезги, и расплавленный металл брызнул на крыши.

Захлёбывающийся вой взметнулся над площадью, небо взорвалось золотыми и багряными сполохами, снизу в черноту ударили ослепительные лучи – и из беззвёздного мрака выплыл иссиня-чёрный корабль с тускло поблескивающими боками. Лучи впивались в них, окрашивая черноту в пурпур, разлетались золотыми брызгами, на чёрной броне расцветали вспышки. Стая полуденников нарезала круги над кораблём и жгла его лучами, он отбивался короткими вспышками, каждая из которых завершалась взрывом. Ещё один золотой летун рассыпался в небе, превратившись в огненный шар. Корабль, сотрясаемый взрывами со всех сторон, вертящийся волчком, медленно продвигался вперёд, и броня его из чёрной делалась понемногу багровой.

– Та-а! – Нецис, уже не скрываясь, бросил Речника на землю, сам упал рядом. Осколки плавящегося камня просвистели над ними. В небе стая кораблей превратилась в огромное золотое облако, пронизанное огнём насквозь, чёрный пришелец побагровел и истекал расплавленной бронёй, и что-то ещё вспыхивало и взрывалось, но Фрисс ничего не слышал. Впереди, там, где недавно была ограда с единственной башней, зиял дымящийся разлом, мостовую взрезали глубокие трещины, и из-под расколотых плит пробивался неровный алый свет. Речник почувствовал, как жар, текущий по коже, становится нестерпимым.

– А-айшш, – он бил себя по плечам, пытаясь стряхнуть пламя. Слёзы катились градом. Нецис цапнул его за шею, Речнику показалось, что пальцы колдуна разорвали ему горло, – но жар отступил, сменившись пронизывающим холодом. Он встал, сжимая меч, и отступил к стене, завороженно глядя на то, что выбиралось из разрушенного укрытия.

Остатки расколотых плит осыпались, площадь с тяжким грохотом просела, зашипел плавящийся камень, дым горящего известняка поднялся к небу. Огромный змей, золотой и багряный, весь в огне, рывком поднялся над провалом, складывая спиралями бесконечное пылающее тело, и всплески пламени трепетали над бронированной спиной, как крылья. Светильники на краю площади полыхнули, как сотня солнц, и взорвались мелкой стеклянной пылью. Фрисс зажмурился, чувствуя, как сердце колотится, раздирая рёбра. Жар бил в лицо, слезящиеся глаза туманились. Тзангол выбирался из-под земли, огромный, раскалённый, весь в ослепительно-белых узорах, и пламя волнами перекатывалось по его броне, а камень, превращённый уже в жидкое стекло, кипел вокруг него.

«Бездна…» – Речник на ослабевших ногах шагнул вперёд – весь змей уже не помещался в развороченной ограде, он огненными волнами затопил площадь, и Фрисс никак не мог увидеть его целиком. «Бездна… и мы вот это собрались… Да прокляни меня Река!»

Связных мыслей в голове не осталось – Речника трясло, и ему мерещилось, что он – былинка, подхваченная полноводной рекой, и сейчас его швырнёт на скалы и превратит в пыль. Нецис под боком сдавленно зашипел, прижимая к груди обожжённые руки. Чёрный корабль полыхал в небе, и Тзангол поднял шипастую голову, посылая вверх поток ослепительно-белого света. Фрисс вжался в камень, ожидая взрыва.

И что-то в небе грохнуло – дважды или трижды. Золотые корабли, не успевшие увернуться, расплавились на лету, белое пламя скользнуло по багровой броне, но чёрный пришелец камнем рухнул вниз, сквозь золотую стаю, пропуская огонь над собой. А следом за грохотом раздался вой, и камни задрожали так, будто готовились развалиться на части.

Что-то блестящее летело к Тзанголу, раскаляясь на лету добела и окутываясь пламенем. Змей вскинулся, броня на его спине побелела, и огненные стрелы упали в его огонь, высекая из брони фонтаны искр. Тзангол выгнулся, вспыхивая всем телом и выпуская из-под панцирного брюха бесчисленные щупальца, новый луч ударил в небо… и змей взвыл, дёргаясь и раскидывая оплавленные камни. Там, куда впились белые стрелы, по раскалённой броне расплылись серо-белесые пятна. Она не сияла уже – последние язычки пламени угасали, от потухших пятен расползались «лучи» погасшей чешуи, из-под огня проступал камень.