Сомнительная версия

— А как с кирпичом и шифером для фермы? — поспешно вставил Коптяков.

— Что-нибудь постараемся придумать в конце квартала, — пообещал Антипкин.

Когда разговор был окончен, Коптяков вызвал секретаршу и велел срочно разыскать Куковерова.

«Ну теперь поглядим, как развернутся события, — думал со злорадным ликованием он, потирая руки… — Жуков определенно не станет трезвонить о всей этой неурядице с „историей“. Раздувать конфликт не больно-то в его интересах. Скажут, поди: „Вот так руководители, дожили что мужики их уму-разуму учат, а сами опростоволосились“. Пусть сперва пропечатают про „Светлый луч“, тогда и поговорим в райкоме — как бегал да настраивал против меня народ. Вправят ему мозги! Сказано же было Андронниковым: „Всемерно повышать духовный уровень масс…“ А он комедию устроил и, может, заранее даже подговорил мужичков обсмеять. С него станется…»

Кинулись искать повсюду Куковерова, побывали в гостинице, расспросили Дашутку, наведались к дяде Епифану и Киту… Исчез корреспондент! Как в землю канул. Но не отправился же пехом через тундру?.. Переполошили всю деревню, ходили по домам, доискивались всюду, а только без толку.

— Уж не топиться ли с горя и позору побег в Чигру? — заметил с язвительностью вмешавшийся и тут дед Гридя. — Сочинители, они народ такой… Дюже самолюбивый. Упокой, господи, его душу, раба грешного! Да, на людях и смерть красная, хоть другой раз и напрасная. А тут за утопленником рыскай по реке… Вот Марей мне сказывал, читал он про одного стародавнего писателя, так тот чуть что — пистоль к виску: печатайте аль пущу себе пулю в лоб! Куковеров этот тоже был страшенно нервный, курил папиросы да сигареты одну за одной… Родственникам надо бы сообчить… А куды?

— Ты мне брось распространять эту панику и разжигать нездоровые страсти, — распек его Коптяков. — Мелешь ерундовину, старый черт. Он еще нас с тобой переживет!

— А может, морем подался с кем попутно в Мезень? — высказал предположение Федоскин.

Стали перебирать в уме всех мужиков — кто бы мог уехать? Поглядели, чьего карбасочка нет под берегом. Разве что только Микешиной лодчонки. Но ему-то в Мезень зачем ехать? Собирался ведь давеча к себе в Макарьевские выселки.

Долго судили и рядили. Ну что ты будешь делать, хоть розыск через милицию объявляй. А тут еще новый участковый инспектор товарищ Удушуев самолетом из Мезени прибыл…

— Как так исчез корреспондент? — подивился он. — Найдем! Хоть живого, хоть мертвого, — заверил убежденно. — На моем участке не должно быть никаких таинственных исчезновений! Кто видел гражданина Куковерова в последний раз? — бегал и спрашивал он народ.

— На собрании только и видели, — отвечали чигряне.

Так и улетел послеобеденный самолет в Мезень без корреспондента. Антипкин снова позвонил Коптякову, отчитал за то, что из-за него срывается важное мероприятие. Специально пришлось отложить на день торжественное собрание в «Светлом луче».

— Исчез он, Гавриил Прокофьевич, — божился Коптяков. — Ума не приложу: куда мог подеваться? Новый участковый велел дверь в его гостиничном номере открыть — вещей нигде нет. Прямо мистика какая-то, да и только.

— Отвечаешь за него головой! — бушевал, дрожа от негодования, Антипкин. — Могут быть крупные неприятности… Я тебе покажу «мистификация»! Ты не юли, все равно заберем от вас.

Удушуев вечером вызвал к себе Дашутку, долго и обстоятельно расспрашивал, дал подписать показания, довел чуть ли не до слез. А как признаться, что спровадила корреспондента по своей бабьей дурости? Заругают: какое имела такое право подслушивать служебные разговоры? После ведь стыда не оберешься, засмеет народ в деревне. Так и не открылась Удушуеву. А на другой день полетела самолетом в Мезень, оттуда другим рейсом махнула вечером в Сояну. Думала, удастся перехватить Куковерова в аэропорту. Три дня ждала без толку, оставила на его имя письмецо запечатанное диспетчеру, ни с чем вернулась обратно в Чигру.

Антипкин еще два раза звонил Коптякову, а потом забыл и напоминать о корреспонденте. Не до того было: приехала нежданно-негаданно комиссия из области, из Контрольно-ревизионного управления, нашли неправильно оформленную документацию, нарушения в распределении стройматериалов и техники. Закрутилось неприятное дело, вызывали для выяснения некоторых обстоятельств Сдобышева-Легкоступова. Пришлось отложить торжественное празднество в «Светлом луче». Но через пару недель все уладилось, отделался Антипкин взысканием, жизнь вошла в прежнюю колею.

Пятидесятилетие колхоза отметили с помпой. А что до написания истории, так решили отложить до лучших времен.

Куковеров Дашуткину весточку в Соянском аэропорту все же получил, но не пожелал почему-то ехать в Мезень, махнул в Усть-Почу с попутным рейсом.

…Коптяков через месяц попытался все же протолкнуть в печать пухлую папку с трудом Куковерова, ездил два раза в райком, доказывал, но секретарь райкома Андронников предпочел воздержаться от обнародования чигрянской историографии. Слух о том, что мужички на собрании отчихвостили Куковерова, стал известен уже чуть ли не всему району. И как тут навязывать людям брошюру с приукрашенной историей колхоза?.. Может выйти скандал. Жила без писаной до сей поры истории Чигра и впредь обойдется. Пусть народ трудится, поднимают хозяйство. Вперед глядеть куда важней, чем старое ворошить…

— А авторитет ты свой, Василий Борисович, все ж уронил. Д-да! — заметил с тяжеловесной серьезностью Андронников. — Ведь смотри: Жуков — молодой тракторист, работает председателем сельсовета без году неделя, а люди за него ну прямо-таки горой стоят. А почему? Потому что верят! Деловой! Сразу, как завезли в Чигру стройматериалы, уговорил плотников перейти на бригадный подряд, достроили ясли за две недели… А перед этим ведь сколько волынку тянули…

— Дак кто помог выбить стройматериалы? — оправдывался Коптяков. — Разве Жукова заслуга? Корреспондент помог! А кто организовал мероприятие? Выбил новый трактор и грабли валковые? Чья идея была?

— Ну ты мне эти дешевые методы выбивания брось, — отрезал сухо Андронников. — Технику и материалы так или иначе получили бы…

— Это ясно, да только когда? — ухмыльнулся Коптяков. — Может, только на будущий год…

— Знаешь, Василий Борисович, мужик ты деловой, да жаль, не умеешь с людьми ладить, допускаешь перегибы, нарушаешь элементарные принципы демократии, — проговорил назидательным тоном Андронников. — Увлекаешься кампанейщиной не в меру. У тебя осенняя путина не за горами, готовиться надо, а ты уже второй раз приходишь ко мне с этой писаниной…

— Дак вы сами говорили: всемерно повышать духовный уровень масс! — поспешно вставил Коптяков. — А тут как раз… этот Куковеров приехал…

— А не приехал бы? Так и не нашел других средств? Смешно ведь сказать, да и только…

— Лестно все же… история колхоза, — бормотал, потупясь, Коптяков.

— Понимаю, лестно, но не вытанцевалось, раскритиковал народ. Так плюнь на эту затею. Не сошелся свет клином на истории вашего колхоза.

Вышел из райкома Коптяков в подавленных чувствах. Проклинал на чем свет стоит Куковерова, тот день, когда с ним связался.

Эпилог

Об этих событиях мне рассказал в сосновецком аэропорту сам Марей, пока мы дожидались в ненастье летной погоды.

— Ну и чем же все кончилось? — спросил я.

— Дак ничем. Живем, — улыбнулся он. — Теперь у нас председателем колхоза Никита Жуков, а Коптякова вскоре после того перекинули куда-то в район снабженцем… Я сейчас бригадирствую. Ездил вот получать да отгружать сети для прибрежного лова. Такие, значит, дела, товарищ. В гости к нам как-нибудь приезжай порыбачить.