Сон на золе

— Богатенький мальчик.

Зато инъекциями заинтересовались помощники главного сектанта. Тот лишь махнул рукой, позволяя подчиненным забрать ампулы. И сей факт мне показался весьма интересным, потому как подобный жест мог означать всего несколько вариантов. Первый: лидер общины не имел биоблока. Возможное, но сомнительное предположение, учитывая постоянное гудение в моей голове при каждом его слове.

Второй: Пастырь успел рассмотреть, что биоклетки пришли в негодность. И последний вариант: он мог уже обладать полным набором в двадцать пять инъекций. Такой вариант порядком пугал. Так сильно накачаться могли себе позволить только высшие чины государства, спецагенты, и люди при очень больших деньгах. Но у меня как–то не получалось представить Пастыря ни в одном из вышеперечисленных амплуа.

Тем временем сектанты притащили откуда–то многоразовый шприц–инъектор, намереваясь зарядить себе по ампуле «не отходя от кассы». Видя, как один из них берет ту, что побывала под мощным воздействием невидимой убийственной дряни после Импульса, с уст невольно сорвалось предупреждение:

— Я бы не советовал.

На это сектанты лишь засмеялись, а вот Пастырь, похоже, воспринял мои слова всерьез, но не остановил своих людей, с любопытством наблюдая за процессом. После инъекции двойка подручных продолжила разбирать остаток мой скудный скарб. Первый отделался зудом в области укола, постоянно почесывая шею. А вот второму повезло куда меньше…

Глава 15. Кровь и Синева

Не прошло и минуты, как второй подручный повалился на пол, хрипя и издавая клокочущие звуки, словно у него в горле застряла острая кость. Я думал, что этот парень просто умрет под воздействием остатков убийственной энергии, если таковая сохранилась в ампуле. Но нет. Он содрогался и бился о пол, словно после точного попадания из фазового пистолета. Изо рта шла пена, густая, бурая.

Все отступили подальше, когда трясущееся тело попыталось подняться. Использование слова «человек» в отношении фигуры, держащейся за край стола, подходило все меньше и меньше. Вспоминались старые фильмы про оборотней, где подробно показывали процесс смены людской формы на волчью. Треск костей, хруст суставов и связок, хлюпанье рвущихся мышц и плоти. Вот только никакой трансформации и обретения новой формы не происходило. Тело просто выкручивало, разрывало на части под воздействием вышедшей из–под контроля биомассы. И никакой ИскИн биоблока тут уже помочь не мог. С каждой секундой сектант все больше походил на жертву страшной автомобильной аварии, но при этом отказывался умирать.

Уж не знаю за что Скок получил свое прозвище, но, видимо, прыгал он и правда как жаба. А еще глава местной бригады был до чертиков быстрым и резким, как ситро. Мгновение назад он стоял где–то в отдалении позади, а потом мимо меня мелькнул размытый силуэт, и Скок с грохотом приземлился на стол. Следующим движением он сшиб и повалил на пол своего бывшего подчиненного, одновременно вбивая ему в глаз невесть когда выхваченный нож. Клинок глубоко погрузился в черепную коробку, уничтожая мозг. Но трястись и ломаться поваленное тело не перестало. Тогда Скок провернул нож, выдернул, и с силой вбил в височную долю, туда, где у всех располагается биоблок. Даже после этого конвульсии продолжились, хотя тело уже не пыталось встать.

— Ирис, — позвал старший воин, вытирая нож об одежду убитого, — возьми эту трясучку и тащи на кострище. Пусть сожгут его нахрен. Следи, чтоб никто кусок себе не решил урвать. Попробуют — бей морды.

Стоявший в сторонке бугай молча кивнул, одной рукой поднял тело за пояс и потащил прочь. Тем временем Скок обратил свое внимание на второго сектанта, сделавшего себе инъекцию. Тот в ужасе поднял руки и затряс головой:

— Не–не–не, старший! Со мной все нормально. Чешется чутка и всё. Отвечаю!

Пастырь шагнул поближе ко мне, тихо произнеся:

— Иногда Господь шлет нам предупреждения совсем неожиданным образом. Но не все готовы внять им, ибо не могут распознать и уверовать. Тебя это тоже касается, Каин.

Неожиданно холодный взгляд Пастыря почему–то напугал меня. По спинет побежал холодок, и волосы на затылке зашевелились.

— Но там, где не справляется глас Божий, всегда преуспеет его Длань, — лидер общины указал на забрызганного кровью Скока. — А теперь скажи нам, мальчик мой, второму моему собрату ты тоже «не рекомендуешь»?

Я понял, что сейчас жизнь разукрашенного сектанта зависит исключительно от меня. Он со страхом глазел в мою сторону, не позволяя себе проронить лишнего слова. Скок тоже смотрел на меня. У этого взгляд был холодный, спокойный, словно для него забрать чую жизнь, не сложнее чем в носу поковыряться. Такое же обыденное дело. И вроде бы отличная возможность сократить вражье племя каннибалов еще на одного представителя, но меня что–то останавливало. Возможно, я до сих пор не привык к реалиям нового мира, и убийство человека все еще оставалось непозволительным. А де–юре убью его именно я, не важно, что удар нанесет Скок. Вдобавок, на краю сознания тлел страх, что Пастырь сумеет распознать даже самую мелкую ложь.

— Вторая инъекция не выглядела опасной, — качнул я головой. — Хотя за последствия ее применения ручаться не буду. Может вылезти любая побочка.

— Ну, побочные действия нам не страшны, да Шакал? — глава общины посмотрел на испуганного воина, и тот утвердительно закивал. — Тогда заканчивай работу.

Пока Шакал начал в удвоенном темпе доставать остатки всякой мелочи из моего рюезака, Скок отошел на несколько шагов и оперся спиной о стену. Вроде бы и расслабился, но не сводил с нас взгляда.

— Так говоришь ты — технарь? — неожиданно сменил тему Пастырь, словно и не было только что кровавой расправы. Он снова приветливо мне улыбаясь. И снова царапал мое сознание своим голосом.

— Верно. Но я больше не по аппаратным, а по программным вопросам.

— Хм, это неплохо. Может нам пригодиться.

— Помнится, Бурый сказал, что технари вам без надобности. Что вам тут научники нужны гораздо больше.

Пастырь лишь скупо засмеялся:

— При всем моем уважении к Бурому, не ему судить, кто нам действительно нужен. Да, у нас дефицит научных работников, но качественный технический персонал тоже почти отсутствует. А он бы очень не помешал в некоторых проектах, которые я планирую реализовать.

Подобные расплывчатые формулировки мне порядком уже надоели. Такое впечатление, что среди старших сектантов — это норма речи. Хотя предложение, наверное, услышать все же стоит.

— И кем я здесь стану? Мутировавшей пешкой? Обезумевшим воином? Догматом, носящим на себе человеческие останки?

— Высоко берешь, — хмыкнул глава общины, — мне нравится. Вижу, с нашей иерархией ты уже немного знаком. Если так боишься Божьих Даров, то я могу сделать тебя личным подчиненным. Будешь по статусу равен догмату, только без необходимости носить знаки отличия. Питаться будешь тоже как они — ни грамма мяса измененных. Только чистый продукт.