Сонька. Продолжение легенды

Кочубчик совсем развеселился.

— Ты чего, дед! Мы ж не синежопые! Свои! — и кивнул на спутников. — Воры! Это мы вроде как с маскерада!

— Не трухай, генерал, — выступил вперед Улюкай. — Скажи Михелине, товарищи пришли. Она поймет.

Никанор крутнул головой, усмехнулся:

— Хороши товарищи… — и после некоторого колебания ушел в глубь дома.

— Барахляная зараза, — кивнул ему вслед Кочубчик. — Жалом так и водит, все вынюхивает. — Он с удовольствием, по-хозяйски рухнул на диван, закинул ногу за ногу. — А вы ведь, стырщики, тоже не сразу мне поверили.

— Мы и сейчас еще не верим, — усмехнулся Артур.

— Во-от! — поднял палец Володя. — Человеческая несправедливость. Оттого и грызу подушку по ночам!

До слуха донеслись частые шажки, и вскоре перед ворами возникла Михелина, испуганная и взволнованная. За ее спиной стоял дворецкий.

— А вот сама королева бала! — торжественно поднял руку Кочубчик.

«Королева» от вида полицейских вначале застыла, затем первым узнала Улюкая, вскрикнула и бросилась ему на шею.

— Дорогие мои! Родные! — расцеловала Артура, потащила их в одну из комнат. — А я вначале испугалась — решила, полиция.

— В таком виде мы сами себя боимся, — засмеялся Улюкай.

Кочубчик обиженно смотрел им вслед.

— А как же Володька? — крикнул он. — Сдох Максим и хрен с ним?!

— Потом! — отмахнулась девушка. — Жди здесь!

В комнате она силой усадила воров на диван, заговорила торопливо, полушепотом:

— Приходил человек… следак. Сказал, что маме ходят сделать подсадку.

— Человек верный? — спросил Артур.

— Верный не верный, а свой кусок отхватить хочет. Обещает помочь, чтоб подсадная была наша.

— Когда ее готовить?

— Следак снова явится этой ночью.

— Можем не успеть, — включился в разговор Улюкай. — Тетка должна быть надежной.

— Не успеете, значит, в камеру запустят наседку, — ответила Михелина.

— Кочубчика на Невский ты направила? — поинтересовался Артур.

— А что оставалось делать?.. Следак торопит, время жмет, фараоны топчутся.

— Ему можно верить?

— Нельзя.

— А ежли сбалабонит?

— Знал бы чего, сбалабонил, — усмехнулась Михелина. — А так… Привел воров, а для чего — точка.

— Этот гумозник до всего может допереть, — мрачно заметил Улюкай и посмотрел на девушку. — Может, его вальнуть, пока не поздно?

— Спроси об этом Соньку, — двусмысленно усмехнулась та.

— Платить ему за работу будешь, — полуутвердительно заметил Артур.

— Не я, княжна.

— А повидать ее можно?

— Можно, — раздался издали нежный голосок, в комнату вошла Анастасия, обозначила легкий книксен. — Здравствуйте, господа, вы кто?

— Мои товарищи, — ответила вместо визитеров Михелина. — Воры.

— Воры?.. Настоящие?! — Княжна не верила своим глазам, затем снова повторила книксен. — Здравствуйте, господа воры.

— Здравствуйте, мадемуазель, — ответили те и по очереди галантно приложились к ее хрупкой ручке.

Она улыбнулась.

— А я полагала, вы страшные.

— Это про нас придумывают, — засмеялся Артур. — А по жизни мы добрые, веселые, нежные…

— И справедливые, — под общий смех добавил Улюкай.

— Вы — Артур? — посмотрела княжна на старшего вора.

— Вор Артур, — с достоинством уточнил тот. — Как вы догадались?

— Женская тайна. — Девочка бросила взгляд на Михелину, подтвердила: — Красивый мужчина.

— А я? — делано обиделся Улюкай.

— Вы тоже. Но Артур интереснее!

Снова все смеялись, Артур поцеловал княжне руку.

Княжна вопросительно посмотрела на Михелину.

— С мамой что-то решилось?

— Решилось, — вместо воровки ответил Артур. — Все будет сделано, как вы здесь и договаривались, мадемуазель.

— Какие наводки передать следаку? — вернулась к деловому тону Михелина.

— Передай, что подсадку можно будет брать в полдень при входе в Летний сад. Как только она возьмет карман нашего человека, сразу ее нужно вязать.

До спектакля оставалось не менее двух часов, когда Табба подкатила на извозчике к театру, расплатилась и деловым, решительным шагом направилась к входу в здание.

Швейцар здесь был новый и, судя по всему, не знал артистку в лицо, поэтому окинул ее привычным внимательным взглядом, поинтересовался:

— Вы к кому, мадам?

— К Гавриле Емельяновичу.

— Как доложить?

— Артистка Бессмертная.

Глаза швейцара округлились.

— Ах, это вы? — Он тут же направился наверх, суетливо предупредив: — Я сейчас доложу.

Табба осталась ждать. Вестибюль был пуст, только один раз прошла какая-то артисточка, удивленно взглянувшая на бывшую приму и с приклеенной улыбкой бросившая:

— Приятно вас видеть, госпожа Бессмертная.

Швейцар вскоре вернулся, вежливо поклонился гостье.

— Милости просим… Гаврила Емельянович ждут-с.

Табба поднялась привычным, сотни раз хоженным лестничным маршем, миновала несколько коридоров и оказалась возле высокой, в свежей позолоте директорской двери.

Ладони девушки вспотели, она сжала их, однако перчаток снимать не стала, толкнула дверь приемной.

Директорская секретарша, высокая дородная дама, из бывших актрис, улыбнулась посетительнице, низким голосом произнесла:

— Минуточку.

Она скрылась за дверью кабинета и вскоре вернулась обратно.

— Вас ждут, милочка.

Табба благодарно кивнула и вошла в кабинет.

Гаврила Емельянович, никак не изменившийся за это время, с радушной улыбкой и протянутыми руками двинулся навстречу артистке, взял руку девушки, поцеловал нежно и почти томно.

— Боже, как давно я вас не видел.

— Кто же вам мешает? — улыбнулась Табба и увидела в кабинете молоденькую славную артисточку.

— Дела, детка, дела. — Директор оставил ее, подошел к сидевшей девушке, нежно приложился к ее руке. — Жду вас завтра в это же время.