Сороковые... Роковые
Шрифт:
– Иди, остынь чуток!
Герби еле выполз в предбанник:
– Ну и баня, это ж самая настоящая пытка.
Он сидел, отдуваясь и попивая какой-то травяной напиток, который всучила ему на минутку высунувшаяся Варя. Пот лил с него градом, а он вдруг с удивлением заметил, что ломота прошла, и дышать стало легче.
– Зо, нах айнмаль!
– Отдышавшись, он опять полез в баньку.
– Варья, нох айнмаль, битте!
– Аа, понял, что банька лечит?
–
– Алес! Ду ист роте.
– Ты весь красный. Кожа лопнет !
– сказала Варя.
– Устала я тебя хлестать, иди в предбанник.
Немец опять еле выполз, а Варя не желая искушать судьбу решила шустро помыть голову и сваливать, попарила и хорош.
Отросшие волосы так бесили, ну не привыкла она к длинным волосам. Смолоду стриглась коротко, а тут, пока промоешь голову, пока высохнуть эти волосы, которые, несмотря ни на что, стали густыми и длинными. Она с тоской вспомнила своего постоянного парикмахера, молодого человека - Жорика, который начинал свою деятельность бегая по знакомым, а сейчас у него уже был собственный салон, а Варя, как его первая клиентка, имела много всяческих скидок. Ох сколько он на ней экспериментировал, но она была довольна и первое время, как ходячая реклама, рекомендовала его всем интересующимся.
– Да, Жорик, если нам суждено вернуться, ох какой сюрприз тебя ждет, замучаешься с моими теперешними волосами.
Тщательно натеревшись мыльной мочалкой, Варя намылила голову и вздрогнула - её аккуратно-осторожно обняли мужские руки...
– Вот гад!
Но гад не спешил заваливать её, наоборот, очень осторожно и как-то бережно гладил её мыльное тело, потом начал смывать мыло с волос.
Проморгавшись Варя увидела какой-то совсем не такой взгляд Герберта, куда делась его надменность и холодность, он заинтересованно и как-то просяще смотрел на неё, не переставая прикасаться к ней.
Варя поймала себя на мысли, что ей тоже очень хочется потрогать-погладить его, потом подумала:
– Немец не болтлив, вряд ли станет афишировать, что у него что-то было с русской, почему бы и нет?
И сама потянулась к нему, отмечая, как удивился и обрадовался этот сухарь...
И опять Герби млел и растекался по полку, как совсем недавно от веника - эта фрау, Варья, она как настроенный рояль, отзывалась на каждое его прикосновение, не было никакой стыдливости и зажатости, не было немца-завоевателя и оккупированной русской. Были мужчина и женщина, соединившиеся в извечном танце, и растворялась застарелая боль в душе Герби, и старались вот эти, волею судеб встретившиеся по непонятно чьей прихоти мужчина и женщина и понять, и отдать друг другу что-то такое идущее изнутри...
Пока Герби, закрыв глаза - плавали в них разноцветные круги, обессиленно полулежал на полке, Варя, пришедшая в себя первой, быстренько метнулась в предбанник, одеться.
Но куда там, Герби выполз тут же, присел на лавочку и с огромным вниманием смотрел как она торпливо застегивает лифчик.
– Вундершен, отшен красиви!
– он своими
– Данке, я ест глюклих. Я шчаст!
– Понятно, одевайся, и геен нах хауз, а я тут приберусь.
Варя накинула свои одежки, и Герби разочарованно вздохнул - такую красоту спрятала. Кое-как натянул свою почему-то враз опостылевшую форму и, пошатываясь, побрел к дому. Там, едва раздевшись, рухнул на постель и заснул.
Варя тщательно прибрала в баньке, задула каганец, прикрыла дверь, разложила все по местам в предбаннике ,собрала мокрые листья, и где-то через полчаса вышла из баньки. Неподалеку сидел Руди с автоматом.
– Гут, Барбра, я ест много блягодарен за Герби!
Герберт проснулся посреди ночи от какого-то хорошего сна, что ему снилось - он не помнил, но ощущение радости и спокойствия, появившееся в этом сне, почти позабытое им за последние годы, оно никуда не делось...
– Странно, - потягиваясь всем телом, подумал Герберт, - отчего мне так радостно?
– А потом вспомнил:-Варья!!
– И сразу же тело откликнулось...
– Мда... Герби, надо же... встретить в этой варварской стране Варвару...
– скаламбурил он.
А потом, по привычке, крепко задумался, анализируя все мелочи. То, что женщина его не боится он твердо осознал там, в бане, когда, решившись, зашел раздетым. Он ожидал всего: визга, страха, слез, истерики, попытки убежать куда подальше... но Варья, только слегка прикрывшись, в упор разглядывала его и ничего не говорила, а это так понравилось ему - достойная фрау.
А потом был кромешный ад: как он пережил это избиение, как не задохнулся во влажном паре... А в предбаннике, куда еле выполз после парилки, как-то враз пришло ясное осознание - эта фрау, Варья, должна быть его. Зачем, для чего, он и сам не понял, но твердо знал - надо. Опять зайдя в баню и увидев всю такую мыльную Варью, не сдержался... да и как сдержишься, когда такая женщина, вот в шаге от него, и пропал Герби - она в ответ на его осторожные поглаживания потянулась к нему.
Это было... как оглушительный взрыв. Герби просто подхватила огромная волна и потащила куда-то, он там барахтался, пытался не захлебнуться, куда-то падал, потом его подкинуло высоко вверх и грянул взрыв... и он ослеп и онемел, не ощущая своего тела.
Когда вернулись звуки и запахи, он услышал, как закрывается дверь из бани в предбанник. Собрав все силы, на подгибающихся ногах он вытащился в предбанник и просто обнял эту, такую непонятную, такую непохожую ни на кого в своем поведении, женщину и благодарно уткнулся в её грудь, обтянутую красивым бюстгальтером, твердо пообещав себе, что он детально и тщательно все это рассмотрит на Варье, а пока - дойти бы до кровати.
Вот сейчас, разложив все по полочкам, порадовавшись, что 'банелечение' эффективно избавило его от простуды, он как-то враз решил для себя, что эту фрау он точно никому не отдаст, но попытается разобраться, кто же она такая? И пришло ему на ум сравнение, что вот эта фрау, такая обычная на вид, но в то же время как из другого мира, зачем-то послана ему, он никогда и не с кем не попадал вот в такую взрывную, но бесконечно приятную волну.
– "Только, Герби, воршихт унд воршихт. Острожност и нох айнмаль острожност!"