Сороковые... Роковые

– Более того, в прошлом году, будучи приглашенным на празднование Победы, к президенту с просьбой обратился ветеран, гвардии старшина запаса, партизанский командир и фронтовик - Михневич Панас Федорович. Просьба была, как я думаю, вы догадались уже - узнать о вас, когда-то воевавших в его отряде. Звучала эта просьба необычно, Президент запомнил и велел поднять архивы, на всякий случай, вы как раз только-только пропали.

Мужики оживились, заулыбались, общее мнение выразил Игорь:

– Хорошо-то как! Значит, есть ещё наши, живые!!

– Вам предстоят весьма напряженные дни - медобследования, встречи с учеными, настраивайтесь на серьезные разговоры, постараемся побыстрее, понятно же, что кроме Варвары Федоровны и Сергея Николаевича у остальных остро встает проблема с работой.

– Сергей Алексеевич, Вы своим не поможете?

– Помогу, только надо разобраться с ...
– он сморщился, - с некоторыми, бывшими собутыльниками.

Мирхат ехиденько улыбнулся:

– Друзьями же были!!

На что серьезный Сергей ответил:

– Друзья - они вот, здесь все, плюс Ищенко. Эта вот красотка, - он кивнул на Варю, - когда мы отходили к реке, отстреливаясь, а Николаича зацепило, повернула назад, к нам, и помогала Николаичу ковылять, хотя мы все орали ей, чтобы убегала.

Красотка, смущаясь, сказала:

– Чтобы не было какой-то новостью для всех - я оказалась беременна, что-то там сместилось во времени, мы с Ищенко резко помолодели, кто знает - сейчас, может, станем так же резко стареть. Скорее всего, если и дохожу, что под большим вопросом, рожать будет сложно, так что-просьба большая: меня первую занять всеми проверками и разговорами, пожалуйста, пока срок небольшой. И да, догадываюсь, что всех интересует, кто отец ребенка, не из наших ли, в смысле. Нет, это один из партизан, бывший пленный, он не знал о беременности, и я мысли такой не допускала - думала, гастрит обострился. Да и не обращала внимания на тошноту, не до того было.

– Надо же как? Вы из прошлого в будущее ребенка, а у Сергея Алексеевича и Игоря Ивановича наоборот -дети в прошлом остались. Да, не переживайте, постараемся и про ваших жен узнать!

Жены, похудевшие и недосыпающие, тряслись над малышами, обе безумно обожали своих деток - ведь и Дуняша и Сереженька уродились у своих батьков. Леший, бравший одновременно обоих на руки, бережно качал их и пел своим густым басом какие-то колыбельные. Изредка появлявшийся Панас постоянно говорил:

– От, як гляну на ребятёшек - сразу друганов своих вижу.

Им стало намного сложнее без пришлых, не хватало советов Ивана, золотых рук Ищенко, немцы стали злее, но отряд все так же, тщательно подготовившись и прорепетировав усе действия - после нелепой гибели Каримова, Шелестов настоял на этом - наносил урон врагу.

– Панас, - постоянно говорил Леший, - смотри, будьте осторожнее, немцы стали как осенние мухи, береги ребят - им ещё предстоит два года воевать, кто уцелеет. Сейчас, после Курска совсем озвереют, кому понравится получать по зубам постоянно?

Краузе-старший упаковывался. Решили с Фрицци, что фатер поедет в мае, Пауль в кои-то веки проявил мудрость, купил на имя фатера домик в небольшой деревушке Альфхаузен, что в Нижней Саксонии, и Карл уезжал прямиком туда.

Для всех было озвучено, что вследствие пошатнувшегося здоровья, Карл Иоганнович уезжает в фатерлянд. И только стародавний друг - Лавр знал истинную причину его отъезда.

– Лавр, дружище, если бы ты знал, как тяжело оставлять опять отчий край, теперь уже точно навсегда, не доживу до светлых времен. Но приложу все силы - спасти от этой бойни, что предстоит впереди -Пашку. Этот, - он поморщился, - Эльзин, так и остался злобным пацаном, а Пауль - он должен жить!

Леш сумел-таки 'предсказание беглого' донести до Карла, зная, что тот трепаться не станет, задумается, постарается толково сказать своему младшенькому, а там рядом и Герби Варин, может уцелеет.

Пришел в Березовку, долго говорил в храме с батюшкой, просил быть осторожнее в речах, не дразнить этих сволочей, потом объяснял внукам Крутовым что и как. Василек кивал, а Гринька суетился и ворчал:

– От, дед Леш, як хочется им на пятки углей насыпать, штоб у своем Бярлине только и опомнились!!

– Угомонись, вояка. В деревне совсем мужиков не останется, деды Ефим с Егоршей, да вы с пацанами. Ох как трудно будет до Победы!! Ты лучше делом займись, - приглядывай, что и где можно схоронить нужное в хозяйстве. Ребята говорили - бабенки на себе пахали после освобождения - все ж порушено! Не таскай во двор, а где увидишь чего годящееся, прикрыть постарайтесь, ветками-мусором. Надо, по осени соберем. В Раднево тоже пореже мотайтесь, это давние немцы вас знают, а поменяют, привяжется какая сволочь... Василь, ты его тормози, от ведь уродился чистый Никодимушка!

Пауль встретил фатера облегченным вздохом, он очень переживал за его здоровье - и были-то у него два родных человека на всем белом свете - фатер и Герби... Свет, правда, в последнее время был не таким уж и белым, оттого и переживал Пашка Краузе, так и оставшийся в душе босоногим деревенским русским парнишкой.

Никто не знал, как охота ему, как в далеком детстве, ранним-ранним утром, когда едва разлепившее глаза солнце нехотя и недовольно начинает подниматься, а с Судости поднимается туман... так славно и радостно пробежаться босиком по росистой траве туда, к речке, зная, что вот-вот в белесом тумане появится бесформенной чудовище, которое в конце концов окажется соседской лошадью. Ну нет в чистенькой и правильной Германии того русского раздолья. Сейчас, когда Герби побывал там, он мог хоть что-то рассказать ему из того счастливого детства, жаль, Герби не довелось увидеть его босоногих друзей-приятелей, все они были на фронте и наверняка кого-то уже и не было в живых.

Фатер заехал в Берлин, неделю пожил в их берлинской квартире, разобрал все бумаги и вещи, подчистил все, оставляя квартиру Фридриху - Пашка сразу же отказался в пользу брата. Зная о предстоящих бомбежках и разрушении города, не видел он себя - если жив будет - в коммунистической Германии. Зародил Герби в нем идею о фармации, опять же в пояснив, что в соцлагере будет намного сложнее - частной собственности аж до девяностых годов не предвидится. Вот и подбирали они себе возможные варианты, опять же - если сумеют уцелеть, в той части Фатерлянда, где будет капстрана.

Пашка безумно любил своего фатера - не довелось ему увидеть свою русскую матушку, но по рассказам отца он знал, что очень много унаследовал от неё, может, поэтому они и сдружились с Герби, из-за похожести их судеб?

– Герби, если я тоже вот так оглушительно влюблюсь в русскую - значит, мы действительно братья, по духу!!
– посмеялся Пашка.

Герби только печально улыбнулся:

– Варья такая - одна.

Вот и выбрали они небольшую деревушку для Карла Ивановича, чтобы сумел он уцелеть в этой предстоящей жути.