Сосед будет сверху

Закручивая на голове тюрбан и двигаясь к выходу, я уже думаю о том, как сделаю горячего чаю, включу музыку или какой-нибудь старый фильм со слезливым концом и буду обжираться сладостями, которые…

— Блять!

Дед бы подзатыльник дал и покачал головой, жалея о том, что позорю потомков великого русского писателя, но его здесь нет. Деда в смысле. Да и писателя с потомками. Зато прямо посреди кухни в кресле, вытянув ноги на стул, с ноутбуком в обнимку и какой-то недовольной рожей сидит Его Мудачество собственной персоной.

— Что ты здесь забыл? — выплевываю я со злостью, потому что сердце колотится навылет.

Его. Здесь. Быть. Не должно!

Мудак даже не шевелится, просто отрывает глаза от экрана и смотрит на меня поверх компьютера. Даже не смотрит, а прожигает взглядом. Ощупывает без рук нагло и беспардонно, да вообще грубо! Я на расстоянии чувствую его липкие щупальцы на своих бедрах.

— Все-таки выжила, — говорит он бесстрастно, но я все равно ощущаю себя уязвимой. Переступаю с ноги на ногу — на мраморной плитке холодно без носков. — Я уже решил, что ты помереть вздумала, только бы не отрабатывать долг.

И я очень бы хотела ответить ему всеми теми заготовленными фразами, которые приходят ко мне потом, после наших встреч, но вместо этого стою перед ним, как на подиуме, и свечу голой задницей, а это не входило в контракт! Уперев руки в бока, я делаю вид, что меня совершенно и ни коим образом не колышет тот факт, что я в одних трусах. Даже собираюсь подколоть его ссадиной на лбу, вокруг которой точно будет синяк, но потом вспоминаю, кто ее оставил, и улыбаюсь.

Надо было сильнее бить, чтобы наверняка.

— Как ты сюда попал? — наконец рожаю я нормальный вопрос.

Ну логично же! Он дважды меня напугал, а теперь у него с собой ноутбук, которого вчера не было. Моя защищенная крепость не проходной двор, и у мудака нет никакого права вламываться без спроса!

— Ты спрашивала, как я зарабатываю, так вот работа у меня такая. — Чего? — Я домушник, — на моем лице явно слишком много ярких эмоций, потому что он продолжает: — Ну, взламываю квартиры, ворую вещи и…

— Я знаю, кто такие домушники, придурок. Меня больше интересует, как ты успеваешь совмещать это с порнороманами.

— Ну а где, ты думаешь, я вдохновение ищу, чтобы писать истории про богатых мажоров с членами? Я подглядываю за ними, когда наводки делаю. Дневники их читаю, пока хаты обношу.

Боже, что он несет?

— А богатые мажоры могут быть без членов?

Он мой намек понимает.

— Пушкина, ты не разочаруешься.

Хотела бы я его осадить, но соски моей единички уже настырно рвутся через ткань футболки из-за одной дурацкой фразы его этим рокочущим голосом, и мы оба видим это. Дантес ухмыляется, я краснею — чертова закономерность.

— Что тебе от меня надо? — я почти сдаюсь. Опускаю руки и спрашиваю на выдохе, потому что не понимаю его.

Если я — простой пунктик или зазубрина на кровати, то сейчас точно не самое время, чтобы завершать начатое. Я как минимум простужена и вымотана, как бы ни пыталась храбриться перед ним.

— Мы договаривались. — Он отставляет ноутбук и опускает ноги на пол, чтобы упереться локтями в колени и охренеть как сексуально взлохматить челку.

Можно тоже зарыться в его волосы пальцами, а? Они чешутся.

— Понятия не имею, о чем ты.

О, наконец эмоции! Его брови изгибаются, и я слышу, как он цокает языком.

— Мы договаривались, что в девять поедем забирать тачки.

— Мы, — выделяю особенно, — ни о чем не договаривались. Скорее, ты пытался светить яйцами перед своей Ирой.

— Она не Ира. По-моему, — добавляет он, нахмурившись.

Этот козел даже не помнит имена тех, с кем спит!

— Боже! Просто молчи! — я закатываю глаза и снимаю полотенце, которое уже больно сдавливает голову.

— Саш, стой, — ловит меня на развороте каким-то проникновенным тоном, и я снова ведусь. Он сидит будто бы на низком старте кинуться ко мне, чего я до безумия боюсь. — Мы с Шуриком не видели вас утром. — А с каких это пор он выгуливает носорога в такую рань? — Бегать ты тоже не пошла. Я ждал тебя на парковке час. Охранник сказал, ты не выходила из квартиры…

— Охранник? — пытаюсь циклиться на деталях, чтобы не растечься лужицей перед ним. — Ты что, подкупил охранника, чтобы…

— А когда пришел, твоя мелкая подружка — Оливия или Артемида, как ее там — разрывалась лаем, и я подумал…

Что? О чем ты подумал?

Я дышу, заполняя легкие до отказа, скоро гипервентиляция начнется. Дантес встает и подходит ближе ко мне.

— О чем ты подумал?

Ты переживал?

Мне конец, если он признает это. Я сама наброшусь на него.

— Что у меня нет твоего номера телефона, — мягко улыбаясь уголками губ, выдает он.

Чистой воды мудак.

— Его нужно заслужить, — отбиваю я.

Контакт глаза в глаза. Его губы шевелятся, но он не произносит ни слова. Я разглядываю его лицо и пытаюсь понять, почему меня тянет к нему.

Говори честно — почему ты его хо-чешь!

У него глаза разные, левый меньше.

И кристально голубые зрачки, которые снятся тебе.

У него тонкая верхняя губа.

Которая знает свое дело.

У него даже борода нормально не растет!

Но ты бы все отдала, чтоб его щетина оставила красные пятна на внутренней стороне твоих бедер.

— Машину Робертовны я забрал, собак выгулял, — я вздрагиваю от вкрадчивого голоса. Кстати, голос — тут я даже при большом желании не докопаюсь до него. — Можешь сказать спасибо, но я приму любой способ оплаты.

— Тебе ничего не светит, кроме «спасибо», — вру я самой себе, а тот кивает, поджав губы.

— Если станет плохо, в следующий раз вызывай скорую.

Дантес говорит спокойно, но его невозмутимость обманчива. Истина в мелочах: я замечаю, как он резко хватает ноутбук, как размашисты шаги, уводящие его от меня, как напряжена спина, которую сразу хочется расслабить массажем и…