Сосед будет сверху

— Офелия! — зову я подружку, что шатается где-то с носорогом. Лишь бы не спаривались, и то ладно.

Ну попроси меня остаться.

— Саш, — летит мне в спину, отчего я вся подбираюсь и оборачиваюсь с дежурной миной. Сердце пропускает удар, чтобы забиться быстрее. — Вкусно, спасибо, — говорит Дантес и кивает на стопку бельгийских вафель, хотя едва ли успел к ним притронуться.

Дантес улыбается мне самой милой и беззащитной улыбкой, которую я только видела и от которой теряюсь в пространстве. Где я, твою мать? И почему все еще не целуюсь с ним, а?

Боже, останови меня, да прямо здесь возьми! Как угодно, я даже сопротивляться не буду. Пожалуйста.

— Пожалуйста, — повторяю мысли только с совершенно другой сутью. И интонацией.

Дантес хмурит прекрасные брови, явно пытаясь разгадать меня, но у него не выходит.

— Слушай, может, я повторюсь, но, кажется, вчера нам обоим было хорошо. Разве нет? — осторожно начинает он снова.

— Было. Хорошо, — выдавливаю я из себя через силу.

Дантес откладывает вилку с ножом, прячет руки в карманы, вроде бы показывая, что не собирается нападать, и подходит ближе. Он сохраняет заветный метр между нами, хотя я от страха все равно врезаюсь копчиком в стол.

— Тогда что не так? Потому что я тебя не понимаю.

Что не так?

Что. Не. Так?

Да все!

Я для тебя такая же Иришка.

Я не буду нужна тебе, когда ты наиграешься. Может, уже через неделю. А нам еще работать вместе!

Я не соберу себя потом. По кусочкам.

Кажется, я начинаю влюбляться. Причем так, как никогда не влюблялась. Никто из тех, с кем я была близка даже на уровне пары свиданий, не был и вполовину настолько хорош. Они были какими угодно, но не такими. Лучше, благороднее, вежливее, обходительнее, нежнее, но все это сейчас кажется таким серым.

И теперь я должна быстро что-то придумать, пока сама себя не довела до ручки.

— Справка! — почти истерично взвизгиваю я.

— Какая справка?

Человек явно недоумевает. Да я сама от себя в шоке.

— Если ты хочешь повторить, ну… ты понял! — да произнеси ты уже слово «секс»! — То сначала предоставь справку о том, что ты чист. Справка, потом секс, — на пальцах показываю для наглядности.

Фух, я это сделала.

— Предоставь? Как в бюро?

— Секс без защиты — это безответственно, — твердо заявляю я Дантесу и уже готовлюсь, что пошлет меня далеко и надолго.

Но нет. Он закидывает голову и тупо… ржет надо мной!

Он ржет, а я злюсь.

— Ты суешь свою палку куда ни попадя! — меня уже не остановить. Это извержение Везувия, и если Дантес не заткнется, то он станет Помпеями. — Даже презервативы, между прочим, не дают стопроцентную гарантию. Особенно с таким, как ты!

— С таким, как я?

— Я читала исследования, где сто женатых пар в течение года занимались защищенным сексом, и некоторые женщины все равно беременели! А бактерии, они ведь еще меньше, чем сперматозоиды!

— Мы реально будем обсуждать с тобой мои сперматозоиды?

Он смотрит на меня с застывшим смехом в глазах, даже тонкие морщинки в уголках собрались. Блин, я перед ним тут на грани истерики, а ему смешно!

— Саш, — меня бесит его это гортанное «Саш», — если ты о том, что случилось в лифте, то я не планировал… так.

Как?

Дантес касается моего лица нежно, только самыми кончиками пальцев, когда почти кончаешь от предвкушения легкой щекотки. Заправив выбившуюся прядь волос мне за ухо и погладив большим пальцем висок, он улыбается. Снова. Нет, он точно решил доконать меня своей божественной улыбочкой.

— Я всегда использую презервативы. Они есть везде, — ухмыляется он, а я невольно кривлю нос от его самомнения. — Их не было только в лифте, но ты… напросилась.

— На твой член? — уже с утихающей злостью отбиваю я.

— Да, именно на него. И я полностью согласен с тобой, — еще один шаг, я встаю на носочки, бесполезно отдаляясь от него, — это было безответственно. — Дантес наклоняется ниже, к моему уху. — Но согласись, охуенно?

Боже, да!

— Ну, бывало и лучше, — настырно отвечаю я и трясу головой, чтобы прийти в себя.

С его губ в опасной близости слетает очередной смешок. Можно я их покусаю? Заслужил же.

— Слушай, если ты сказала правду про таблетки, это хорошо. Но если нет, я… — ну, договаривай, — готов помочь с возможными последствиями.

О как.

— Я и правда на таблетках с семнадцати лет. Но спасибо, что решил оплатить убийство потенциального потомства.

Я нахожу повод сбежать. Отталкиваюсь от стола, а врезавшись в Дантеса — от его груди, и спешу в сторону выхода. Лишь бы не чувствовать теплого домашнего аромата с примесью вафель от него.

Но он не отстает.

— То тебя смущает орда моих детей, то их убийство. Может, определишься?

Я, не оборачиваясь, прыгаю в кеды.

— Ага. Как только, так сразу. Долг я выполнила: на плите сковорода, убери ее в холодильник, как остынет. Там хватит на обед и на ужин, — я демонстративно фыркаю, — с кем бы то ни было.

И уже подхватываю притопавшую вместе с перекачанным другом Офелию, когда голос Дантеса догоняет меня у лифта.

— Эй! — Ну что еще? — Тогда баш на баш.

— Ты о чем? — я трясу головой, не понимая его.

— С тебя такая же справка. Мне нужно быть уверенным, что Шурик-младший в полной безопасности.

Чего?

Мой рот сам раскрывается от силы гравитации и возмущения. Я бесполезно ловлю губами воздух, точно рыба на суше, пока Дантес, как придурок, прикладывает руку к пустой голове и хлопает на прощание дверью.

Вот же! Но что ему возразишь?

Следующим утром я прихожу в той же одежде. На этот раз Дантес уже ждет меня, но он молчалив как никогда. Вчера я не видела его ни на площадке, ни в лифте, ни когда подбегала — каюсь — к окошку, высматривая, кто там бродит по двору. И, если честно, очень сильно соскучилась. Теперь я изо всех сил стараюсь не пялиться на него, но то и дело отвлекаюсь, поэтому омлет со шпинатом и сливочным сыром чуть подгорает.

Я незаметно отдираю боковую корочку и накладываю Дантесу лишнюю порцию бекона — он явно к нему неровно дышит, судя по количеству упаковок в холодильнике. Делаю черный и до скрежета в зубах крепкий кофе — я запомнила, какие капсулы он для себя выбирал. А затем приступаю к свинине на ужин, но не без радости обнаруживаю, что вчерашняя паста не доедена. Значит, Иришек в гостях не было, хотя… они же могут быть и диетчицами, которые питаются листьями салата и воздухом. В отличие от меня. А может, он их вообще не кормил! Сунул-вынул и свободна.