Сострадание к врагу

* * *

Капитан проснулся поздно, около одиннадцати. В этот день ему явно стало хуже. Он глупо улыбался и почти ничего не говорил. Только один раз начал было рассказывать какую-то печальную историю из своего детства, но сбился и быстро замолчал. Робот-паук просто не включался, не реагировал на него. Это означало, что сейчас он ничего не может сделать. Йец была абсолютно уверена, что паука подменили. Робот стал заметно тяжелее, у него появились дополнительные функции. Для чего некоторые из этих функций, девушка не знала. Это был совсем не тот дешевый и простой прибор, к которому она привыкла. Теперь это была одна из самых совершенных и дорогих моделей. Но ведь велосипед не может сам собою превратиться в танк.

Йец не знала, что и думать. Слишком странно, слишком невероятно, просто необъяснимо. Ну и ладно, подумаем об этом завтра, решила она.

С утра она занялась анализом того мяса, которое хранилось в холодильнике. Первые же результаты оказались более чем странными. В мясе всех местных существ оказалось столько цианидов, что люди должны были умереть на месте. Однако этого не случилось.

— Эти соединения смертельны для человека, да еще и в таких дозах, — подтвердила Вера. — Заявляю как врач. Либо приборы врут, либо я ничего не понимаю. Мы никак не могли остаться в живых после такой закуски. Здесь несколько разных ядов, сильных ядов.

— И как это объяснить? Может быть, вещества на этой планете реагируют друг с другом как-то иначе, чем у нас на Земле?

Внутри корабля внезапно послышался странный шум, который сменился грохотом.

— Что это? — вздрогнула Вера.

— Голова пса. Она пытается двигаться. Наверное, снова свалилась. Она уже изгрызла всю внутреннюю обшивку.

— Она не будет кусаться?

— Надеюсь, что нет, — ответила Йец.

— А что лапа?

— Лапа тоже ползает. Я поместила их в пустую каюту, пусть громят ее, как хотят. Свободного места хватает. Зато теперь у нас собственный механический зверинец. Кстати, природа вокруг нас изменилась всего за один день. Не думаю, что трава вернется в первоначальное состояние. Сегодня планета совсем не такая гостеприимная, как вчера. Боюсь, что она уже никогда не станет гостеприимной.

— Может быть, она хочет с нами расправиться?

— Может быть. Но я пока не представляю, с какой стороны она нанесет удар. Всему этому должно быть какое-то объяснение.

— Какое?

— Не знаю. Но чувствую, что всё это можно привести к общему знаменателю. И если мы этого не сделаем…

В дверь вежливо постучали, и Кеша просунул голову в каюту.

— Что случилось? — заботливо спросила Вера.

— Болит голова. С ночи раскалывается. У меня никогда раньше так сильно не болела голова.

— Прими таблетку. Если не поможет, попробуем что-то еще. Если не станет легче через двадцать минут, подойди ко мне.

* * *

Кеша вышел из корабля. Остановился, прижал кулаки ко лбу. Голова болела так, что хотелось биться ею о стену. Он шагнул в сторону густой травы, споткнулся и упал.

Солнце почти такое же, как земное, но более красноватого оттенка, светило прямо в глаза. Кеша заметил, что может смотреть на солнце, не прищуриваясь. Он смотрел на солнце так же просто, как смотрят на экран компьютера или на глянцевую журнальную страницу. А ведь Капитан тоже сказал, что его зрение изменилось, что-то случилось с его глазами, вспомнил Кеша, неужели и со мной происходит то же самое? Это хорошо или плохо?

Пульсирующая боль внутри мозга стала не такой интенсивной. Кеша представил себе боль в виде сверкающей ледяной горы. Таблетка, которую он принял, срезала с этой горы верхушку, но гора задрожала, готовая взорваться зловещим пламенным извержением. Он приподнялся, сел. Голова кружилась, всё вокруг плыло и меняло очертания.

«Кажется, я умираю, — подумал Кеша, — или уже умер. Я мыслю, значит, я существую. Но, похоже, теряю способность мыслить правильно. Где я? О чем я думаю? Сколько будет дважды восемь? Я ни в чем не уверен. То есть в одном уверен: я заболел. Это не то, совсем не то, что происходило со мной раньше, я привык болеть, но то было совсем по-другому. Получается, я заразился здесь, на этой планете. На гостеприимной планете. Почему мы до сих пор не назвали ее? Может быть, она мстит нам за то, что мы не потрудились дать ей названия? Она была так прекрасна поначалу, я это помню.

Она была раем, а мы отнеслись к ней как к большому носовому платку, высморкались. Я заразился и могу заразить остальных. Тогда со всеми будет то же самое. Нет, я должен спасти остальных. Я должен уйти».

Он попытался встать на ноги, но упал. Тогда Кеша попробовал ползти и заметил, что ползти было гораздо легче; травяной ковер был мягким и упругим. Он полз вперед, а трава распрямлялась сразу за ним; трава окружала его со всех сторон, это было почти так же уютно, как лежать в гамаке или в колыбели. Всё вокруг наполнялось шумом, мир превращался в мелькание бессмысленных цветовых пятен. Кеша уже не видел ни неба, ни травы вокруг себя, только полз вперед.

Он очнулся несколько часов спустя. Сознание прояснилось, но тело было таким слабым, что трудно шевельнуть рукой или ногой. Он лежал на опушке леса. Судя по положению солнца, уже прошло много часов с того времени, когда он вышел из корабля. Голова почти не болела, но казалось, что она раздувается изнутри. «Что я сделал? — подумал Кеша. — Почему я оказался здесь? Я ведь не смогу вернуться. Надо что-то делать».

Собрав последние силы, он подполз к ближайшему стволу, оперся на него и встал на колени. Перед ним расстилалось травяное море, но «Гордый» исчез. Вначале Кеша подумал, что корабль улетел, но быстро отбросил эту мысль. Местность была совершенно незнакомой. Судя по всему, в полубессознательном состоянии он прополз много километров и забрался в такое место, откуда корабль просто не виден. Но для этого нужно было ползти с очень приличной скоростью!

Опираясь на ствол, он поднялся. Каждая мышца тела болела, дрожала и требовала отдыха. «Неужели я все-таки прополз так много? — подумал он. — Попробуем посчитать. Допустим, что прошло часа четыре, а я переместился километров на десять или даже больше. Я должен был ползти сквозь траву со скоростью что-то около трех километров в час. И при этом не останавливаться и не отдыхать? И поддерживать одно и то же направление? Даже здоровому человеку это не под силу!»

Внезапно его озарило: планета нанесла первый удар!

* * *

Вскоре Денисов увидел озеро. Огромное озеро. Красивое озеро. Если в раю есть озера, то райское озеро должно выглядеть именно так. Дул легкий ветер, и небольшие волны набегали на берег. Вдали, на горизонте, гряда холмов.

— Остановись, — приказал он Маше.

В воде резвились крупные рыбы или морские звери, то ли дельфины, то ли русалки. Они прыгали, поднимали фонтаны брызг, гонялись друг за другом. Денисов поднял винтовку и прицелился, но затем передумал. Неизвестно, что за существа. Они могут быть разумны. Они могут быть опасны. Он забросил винтовку за плечо и соскочил с тележки.

Вода у берега теплая и чуть зеленоватая, с золотистым отливом, полная мелких водорослей. В воде двигались мощные рыбьи спины. Метровые гиганты ходили стаями в глубине, играли, переворачивались, блестели на солнце. «Рыбалка здесь будет потрясающей, — подумал он. — Сколько лет я не рыбачил? Десять? Пятнадцать? Вечность? Если строить дом, то только здесь. Место превосходное. Нет этой проклятой травы, которая постоянно цепляется за ноги. Рядом пресная вода, невдалеке лес, можно охотиться и, скорее всего, собирать грибы. Можно ли здесь купаться? Хорошо бы проверить, нет ли здесь каких-нибудь пресноводных акул, спрутов или электрических угрей. Дом можно будет построить из бревен, а бревна привезти из лесу…»