Сотник

Неужели страшнее салангов-гизарейцев? Веселая мне предстоит поездочка.

— Хорошо, я согласен, — все-таки решился я, преодолевая последние колебания.

— Есть ли у тебя какие-то просьбы? — милостиво спросил шах.

— Есть! Прошу вас, ваше величество, освободить вашего брата Земана и позволить мне вывезти его в Пенджаб. Угрозы он вам не представляет, драгоценности отдал, зачем вам его жизнь?

Махмуд не скрыл своего удивления.

— Ты странный, Пьётр-юзбаши. Другой бы просил для себя, ты же просишь за человека, до которого тебе нет дела.

Я пожал плечами.

— Не хотел бы, чтобы из-за меня расстался с жизнью слепец. Я обманул его, поступил нечестно — нужно возвращать долги.

Шах улыбнулся.

— У тебя душа настоящего батыра, посол. Я не ошибся, когда решил тебе довериться. Решено: можешь забрать Земана из зиндана. Но если он в будущем попытается вступить в борьбу за трон, тебе придется за него отвечать. Согласен?

— Согласен! — без тени сомнения ответил я.

Чего мне бояться? Пройдет немного времени, и все афганские заморочки станут мне глубоко фиолетовы. Другие проблемы будут меня волновать, другие игры вокруг иных тронов.

— Я дам приказ тюремщикам. Можешь ехать прямо сейчас. И тебя там будет ждать подарок.

— Какой??

Сюрпризы в тюрьме? Спасибо, не надо.

— Увидишь, –лукаво улыбнулся шах, довольный моим смятением.

Я тяжело вздохнул, произнес:

— Есть еще одна просьба, ваше величество.

Махмуд смотрел на меня как на человека, способного его повеселить.

— Выкладывай! Снова меня удивишь?

Я не подвел его ожиданий.

— Ваше величество, при мне есть одна девушка, прекрасная персиянка, подобная утренней розе. Прежде чем покинуть Кабул, мне нужно устроить ее судьбу. Быть может, вы могли бы мне с этим помочь?

— Прекрасная, говоришь? — шах уже смеялся в полный голос. — Если все так, возьму ее в свой гарем. Надо же! Ты решил мне подарок сделать вместо того, чтобы клянчить золото!

(1) Лойа-джирга — существующий и поныне политический институт народного представительства, всеафганский совет старейшин этнических групп-племен. В 1747 г. впервые выбрал главу Афганистана, Ахмад-шаха Дуррани.

(2) Баядерками в Европе называли храмовых танцовщиц девадаси, поклонявшихся индуистским божествам. Они запрещены по соображениям морали в современной Индии.

(3) Звание «есаул» в казачьих войсках по указу Павла I было приравнено к капитанскому. Афганистан в русских источниках вплоть до конца XIX века называли Авганистаном.

(церемониальная чура)

Глава 19

Деньги для Зары — этот вопрос следовало срочно решить. Можно, конечно, оставить ей только что полученные изумруды, но может получиться неловкость с шахом. Впрочем, у меня имелось средство для решения проблемы — сакк из Бухары. Так назывались гарантийные чеки-векселя, старинный финансовый инструмент исламского банкинга. Собственно, само европейское слово чек появилось от сакка. Вексель мне вручил платовский казначей на непредвиденные расходы перед нашим выходом в поход. Я поразмыслил, что сейчас именно такой случай, и вовсе не считал, что поступаю дурно. Зара была равноправным членом нашей миссии, сыграла свою роль нашего прикрытия и даже больше — пусть и криво, но она-таки станет подарком для шаха, как мы объявляли во время перехода до Кабула.

Банкиры обитали в индийском квартале — поближе к тем, через кого проворачивались наиболее мощные торговые и финансовые операции транзитной торговли. Нужного человека нашел быстро, мне и моему эскорту из казаков легко указали на его дом, затерявшийся в хитросплетениях переулков недалеко от базаров. Им оказался седобородый финансист совершенно европейской внешности, не пойми какой национальности — даже в его одежде не было ничего примечательного. Белые рубаха и свободные штаны, на плечи наброшена безрукавка со светлыми продольными полосами, на голове скромная темная чалма — он мог запросто оказаться как бухарцем или горцем, так и выходцем из далекой Индии.

В его конторе все было устроено по-простому. Небольшая охрана, офис в виде обычной комнаты, никаких решеток, стоек, сейфов. Почти частная квартира, ее хозяин будто не клиентов принимал, а гостей. Чек мне обналичил без вопросов. Банкир предложил попить чаю и немного поболтать. Я не возражал. Он засыпал меня вопросами о приближающейся армии урус-казаков, о том, какое влияние на торговлю она окажет своим появлением. Не стал скрывать, что нашей конечной остановкой может стать Калькутта.

— Значит, караванная торговля надолго замрет, в Индию вернется голод, как было тридцать лет назад, — без малейшего осуждения констатировал банкир. Наверное, с таким выражением лица он щелкал костяшками на абаке, и сейчас, скалькулировав все в голове, задал странный вопрос. — Ты думаешь, главным вашим противником будут инглиси?

— А кто же еще? Не раджи же? Они слабы, погрязли в грызне, ослабели благодаря проискам Ост-Индской компании…

— Все так! — кивнул со скупой улыбкой банкир и пригубил свой чай. — Но есть фигуры посерьезнее.

— И кто же они?

— Бенгальские купцы. Эти паразиты на теле Индостана.

— Купцы не имеют пушек и ружей, — отмахнулся я.

— Пусть так, хотя в Калькутте работает фабрика по производству фитильных ружей, — согласился банкир, но, изобразив на лице таинственную мину, наклонился ко мне и тихо добавил. — У них есть деньги!

То же мне секрет Полишинеля! Странно, если бы у купца, торгующего со всем миром не было бы золота и серебра. Еще чудесатее, когда об этом сообщает финансист.

— Как ты думаешь, почему ингилси малым числом побеждали армии маратхов, впятеро, вдесятеро их превосходящие? Или весьма современную армию покойного Типу Султана, майсурского князя? Наверное, ты думаешь про то, какие хорошие пушки привезли с собой полки Уэлсли-сахиба? Или про то, как они ловко маршируют на поле боя, а туземцы бегают толпой как варвары из прошлых веков?

Разговор становился все более и более интригующим. Я быстро спросил, выдавая свою заинтересованность:

— Кто же тот демон, что всех побеждает?

— Золото! — пожал плечами банкир. — Деньги в руках бенгальских купцов. Они скупают задарма товары от миллионов крестьян-надомников и продают ее на север или англичанам. С ними бенгальцы создали как бы союз, как два соседних плюща, обвивающего один плодоносного ствол и сосущего из него соки. Они друг дружке помогают, нисколько не конфликтуя. И поэтому в распоряжении инглиси всегда полно золота для подкупа, а у противостоящих им раджей не хватает рупий на содержание большой армии. Именно покупая своих противников, командиров индийских армий или отрядов, инглиси вместе с калькуттскими купцами побеждают, чтобы творить зло с народом Бенгалии, да и всей Индии.

Я все понял. Этот термин еще не изобрели, но компрадорство давно пустило корни по всей Индии, где разграбление страны шло полных ходом, где новоявленные бенгальские буржуа с легкостью предавали национальные интересы ради барыша. Они еще не поняли, с кем связались, им пока и невдомек, что пройдет всего ничего, и в Индию хлынет поток дешевых тканей фабричного производства — механический ткацкий станок Картрайта уже изобретен. И закончится лафа у бенгальских торговцев, а миллионы мелких ремесленников окажутся выброшенными на обочину дороги собирать милостыню и умирать от голода.