Сотник

Претендент на трон протянул вперед обе руки и раскрыл ладони. Камни засверкали на солнце.

— Видим! — вразнобой ответили вожди племен, завороженно уставившись на искрящиеся грани.

— Скажи нам, фириджис, пытались ли тебе помешать люди Шуджи-уль-Мулька принести камни в Бала-Хиссар, силой отнять их у тебя?

Мне ничего не оставалось другого, как ответить правду:

— Свидетельствую, так все и было.

А он красавчик. Не просто прирезал, как баранов, брата и его людей, но еще и философско-политическое обоснование этому дал. Не убил претендента на престол, а дает народу справедливость!

Махмуд потряс руками в воздухе, снова зажав камни в ладонях.

— Кто меня упрекнет, что я поступил неправильно, защищая честь семьи Дуррани?

Баракзаи, белуджи и многие другие ханы его поддержали, уцелевшие гильзаи не посмели оспорить слова принца.

Он решил ковать железо, не отходя от трупа соперника.

— Священные драгоценности у нас, из двух претендентов остался один — ничто не мешает нам провести наше главное собрание племенных вождей, лойа-джирга, и выбрать наконец шаха Дурранийской империи!

* * *

Это было мощно проделано, эффектно и результативно — не поспоришь! Махмуд-шах разыграл все как по нотам, использовал малейшие возможности, кое-какие из них искусственно подстроив. Как азартный, но опытный игрок, он нанес удар тогда, когда соперник его не ждал, но при этом находился в самой уязвимой позиции — как в физическом плане, так и с точки зрения психологии толпы. Совет старейшин племен выбрал нового шаха не только как имеющего право по рождению, но и как воина, сильного лидера, искусного политика — как того, кто может спасти Афганистан от межфеодальных и межплеменных распрей.

Получится у него? Кто знает? Народ Махмуду достался беспокойный — этакая шляхта Центральной Азии, которой сам шайтан не указ. Для меня же он как потенциальный союзник выглядел самым перспективным, если сравнивать с Шуджей-уль-Мульком — да прими его Аллах в райские кущи! Да, Махмуд братоубийца и истязатель Земана. Да, он, плоть от плоти своей семейки Дуррани, готов идти по головам. Но новый шах в первую очередь воин со своим своеобразным кодексом чести, и Платов с ним обязательно найдет общий язык.

Махмуд дал мне аудиенцию сразу после завершения лойа-джирги — не в флигеле, а уже во дворце, как его полноправный хозяин. Принял на себя обязательства помочь казакам пересечь Афганистан без серьезных конфликтов, хотя за всех вождей он не ручался, особенно, за гильзаев. Если урус-сипахсалару удастся немного пощипать это беспокойное племя, шах возражать не будет — послушнее будут в будущем.

«Все ж таки ты редкий засранец, Махмуд, своего ни за что не упустишь, готов чужими руками жар загребать — настоящий политик», — не мог не восхититься я.

Он тут же подтвердил мою оценку, решив нагрузить меня предложением, от которого нельзя отказаться. Оно было выставлено как одно из условий афганской доброжелательности к урус-казакам.

— Я хочу, Пьётр-юзбаши, чтобы ты отправился к Ранджиту Сингху и доставил ему Кохинур, — огорошил меня шах, заставив вздрогнуть.

Он с сожалением покрутил в руках бриллиант, словно прощался со старым другом.

— Почему я, ваше величество? Как-то странно отправлять в такое посольство чужеземца, — попытался отвертеться я. — Признаться честно, я был даже удивлен, что меня выпустили из Кабула на поиск драгоценностей…

Махмуд добродушно усмехнулся, заглянул мне в лицо, будто стараясь прочесть мои мысли.

— Кто тебе, посол, сказал, что за твоим отрядом не приглядывали?

Неожиданно. Полагал, что братишки так крепко друг в друга вцепились, что им было не до меня. Ошибся. Слежки я не заметил, но это не означает, что ее не было. Шах тут же мне это доказал.

— Твой отряд избавил меня от этого предателя, Ашика. Тебя стоит поблагодарить еще и за это.

Он положил к моим ногам небольшой мешочек.

— Там изумруды из Панджшера. Моя награда тебе за помощь с камнями и знак благодарности. А также небольшой аванс за будущие услуги с Ранджитом Сингхом.

— Почему же все-таки я, ваше величество?

Махмуд щелкнул пальцами, нам принесли разожжённые кальяны. Мы закурили.

— Ну сам подумай: лучше тебя у меня кандидатуры нет. Ты доказал свою честность, вернув нам наши камни. Любой, кого бы мы ни отправили на поиски, мог поддаться соблазну. Любой! Ты — нет. У тебя есть своя цель, ты к ней идешь с гордо поднятой головой. Мне это нравится, я могу снова доверить тебе камень, ты доставишь его по назначению — естественно, под присмотром моих людей — и не сбежишь по дороге. Ведь у тебя есть еще один мотив, тебе не помешает рассказать Сингху про урус-казаков, не так ли? Если твоему сипахсалару хочется добраться до инглезов, ему так или иначе придется пройти сквозь земли сикхов.

Я мысленно от души поржал. Честный? Да что простому человеку делать с таким камнем, куда его пристроить?! Разве что разбить на несколько кусочков и попытаться продать, в то время как на него будут охотиться все кому не лень. Мне совсем не улыбалось стать дичью. Мне также понятны политические резоны, которыми руководствуется Махмуд, выставляя меня своим послом. Жирный такой намек Льву Пенджаба, что у афганцев появился новый мощный союзник в лице урусов. Мол, забудь, Ранджит, про Кабул и Пешавар, получи камень — и проваливай в свою столицу, в Лахор.

Махмуд бесспорно прав в одном. Несмотря на то, что Платов меня не уполномочивал на переговоры с Сингхом, такую удачную возможность никак нельзя упускать. Я обеспечил Войску зеленую улицу от Аму-Дарьи до Хайберского перехода, но что его ждет дальше? От Кабула до Калькутты две с половиной тысячи километров — еще одна невообразимая дистанция, которую предстоит пройти донцам. Поход облегчался не только моими договоренностями с афганским шахом, но и приличной по сегодняшним временам дорогой — Кабул и Калькутту связывал Великий колесный путь. Но сколько противников мы встретим на этой дороге? Насколько я знал, Северную Индию раздирала гражданская война. Маратхские княжества воевали с афганцами и сикхами, а также между собой за право обладать Дели и контролировать Великого Могола, последнего императора и падишаха, мусульмане боролись с индуистами, а над схваткой стояли англичане, искусно манипулируя, стравливая и порой вмешиваясь вооруженной рукой. Там такая каша заварилась, что сам черт не разберет. Иметь такого союзника, как Ранджит Сингх, — это дорогого стоило. Если Махмуд хотел видеть во мне только рычаг давления на сикхов, то он серьезно просчитался — я не упущу случая все устроить к нашей пользе.

Но оставалась одна проблемка.

— Ваше величество, если отправлюсь на восток, как я смогу организовать прохождение армии через Афганистан?

— Разве у тебя мало людей? — удивился шах, попыхивая кальяном. — Разделитесь. Большую часть оставь в Кабуле — она послужит в роли связного с твоим атаманом. С собой возьми только телохранителей, ведь я дам тебе надежную охрану — тысячу гвардейцев и сотню отборных баракзаев. Против такого эскорта не посмеют пикнуть даже афридии, контролирующие хайберский проход. Жуткие разбойники!