Сотрудник Абвера. Вдова: Архив царского профессора

–Между двух огней? – спросила Дроздова. – А это шанс для нас, командир.

–Какой шанс? – спросил Шигаренко.

–Шанс выжить. Но чтобы мы смогли это сделать, нам нужно научиться друг другу доверять.

–Доверять? – спросил Шигаренко.

–А разве нет? – Лавров внимательно посмотрел на здоровяка. – Разве у вас нет оснований для этого? Я же мог оставить вас, Шигаренко, тюрьме гестапо. И вас уже до конца недели повесили бы в назидание другим как партизана! Поэтому прекратите истерить и соберитесь! Итак, завтра, начинаем работу.

–Мне снова пробовать связаться с Нечипоренко? – спросила Дроздова.

–Нет. Нечипоренко может иметь и свою связь с Лайдеюсером. Мы уже пробовали наладить контакт. И ничего не получилось не по нашей вине.

–Но что нам делать? – уже спокойно спросил Шигаренко.

–Наблюдать.

–Наблюдать?

–Именно. Но перед тем нужно войти в образы, которые приготовил для нас Лайдеюсер. Вы, Ольга, завтра, отправитесь в магазин одежды на Сумской. А вы, Шигаренко, в городскую управу.

–Но разве могу я претендовать на должность в управе после моего ареста?

–Вильке обещал, что все позабудут про арест. Идите смело. Мы не можем жить здесь просто так. Мы пристроимся, а затем незаметно сменим место жительства…

***

Харьков.

Квартира барона фон Рунсдорфа.

30 мая, 1941 год.

Лейтенант Ганс Рикслер.

Адъютант полковника Рунсдорфа лейтенант Ганс Рикслер сидел в большой квартире один и перебирал документы. В последнее время, после того как они привлекли к делу Лимоненко, бумаг прибавилось.

Прозвучал звонок. Лейтенант отвлекся.

«Неужели барон уже вернулся? Или это господин Лимоненко?»

Рикслер встал из-за стола и пошёл к двери.

На пороге была молодая женщина в серой униформе – в однобортном кителе, застегивавшемся на три пуговицы, с воротником, обшитым серебряным кантом. Рикслер знал, что недавно в Харьков прибыли около 30 женщин в подразделения вспомогательных служб кригсхельферин.

–Что вам угодно, фройлен?

–Эльза Шекер! Здесь проживает полковник фон Рунсдорф?

–Да. Но сейчас господина полковника нет. Я адъютант полковника. Лейтенант Рикслер. Прощу вас войти, фройлен Шекер.

Девушка вошла.

–Что вам угодно от полковника, фройлен?

–Я получила назначение к господину полковнику фон Рунсдорфу!

–Назначение? Господин полковник ничего мне не говорил о назначении.

–Я назначена секретарем!

–Ах, вот оно что! – вспомнил Риклер.

Рунсдорф обещал похлопотать, чтобы им выделили помощника. Но Рунсдорф не хотел брать местного и потому ждал человека из Германии.

–Я могу подождать здесь господина полковника?

–Полковник фон Рунсдорф вернется не так скоро. Он убыл по служебной необходимости. А я не могу посвятить вас в детали нашей работы без одобрения господина полковника.

–Тогда я пойду, господин лейтенант.

–Но я могу угостить вас кофе, фройлен.

–А вы не заняты, господин лейтенант?

–Занят, но перерыв мне нужен и могу немного оторваться от дел.

–Принимаю ваше приглашение, господин лейтенант.

–Меня зовут Ганс, фройлен. Не стоит вам именовать меня «господин лейтенант». Я признаюсь вам, что я не военный.

–Но на вас мундир офицера, герр лейтенант.

–Да я ношу мундир, но признаюсь, что военное дело меня совсем не увлекает, хоть я и окончил офицерские курсы. Меня ждала отправка на фронт, но господин полковник взял меня к себе.

–Значит вы все же военный, Ганс.

–Я историк, фройлен Эльза. Учился в Гейдельберге. Думаю, что после войны смогу защитить степень. Прошу вас.

Девушка села, а Рикслер стал готовить кофе. Она сказала:

–О! Какой запах! Это арабика! Настоящий!

–У господина барона хороший кофе. Не суррогат. И я научился его готовить.

Он поставил чашку на стол перед девушкой.

–Спасибо. Ганс.

–Вы из команды связисток?

–Да. Прибыла в Харьков в подразделение тыловой службы. Но полковник Лайденбах, военный комендант города, узнал, что я владею стенографией и направил меня в распоряжение полковника Рунсдорфа.

–Так вы стенографистка? Это просто отлично, фройлен Эльза.

–Да?

–Мы здесь буквально падаем с ног, фройлен. Слишком много работы. Много документов. Хорошо, что я совершенствую свои навыки в русском языке. Побочный полезный эффект моей деятельности, фройлен.

–Вы говорите по-русски? – спросила Эльза на русском языке.

Настало время для Рикслера удивляться.

–Не удивляйтесь, Ганс. Я наполовину русская. Моя мать была русской хотя жила в Германии. От неё я и узнала русский язык. Он мой второй родной. Я не чистокровная арийка.

Рикслер ничего не сказал на это. Он не воспринимал расовую теорию нацистов, но свое мнение держал при себе.

–Это помешает мне получить место у господина полковника?

– Барон человек очень образованный. Знает несколько европейских языков. Барон ценит работоспособность. И обладает большим влиянием.

–Влиянием?

–А вы не знаете господина барона фон Рунсдорфа?

–Мне почти ничего не сказали у военного коменданта. Капитан Ланге, руководитель штаба полковника Лайденбаха, только сказал мне, что полковнику Рунсдорфу нужна хорошая стенографистка.

–Полковник барон фон Рунсдорф был адъютантом рейхсфюрера Гиммлера, фройлен. Ныне он руководитель отдела в организации Аненербе. В Харькове барон фон Рунсдорф представляет самого рейхсфюрера! Потому барон персона здесь важная.

–Я этого не знала. Теперь сомневаюсь примет ли меня барон.

–Если вы хороши в своей работе, то примет. Меня же он принял. И если бы не он, то быть бы мне сейчас в окопах на фронте под огнем. А я, фройлен, человек исключительно мирный.

–Вот как?

–Да. Оружие мне не нравится.

–Но немцы нация воинственная.

–Я немец, но совершенно не воинственный, а наоборот. Да и толку от меня здесь гораздо больше чем в окопах.

–Хотела бы и я присоединиться к вашей команде, Ганс. Я ведь также очень не люблю войну. Хотя, как и все состояла в гитлерюгенде. Но мне хочется, чтобы снова наступил мир. Тот мир, что был до войны.