Сотрудник Абвера. Вдова: Архив царского профессора
Шрифт:
– Все предусмотреть невозможно.
– Это так, Владимир Иванович. Но у нас есть три варианта развития событий. Мы все продумаем и подготовим.
– Хорошо! У вас что-то еще, старший майор? – понял комиссар Максимов.
– Да. Был активирован запасной вариант связи в Харькове.
– Что? Хозяин скобяной лавки?
– Так точно. К Антипенко пришел агент «Референт».
– Референт посетил Антипенко?
– Да.
– И что заставило его это сделать? Это вариант на самый крайний случай!
Нольман ответил:
– У Референта важная информация.
–
– В Харькове сейчас находится лейтенант Лавров.
– Лавров в Харькове? Час от часу не легче! Иван Артурович! Это ставит под удар всю операцию! – вскричал Максимов.
– Лавров прибыл под чужим именем и с ним еще две человека. Все люди из Брайтенфурта.
– Кто такие? Немцы?
– Русские. Курсанты Абвершколы.
– Фамилии? Имена?
– Такой информации у Референта нет. Он опознал только лейтенанта Лаврова.
– И что группа делает в Харькове?
– По всему видно, что у Лаврова есть особое задание Абвера. И прибыл он от капитана Лайдеюсера, Того самого что работал против меня осенью 1941 года.
– Бывший начальник нашего обер-лейтенанта Нойрмаера?
– Он самый товарищ комиссар. А Лайдеюсер хитрая лиса. И нам нужно связаться с Лавровым.
– Товарищ старший майор! Запрещаю категорически!
– Но…
Максимов повторил:
– Запрещаю! И скажу вам больше Лавров это потенциальная опасность для капитана Кравцова! Лавров служил под его началом и сразу его опознает! А он сейчас в городе по линии Абвера! И вы знаете, что это значит, Нольман! Лаврова и его группу следует немедленно ликвидировать!
– Не согласен, товарищ комиссар госбезопасности. Я же сам тогда, осенью 1941 года, организовал переход Лаврова на сторону немцев. Он мой агент!
– Не спешите с выводами, товарищ Нольман. Лавров не числится как агент и агентурной работы не ведет. На связь не выходил ни разу.
– Но у него и не было этой связи, товарищ комиссар. Я приказал ему внедриться в Абвер, и он это сделал!
– А если нет? Если он работает на Абвер?
– Лавров надежный офицер. Готов поручиться за него головой!
– Не стоит вот так запросто ставить свою голову, старший майор.
– Владимир Иванович, у Лаврова может быть весьма важная для нас информация.
– Пока контакты с Лавровым я запрещаю, старший майор. Вы меня слышали, товарищ Нольман?
– Слышал, товарищ комиссар государственной безопасности.
– Лавров знает Кравцова! Конечно, над внешностью Кравцова потрудились. Но Лавров был его подчиненным! И он его узнает!
Нольман ответил:
– Это если они встретятся!
– Кравцов-Нечипоренко личность уже известная. Он его на любой афише сможет увидеть!
– Не думаю, что Лавров опознает Кравцова по афишке. А в рестораны и клубы, где поет Нечипоренко он не ходит. Товарищ комиссар, я прошу дать мне возможность прощупать Лаврова.
Максимов задумался.
– По инструкции, – наконец сказал он, – в такой ситуации мы должны обезопасить нашего агента и ликвидировать Лаврова. Вы же знаете это, товарищ Нольман.
– Да. Потому и предлагаю действовать.
– Но не ликвидировать объект, а войти с ним в контакт?
–
Не войти в контакт. Немного прощупать его. Операция по барону фон Рунсдорфу ведь доверена мне и моей группе.– Но Лавров, если он в Харькове, не имеет отношения к этой операции.
– А если это связано, Владимир Иванович?
– Любите вы всё усложнять, Иван Артурович.
– Так я могу работать по Лаврову?
– Да. Но соблюдая осторожность…
***
Харьков.
Квартира барона фон Рунсдорфа.
14 июня, 1942 год.
Лимоненко Владислав Антонович оказался настоящей находкой для Рунсдорфа. Он стал продвигать поиски вперед небывалыми темпами.
– Вот что я смог найти, господин барон, – архивариус показал Рунсдорфу пожелтевший лист бумаги.
– Что это?
– Заявка товарища Бекаури.
– Заявка?
– Дело в том, что в 1920 году Бекаури посетил Харьков. Еще шла гражданская война. И Бекаури потребовалось отыскать имущество из квартиры профессора Пильчикова.
– Имущество?
– Дело в том, что большая квартира, которую при жизни занимал профессор Пильчиков, была сдана другому нанимателю. А имущество покойного профессора и его бумаги были перевезены на склад технологического института.
– И что?
–Бекаури прибыл с постановлением Совнаркома для отыскания важной вещи, здесь не сказано какой.
– Он искал архив своего профессора! – вскричал Рунсдорф.
– В заявке сказано, что Бекаури было нужно именно имущество профессора. К сожалению перечень был на другом листе, который не сохранился.
– Бекаури не хотел никому говорить про бумаги, господин Лимоненко. Зачем ему это? Он желал тайно завладеть документами. И вы принесли мне плохую весть.
– Плохую? – не понял Лимоненко.
– Бекаури мог тогда забрать с собой все важные документы. Где вы обнаружили этот документ?
– В хозяйственном архиве. Но в книге записей нет сведений о выдаче Бекаури требуемого имущества. Перед вами только запрос, герр барон. И по этому запросу имущество выдавалось тому, кто представил документ! Но записи о выдаче нет! Есть лишь запрос. А это значит, что Бекаури мог и не получить того что хотел.
– Однако он именно в 1920 году сделал свой прибор!
– Я не все знаю, господин барон. Но могу предположить, что Бекаури и сам мог быть автором прибора. Он был одним из лучших учеников Пильчикова.
– Возможно, вы правы, господин Лимоненко. Продолжайте ваши поиски! Если вам нужен помощник то мой адъютант к вашим услугам, Владислав Антонович! Ваша семья хорошо обеспечена?
– Благодарю вас, господин барон. Вы слишком щедры.
– Вы хорошо работаете, господин Лимоненко…
***
Барон фон Рунсдорф спросил лейтенанта Рикслера:
– Как вы думаете, Ганс, Лимоненко умный человек?
– Да, герр барон. Такого специалиста поискать. Он прирожденный архивист.