Сотрудник Абвера. Вдова: Архив царского профессора

Докладная записка:

Июнь, 1914 год.

Главное управление Генерального штаба генерал-майору В.Н. Лаврову.

Я, капитан Вольский, довожу до сведения Вашего превосходительства, что прибывший в Харьков господин М.Г.Агапов это тот самый выпускник австрийской разведшколы в Кошице. Благодаря агенту «Екатерине» нам удалось выяснить, что в Харьков направлена группа из трех человек. Цель – бумаги профессора Пильчикова, устраненного агентами австрийской разведки в 1908 году.

Разработанная мною в 1911 году операция по дезинформации австрийской разведки сработала. Составленный нами архив, привлек внимание Генерального штаба Австро-Венгрии.

Донесение полковника Н.С.Батюшина, который в 1914 году возглавлял Варшавское отделение русской контрразведки.

Июль, 1914 год.

Главное управление Генерального штаба генерал-майору В.Н. Лаврову.

Я, полковник Батюшин, довожу до сведения Вашего превосходительства, нами выявлена агентурная сеть, работающая на германский генеральный штаб. Среди изъятых у них документов есть бумаги касаемые протектора, прибора, воспринимающего действие электрических волн. Сей прибор известен как «протектор Пильчикова».

И самое главное приобретение Нольмана:

Отчет Пильчикова Николая Дмитриевича.

«…мною были с помощью электронных волн, шедших сквозь стены зала, в котором стояли приборы, выполнены следующие опыты: 1) зажжены огни модели маяка; 2) вызван выстрел из небольшой пушки; 3) взорвана мина в искусственном бассейне, устроенном в зале, причем затонула маленькая яхта; 4) приведена в движение модель железнодорожного семафора».

***

Москва.

Площадь Дзержинского (Лубянская площадь до 1926 года).

Управление НКГБ СССР.

Июль, 1942 год.

Доклад Нольмана.

Старший майор Нольман подготовил отчет для комиссара госбезопасности Максимова и доложил о готовности изложить ему полный план будущих действий.

– Я готов докладывать, товарищ комиссар, – сказал Нольман по телефону.

– Вы готовы докладывать уже сейчас, товарищ Нольман?

– Так точно, товарищ комиссар госбезопасности.

– Тогда прошу вас немедленно ко мне.

У Максимова был генерал Судоплатов, который интересовался работой группы отправленной Максимовым в Харьков.

– А вот и товарищ Нольман! Прошу вас, Иван Артурович.

– Вы готовы представить план, старший майор? – спросил Нольмана Судоплатов.

– Так точно! И со мной все необходимые документы для доклада. Я сделал все выписки из архива, товарищи.

– Послушаем, что нам скажет, старший майор.

– Группа капитана Кравцова в количестве трёх человек, сейчас работает в Харькове. Нами получено сообщение, что группа устроилась в городе и готова приступить к работе.

– Это ваша идея с певцом Савиком Нечипоренко? – спросил Судоплатов.

– Да, товарищ генерал. Капитан госбезопасности Кравцов работает под именем Савика Нечипоренко и уже начал свою концертную деятельность. Его группа нацелена на прибывшего в Харьков полковника фон Рунсдорфа. Первоначальная цель группы – похищение полковника. Но сейчас я настаиваю на изменении цели!

– Вот как? – удивился Максимов. – Значит вам уже известная цель пребывания полковника фон Рунсдорфа в Харькове?

– Так, точно, товарищ Максимов. Полковник барон фон Рунсдорф, сын генерала фон Рунсдорфа. Прибыл в Харьков за архивом профессора Николая Дмитриевича Пильчикова.

– Этот архив имеет ценность? – спросил Судоплатов.

– Никак нет, товарищ Судоплатов. Если архив Пильчикова и сохранился до настоящего времени (в чём я лично сомневаюсь), то никакой ценности он не имеет.

Судоплатов посмотрел на Максимова.

– Вы мне ничего такого не говорили, Владимир Иванович, – Судоплатов посмотрел на комиссара госбезопасности Максимова.

– Доклад товарища Нольмана, для меня новость, как и для вас, – ответил Максимов. – И я надеюсь, что товарищ старший майор всё нам сейчас объяснит.

– Я готов, товарищ Максимов. Мною, за время работы в архиве Лубянки, выявлены следующие документы: «Докладная записка капитана Вольского» от 1914 года, донесение полковника Батюшина того же года и ряд других документов, которые свидетельствуют, что никакого архива профессора Пильчикова не существовало.

– Не существовало?

– Именно так, товарищ комиссар. Это операция русской царской контрразведки в 1911 году для дезинформации разведки австрийского генерального штаба. А эту разведку возглавлял барон фон Рунсдорф, отец нынешнего полковника Рунсдорфа.

– И где документы?

Нольман выложил копии снятые им собственноручно и перепечатанные в его отделе под грифом «совершенно секретно».

Судоплатов и Максимов ознакомились с документами.

– Выглядит все убедительно, – сказал Судоплатов. – Хорошая работа, товарищ Нольман. Ваша слава вами заслужена. Но что вы предлагаете делать дальше?

– Не похищать барона фон Рунсдорфа. Эта акция совершенно бесполезна. Нужно «помочь» барону заполучить архив, который он так мечтает найти. И чтобы у него не возникло сомнения, что архив «настоящий», нам нужно изобразить нашу заинтересованность в архиве. И сделать «попытки» утащить архив из под носа барона. Но эти «попытки» конечно провалятся.

Судоплатов сказал, что план хорош.

– Но цель этой дезинформации? – спросил Максимов.

– Мы подбросим немцам не простую дезу. Это будет «настоящее научное открытие». Немцы смогут заполучить не только архив, но и одного из «последователей» Пильчикова.

– Последователей?

– Именно так. Но над последней частью плана я сейчас работаю, товарищи.

– Но ведь группа капитана Кравцова работает над планом похищения фон Рунсдорфа, не так ли?

– Уже нет, – ответил Нольман. – Я переслал им приказ через запасной канал связи об отмене первоначального плана.

– Не согласовав это? – возмутился Максимов.

– Времени не было, товарищ комиссар госбезопасности.

Судоплатов сказал на это:

– Победителей не судят, Владимир Иванович. Я думаю, что товарищ Нольман поступил правильно. И группа капитана Кравцова не должна вызвать и тени подозрений гестапо. Тем более что они перешли линию фронта не совсем чисто. Эта версия с похищением партизанами мне совсем не нравилась.