Совьетика
Шрифт:
Статью я к тому времени ещё сама не читала и потому поспешила заверить Вэнди, что я в мыслях не держала оскорблять здешних врачей или вести на них какой-то поклеп. Однако её это не удовлетворило. Я пообещала тут же пойти в магазин, купить злополучную газету и прочитать, что же её так разгневало.
– Ты должна была прочитать статью до публикации!- почти кричала на меня сдержанная обычно Вэнди, -И потребовать от газеты исправлений, если там было что-то не так!
Как будто бы она только что родилась (или, как говорят в Северной Ирландии, "всплыла
на поверхность в пузыре посреди реки Лаган") и не знает, что здешние газеты так не работают: когда я встретила Вэнди в первый раз в жизни, у нас обеих как раз брали интервью о детях Чернобыля, отдыхающих здесь ежегодно, и мы обе заметили потом, сколько
Под дождем и пронизывающим ветром добралась я до единственного открытого в
тот вечер магазинчика при бензоколонке в нашем городке. Еле добежав до дома,
сразу же открыла злополучную газету. "Британская система здравоохранения
заставила больного ребенка поехать на Кубу!" – кричал типичный бульварный
заголовок, со вполне естественной для бульварной газеты целью -привлечь внимание читателя. Но я прочитала весь текст, и я не нашла в нем никаких оскорблений в адрес белфастских врачей или британской системы. Ни одного грубого слова или преувеличения. Я, кстати, предупредила Джорджа, чтобы он ничего плохого о здешних врачах не писал, ибо они делают все, что от них зависит, чтобы помочь пациентам, – не их вина, что они работают в рамках системы, безразличной к человеческому страданию, и что у них тут такое фрагментарное образование. И Джордж свое слово сдержал. Да, он вставил, в мои уста кое-где свои собственные слова, которых я не говорила, – например, о том, что на Кубе, в отличие от СССР, нет социальных различий между статусом врача-специалиста, медсестры и нянечки, и все они обедают в одной и той же столовой (это правда); но по-моему, и у нас в СССР такое различие было минимальным, ни в какое сравнение не идущим с "классовым" статусом привилегированного отряда врачей по сравнению с "недочеловеками"-уборщицами в "fantastic" UK, но я это ему простила. Моей главной целью было сказать хорошее о Кубе, дать знать людям здесь, что она из себя представляет, каким глубоким гуманизмом пронизан весь кубинский образ жизни.
Так на что же обиделась Вэнди? Ведь она сама совсем недавно в разговоре со мной "поливала" здешние больницы за невероятные очереди на элементарные операции (многие больные раком или болезнями сердца, которые ждут своей бесплатной операции потому, что не в состоянии заплатить за частную, умирают, потому что становится слишком поздно!), приведя в качестве примера свое собственное ожидание бесплатного костыля после операции на бедре: когда она, наконец, его получила, он был ей уже не нужен!
На что обижается Вэнди, если британские газеты каждый день пишут о скандальном положении здешних публичных, государственных бесплатных больниц, где 90-летние старики сутками лежат в коридоре в реанимации, ожидая приема у специалиста; где администрация больниц вскоре намеревается нанимать полицейских для насильного выдворения с больничных коек больных стариков, которым некуда больше идти; где пациенты все чаще вывозятся для операций за границу, ибо в здешних больницах нет мест; где ежегодно сотни людей умирают от врачебных "ошибочек", многие из которых связаны с тем, что доктора работают без перерыва по 48 и по 72 часа, а у большинства из них – 70-часовая рабочая неделя; где происходят такие вещи, как, например, изнасилование 70-летней старушки, смертельно больной раком, по пути с больничной койки в больничный туалет?
Заметьте, что ни об одной из этих душераздирающих вещей я в своем интервью даже не упоминала. Я только рассказала о безразличии системы к людям – из собственного опыта. О том, что даже за все, что тебе полагается по нормам медицинского обслуживания, тебе приходится драться зубами: за то, чтобы быть направленным на обследование (это при очереди в 9 -12 месяцев-то!), за то, чтобы добиться направления на компьютерную томограмму; за то, чтобы твои жалобы приняли всерьез; за то, чтобы поменяли неподходящее лекарство; даже за то, чтобы тебе просто дали выписку из врачебной карточки и копию снимков. И все упирается в деньги: это вам не нужно, это слишком дорого стоит. "Общество равных возможностей", где королевиных родственников весьма преклонного возраста, давно уже дышащих на ладан, в очередной раз вытаскивают с того света (причем мы все обязаны этому
громко радоваться!), а для "какого-то там «черномазого ребенка", у которого вся жизнь впереди, жалко лишний раз сделать снимок: да вы знаете, во что это обходится налогоплательщикам?!Конечно, об этом я тоже в интервью не упомянула, ибо за такую "крамолу"его бы зарубили на корню. Вместо этого я сконцентрировалась на Кубе: по-моему, показанная мною разница в подходе к людям говорит за себя сама. Страна с крайне ограниченными ресурсами посылает в страны Третьего Мира для оказания медицинской помощи больше врачей, чем вся Всемирная Организация Здравоохранения! И никому в помощи не отказывает, как бы трудно ей самой ни было!
Я честно попыталась понять Вэнди. Да, неприятно, когда нелицеприятные вещи о твоей стране говорят иностранцы. Но ведь я – живущий здесь иностранец, а не турист, и такой же налогоплательщик, как она. Я имею такое же полное право интересоваться тем, куда идут деньги с моих налогов, и требовать улучшения медицинского обслуживания не за счёт нового обдирательства нас, а за счёт отказа Блэра от роскошного нового личного "Конкорда" и сокращения расходов на вооружения!
Ну и почему же ты в ужасе бледнеешь, Вэнди, в своей "свободной" стране от моего "зато на бомбы для Ирака и Югославии у них есть деньги" – ведь я же говорю правду? Ведь тебе же тоже будет от этого лучше, если в следующий раз ты вовремя получишь свой костыль!
Я подождала , пока она поостынет. ("Мы, юнионисты, народ горячий!") Через
несколько недель послала ей по почте, как это принято у кальвинистов-формалистов, красивую открытку с изложением хода событий и с ещё раз подчеркиванием, что я ничего не имею ни против доктора Х., которого она мне рекомендовала; ни против доктора У., приема к которому мы ждали полгода.
Открытка вернулась ко мне обратно, вместе с моим подарком, который я к ней приложила. Вэнди сообщала мне, что если я действительно хочу её прощения, то я должна немедленно сесть за перо и написать опровержение своего интервью в газету, высказав самую глубокую благодарность замечательному британскому здравоохранению. Сделать это для меня было бы равнозначно вынесению благодарности Михаилу Сергеевичу Горбачеву за наше "счастливое, свободное" сегодня. Кроме дружбы, есть еще и такая вещь, как совесть и принципиальность. И отказ лгать.
Так прекратилась моя дружба с Вэнди. В своем прощальном письме я тоже вспылила и пообещала ей высказать все, что я действительно думаю об этой "замечательной системе", – даже то, о чем. я близко не упоминала Джорджу. "Очевидно, Вы считаете, что только Вам, как истинной британке, позволено высказывать любые критические замечания в адрес здешнего здравоохранения", – написала я. "Мы, иностранцы, должны "лопать, что дают" и быть благодарными за это. Мы не имеем права критики ничего "великого" британского. Это называется – "расизм". Я должна восхищаться тем, что эта система – бесплатная, когда там, откуда я родом, это было нормой. До приезда сюда я не знала вообще, что такое многомесячные очереди на прием к специалисту. Ни разу в СССР мне не приходилось ждать своей очереди у хирурга, окулиста, любого другого специалиста больше нескольких часов. Вы никогда не поймете, о чем я веду речь, когда я пишу о Кубе, – моя критика не в адрес индивидуальных врачей, а в адрес бездушия, безразличия к людям этой системы здесь. И мне от души Вас жалко, потому что Вы другой системы не знаете и даже не можете себе представить, что она может существовать. Ну, раз уж Вы не верите мне, не британке, то я позволю себе послать Вам копию того, что написал о кубинской медицине самый что ни на есть британец – Джон Уоллер в своей брошюре "Куба: здоровье для всех".
И я послала ей эту брошюру.
Думаю, что после прочитанного, увы, Вэнди только возненавидит меня и
Кубинскую революцию. Ведь так неприятно, достигнув пенсионного возраста с
верой, что ты живешь в великой державе, и жалея "нищих белорусских детей",
которым можно для ощущения собственной доброты отдать свои старые платья,
вдруг прочитать, что "в Британии число стариков чаще всего описывается как
проблема; на Кубе его рассматривают как триумф". Как серпом по одному месту самозваной «цивилизации»…