Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

* * *

Я б отдал многое, лишь только б Сказал мне предпоследний гром: О ком поешь; ты утром колким, Грустишь прохладным вечерком? Кого глазами ты встречаешь, Кого приветствуешь в окно И перед кем ты рассыпаешь Улыбок щедрое зерно?

* * *

Снежинки слабые летали, На лоб, на губы опадали. Я им завидовал, А смел бы, Своим теплом Тебя согрел бы.

* * *

Тобою всё здесь очаровано: Едва окрепшие дубки, И сад с окраинами росными На берегу крутой реки, И утонувший за курганами, Снесенный паводком паром, И любящее песню страстную Моих надежд и дум перо. Но нет тебя. И горечь в сердце Струится капельками рос. …С дубками о тебе беседуя, Я нынче загрустил до слез.

* * *

Стал бы стройною сосенкой, Прошумел бы над тобою, Когда к речке ранью звонкой Ты идешь густой травою. Может, на меня, родная, Вскинула б глаза, что зори, Ясные, как небо мая, Голубые, как озера. 1940

458. «О тебе не ведал, не гадал…»

О тебе не ведал, не гадал И души предчувствием не мучил, А увидел — да и в плен попал, Хоть к неволе жизнью не приучен. Мне сдается, что таких, как ты, Солнце не встречало возле хаты — О таких на скрипках золотых Пели сказочные музыканты. Скажут, это выдумка моя, Может, так — не думаю перечить. Не могу противиться и я Слабости, до капли человечьей. Про тебя, избранницу мою, Расскажу я зорям, будто людям, Лес попросит — лесу пропою, Никому отказано не будет. Тишина. Улегся майский шум, Шум весны у радостных селений. Странно как-то: год тебя ношу В самом сердце — и без позволенья. 1940

459. «Ты — как вода для иссохшей земли…»

Ты — как вода для иссохшей земли, Как моряку — горизонт, еле видный. Крикнуть? — Ветра передать не смогли б. Плакать? — Но перед березами стыдно. Сказку придумать? — Не выйдет на лад. Песню сложить? — Но не сложится песня. Сон мой опять как рукой ты сняла — Снова я там, у околицы вешней. Думал я: Путь беспрерывных боев Молодость сердца умолкнуть заставит, Может, его у родимых лесов Пуля пронзит или бомба раздавит. Мысли, как дым, всё плывут волокном В наше село, к его краскам неброским. Веткой береза царапнет окно — Как на тебя, я гляжу на березку. 1941

460. МЕСЯЦ РАНЕНЫЙ

Месяц раненый скрылся в лесу, Бор в снегу — поседелый будто. Не стихай же, секи по лицу, Нашей полночи ветер лютый! Градом выморозь каждый вдох, Черным дымом заполни веки, Чтоб захватчик ослеп, оглох, Чтоб и след замело навеки. Чтобы вражьих зрачков огни, Стекленея, летели мимо. Не жалей их, метлой гони Из просторов отчизны милой. Нагоняй на них лютый страх, Белорусских равнин раздолье. Месяц раненый скрылся в кустах, А буран свирепеет в поле. 1941

461. ПИСЬМО К МАМЕ

Возле хаты твоей сосновой — В серых скатках, в ремнях солдаты. Повстречай ты их добрым словом И попотчуй их, чем богата. Сыновья, дорогая мама, Покидают, идя на запад, Рощи, полные птичьим гамом, Знойных пасек медвяный запах, И поля с золотою рожью, Сеном пахнущие навесы, Травы, полные влажной дрожи, Нецелованную невесту. Может, в яростный час атаки, Успокоенный пулей вражьей, Не один из них мертвым ляжет У окопов на буераки. Ты закрой им глаза И мятой Щедро выстели их могилы, И поплачь, как над сыном милым, Ранью майскою синеватой. 1943

462. «Пилотку сняв, глядит, как стынет…»

Пилотку сняв, глядит, как стынет Горушка пепла и земли. Село в железной паутине, А в синем небе журавли. А в сердце? Разве в сердце глянешь, Как в ключ прозрачный у села? Молчат, потупившись, селяне; Где хата некогда была, Теперь лишь едкий дым под небом Ползет, грызет стволы ракит… А сердце? Полно лютым гневом! А в синем небе? Ястребки. 1944

463. КРАСНАЯ ЗВЕЗДА

Искривленные рельсы, Шпал огарки. Докуренные желтые цигарки. Клочки бумаги, по путям гонимой,— Солдатские послания к любимой. Бутылки И консервные жестянки. Рассвет на разбомбленном полустанке. Бесчисленных гудков напев унылый И беженцев забытые могилы. В окопе сидя, я под свист метели Мечтал, бывало, о заветной цели, — Как принесу покой в походном ранце Десяткам Страдающих в неволе станций, Живой звезде, Мерцающей в кринице, Изведавшей изгнанье молодице, Медовым липам и вишневым селам, Над Свислочью березам невеселым. Я в Минск пришел И преклонил колени Перед столицей в пору избавленья. Прославьте же звезду освобожденья! Пройти дано ее лучам багряным По изнывающим в неволе странам. Она — примета Близкого рассвета. 1944

464. В ПОТОПТАННОМ ЖИТЕ

Уже не доехать Бойцу молодому До края родного, До отчего дому. Лежит он раскинувшись, Руки разбросив, Над ним обгорелые никнут Колосья. Лежит он, как витязь, В потоптанном жите, Родную увидите — Не говорите. 1945

МИХАИЛ ТРОИЦКИЙ

Михаил Васильевич Троицкий родился в 1904 году в Петербурге, в семье чиновника. Окончив среднюю школу, учился на архитектурном отделении художественно-промышленного техникума. Однако после смерти отца средств к существованию не было, и Михаил, бросив учебу, обратился на биржу труда. Работал чернорабочим на ремонте ленинградских мостов и набережных, кочегаром, затем помощником машиниста на заводе «Большевик».

Писать и печататься Троицкий начал с 1926 года. За десятилетие с 1931 по 1940 год вышло пять книг Михаила Троицкого: «Двадцать четыре часа», «Поэма о машинисте», «Три поэмы», «Сказка про глупого медведя» и «Стихи».

В июле 1941 года Троицкого призвали в армию и направили на командирские курсы. Вскоре он отбыл на фронт. 22 декабря 1941 года командир минометного взвода Михаил Троицкий, сражаясь за Ленинград, погиб в районе Невской Дубровки.

465. «Таврический сад совершенно внезапен…»

Таврический сад совершенно внезапен — Как будто деревья по улицам шли, Нигде не оставив следов и царапин, Нигде на камнях не просыпав земли. Как будто сегодня неслышной походкой Пришли, а надолго ль останутся тут?.. Спокойно стоят за железной решеткой, Стоят добровольно и завтра уйдут. 1934