Советско-гвинейская любовь

Когда толпа прихожан рассосалась, мой «земляк» представился – Кристофер, инженер по сельхозмашинам. Кристофер оказался разговорчивым, на русском говорил прекрасно. Ему хотелось пообщаться, и я пригласил его на ужин. Не упустил шанса познакомиться и взять телефон у переводчицы проповеди с французского на два местных языка – пель и тома, которую звали Марией. Отнеслась она к этому довольно благосклонно. Вечером бонна приготовила угрей с великолепным острым соусом. Кристофер не опоздал, и за приятным ужином он поведал мне свою историю.

Еще в эпоху Секу Туре, большого друга Леонида Ильича, его как одного из лучших учеников послали в Москву, в сельхозакадемию, на факультет механизации. Окончил он ее блестяще. Вернулся уже после смерти Секу Туре. Как большого специалиста по сельхозмашинам его направили в основной агрорайон Гвинеи – Зерекоре. Здесь действительно много было и есть плантаций риса, кукурузы, какао, кофе. Основной сельскохозяйственный инструмент – мотыга, другой техники не было. Дали ему в мэрии какую-то должность. Уже были жена и ребенок. Выплаты зарплаты вскоре прекратились. Надо было выживать. И однажды дошел «до ручки». В доме не осталось ни риса, ни денег. Завтра нечем накормить ни ребенка, ни жену. В отчаянье вечером он стал горячо молиться, прося Господа выручить его.

Грозы в Зерекоре бывают часто. Рядом расположены горы Нимба – кряж более сорока километров длиной, в котором с десяток Магниток чистого железа имеется. У этих гор и формируются тучи. Уже в середине января часов в пять вечера над горами неспешно появляется черная полоса туч. Медленно, нехотя увеличивается и сползает в сторону города. Видимо, и по всей длине этой гряды. Ну и часам к восьми, когда темно уже, ветер поднимает с земли все, что может лететь: пыль, мусор. А через три минуты тучи выливают на город потоки воды, как из перевернутой бочки. Недолго, но бурно. Нередко с градом. Конечно, Монт Нимба не Гималаи и не Альпы, но в этом регионе они формируют погоду. Грозы бывают уже в январе, феврале. Сезон дождей начинается отсюда. А днем – солнце, жара, духота. К вечеру все, что не успело утечь в местную речку, испаряется и снова начинают формироваться новые тучи.

Так вот в эту ночь разразилась гроза с бурей. Утром – тишина и солнце. Кристофер первым вышел из дома и… О, счастье! Под окном лежала купюра в две тысячи франков, принесенная ветром. Тогда это были большие деньги, и он сумел накормить семью.

Вечером он сотворил молитву богу в благодаренье за это чудо, и поверил он в бога и дал обет служить ему. С этого дня удача стала улыбаться ему чаще. Услышав в этом зов провидения, он решил податься на службу в католический собор. Его охотно приняли на должность дьяка. Грамотный, даже философию учил с атеизмом. Библию освоил быстро. Но продвижение по служебной лестнице было затяжным. А тут открылась неоапостолическая церковь в Зерекоре. Грамотные и здесь были нужны. Забыл он о тракторных колесах, предложил свои услуги настоятелю, и сегодня он уже второй человек в церкви после настоятеля. Да и материально стало легче.

После ужина договорились встречаться чаще, поговорить о философии и теологии. Оказалось, что у него и у меня философия была одним из любимых предметов во время учебы.

Но чаще я встречался с Марией, не совсем святой. Она оказалась женщиной темпераментной, со здоровым чувством юмора. Встречались за душевными беседами и не только. Ей было интересно общаться с новым человеком. Иногда она приходила ко мне со своей младшей сестрой лет четырех-пяти. Несмотря на конфеты, которые благосклонно принимала без заискивания, та смотрела на меня букой. Не потому, что я белый. Ревновала сестру. Дети – народ чувствительный. И не давала даже прикасаться к сестре.

Но все кончается. Моя преподавательская миссия закончилась. Уезжал в Конакри с автовокзала. Мария меня провожала. На память сфотографировались в привокзальном фотоателье. Когда я сел в такси, Мария заплакала. Пришлось выйти, успокоить, обнять, поцеловать. Пообещал приехать в следующем учебном году.

По соседству со мной в такси оказался майор. Дорога до Конакри длинная и тяжелая. Можно рекомендовать ее в наказание. Полдороги майор молчал. Потом разговорились. Оказалось, что он не женат, развелся. Нашлись общие знакомые – русские преподаватели, у которых он учился в университете. В конце признался, что позавидовал мне, когда увидел слезы провожавшей меня Марии. Это дорогого стоит, не забывается.

Алмазные копи

Часть первая

Пациент, которому помогли мои альтернативные методы лечения, узнав, что я был в Гвинее и собираюсь туда снова, воскликнул: «Мой деловой партнер из Москвы недавно вернулся из Гвинеи. Говорит, алмазы там добывал. Михаил. Могу дать координаты». Эта информация задела за живое. Бес авантюризма тут же поднял во мне голову. Мои документы на контракт по работе в качестве преподавателя были уже в Гвинее. А тут еще затрава – алмазы.

Желание опять побывать в этой стране получило новый стимул. Михаил согласился встретиться, и я махнул к нему в Нижний Новгород. У него были там какие-то дела. И вот мы сидим в кафе за приличным пивом, и он с удовольствием вспоминает о Гвинее.

– О, это была авантюра! Ну ты представляешь обстановку в стране в девяностые и в начале двухтысячных. На фоне обвалов весь бандитский бомонд вылез наружу. Авантюристы, рэкетиры, челноки. Сам помнишь, наверное. Ну а я со своим бизнесом слегка прогорел. Влез в долги. Рэкет наехал. Нужны были дополнительные вливания. А где их взять?

Пожаловался как-то своему старому другу Григорию. Он работал в российской геологической партии в Гвинее. А в этой жемчужине Африки есть все. Мировые запасы бокситов, железа минимум пять Магниток, золото, алмазы, титан. Нет только нефти. И море авантюристов со всех концов света. Золотокопателей, алмазокопателей. Подавляющее число их, конечно, пролетали. Гвинейцы не такой простой народ. Раскручивали приезжих искателей и накалывали, как объяснил мне потом Григорий.

Но мы решили, что нам-то обязательно повезет. С алмазами. Пригласил он меня к себе в Гвинею. Мол, придумаем что-нибудь. Геологическую карту Гвинеи он знал хорошо. Ее еще при первом президенте – Секу Туре, большом друге Советского Союза и лично Леонида Ильича – отнюдь не бескорыстно составили советские геологи. Говорят, за это 50 тонн золота вывезли из Гвинеи. Основная алмазная зона в Гвинее – Бананкоре. Жестко охраняется полицией и солдатами. За нелегальное занятие алмазами государством обеспечивалась тюрьма. Это мне объяснили. Но копать мы не собирались.

Конец ознакомительного фрагмента.