Современная жрица Изиды

— Какое несчастье! — кричала она, — опять, опять эта гадость, этотъ дьяволъ, этотъ черный колдунъ, врагъ «хозяина» и мой врагъ овладлъ мною!.. Онъ привелъ меня въ безчувствіе — и овладлъ моимъ тломъ… онъ, значитъ, говорилъ моимъ языкомъ, а я ничего не знаю!..

«Боже мой, она съ ума сходитъ, помшалась!» — мелькнуло у меня въ голов.

Между тмъ слезы ея остановились, она нсколько притихла и продолжала:

— Да, вы конечно не поврите, вы сочтете это за вздоръ, сказку, новую безсовстную ложь, мною придуманную, а между тмъ вотъ что со мною случилось… нсколько лтъ тому назадъ, въ Америк… Я ужь была почти такъ же стара и безобразна, какъ теперь… а между тмъ, вдь на свт бываютъ всякія безобразія, въ меня влюбился тамъ молодой и красивый армянинъ… Вдругъ онъ является ко мн въ домъ и начинаетъ обращаться со мною какъ только мужъ можетъ обращаться съ женой. Я его гоню вонъ; но онъ не идетъ, онъ говоритъ, что я его жена, что мы наканун съ нимъ законно обвнчались, обвнчались при свидтеляхъ, въ числ которыхъ былъ и Олкоттъ… Я къ Олкотту… онъ, представьте мой ужасъ, подтверждаетъ… онъ былъ свидтелемъ на свадьб и подписался… Такъ вдь мн какихъ денегъ стоилъ разводъ съ этимъ армяниномъ!.. Вотъ что бываетъ со мною… такъ и теперь…. Думайте что хотите, но, клянусь вамъ всмъ святымъ, я ничего не помню… вы слышали звуки, исходившіе отъ моего языка, но мой разсудокъ, моя воля и сознанье — отсутствовали…

«Нтъ, — ршилъ я, — она вовсе не сходитъ съ ума, она остается сама собою».

— Придумайте какое-нибудь сносное объясненіе, — сказалъ я.

Она тотчасъ же и придумала.

— Да что жъ, — воскликнула она, — наконецъ это и такъ можетъ быть, что не врагъ нашъ, а самъ «хозяинъ» говорилъ моимъ языкомъ… онъ просто хотлъ подвергнуть васъ испытанію!

— Ну, вотъ это объясненіе ужь нсколько лучше перваго, только все же не выдерживаетъ строгой критики, — замтилъ я.

Она вдругъ перемнила тонъ и злобно на меня посмотрла.

— Однако… вы напрасно такъ строги, — медленно произнесла она. — Очень-то строгимъ вамъ быть не приходится, вдь вы, какъ бы то ни было, ужь сильно скомпрометтировали себя, давъ Лондонскимъ «психистамъ» описаніе появленія передъ вами «хозяина»! Хоть дйствительность, хоть сонъ, хоть даже мое гипнотическое внушеніе, — а вдь все жъ таки видли, и описали, и это они пропечатали за вашей подписью. Такъ теперь ужь поздно на попятный, да и самолюбіе вамъ не позволитъ! Если моя игра и плоха, и вамъ не по нутру, все же теперь вамъ остается faire bonne mine au mauvais jeu…

— Я давно ужь зналъ, что рано или поздно вы мн это скажете, — отвчалъ я, — только, представьте себ, меня ничуть все это не пугаетъ. Вы меня видно мало знаете. Прошу васъ не прибгать со мною къ подобному оружію…

— Я васъ вовсе не пугаю, — воскликнула Блаватская, — только подумайте хорошенько. Если вы теперь вдругъ станете уврять, что не врите больше въ существованіе «хозяина» и Кутъ-Хуми, вамъ будутъ очень, очень большія непріятности. Подумайте объ этомъ, это не шутка!

— Я никогда и никого, ни словесно, ни письменно не уврялъ въ томъ, что врю непреложно существованію вашихъ махатмъ. Что же касается непріятностей, то, будучи такъ коротко знакомымъ съ вами, разв можно избжать ихъ?

— Не серчайте и не язвите, — опять перемняя тонъ и ласково улыбаясь, перебила меня «madame», — мн вдь все равно, я думаю только о вашемъ спокойствіи и благ. Да, конечно, это всего врне, что тутъ было испытаніе, — продолжала она, совсмъ уже успокаиваясь, — если не васъ, то, по крайней мр, всхъ теософовъ удовлетворитъ такое объясненіе… Тмъ боле, что, какъ я и написала вамъ, «хозяинъ» былъ у меня и сказалъ мн относительно васъ многое. Я вамъ сообщу кое-что съ его словъ… о томъ, что случится съ вами въ теченіе двухъ мсяцевъ. Я умоляю васъ, подождите только два мсяца — и тогда вы должны будете, несмотря ни на что, убдиться въ существованіи «хозяина». Слушайте, вотъ что съ вами случится…

И она, съ необыкновенной увренностью, совершенно опредленно и точно, сдлала мн цлый рядъ предсказаній, возвстила мн самыя удивительныя событія въ моей личной жизни, которыя должны, одно за другимъ, случиться не позже какъ черезъ два мсяца.

— Да перестаньте же, Елена Петровна, — говорилъ я, — вдь надо же отдавать себ отчетъ въ томъ, что вы длаете. Вдь это же смшно — и вы такъ увренно говорите, какъ какая-нибудь гадалка на кофейной гущ!

— Я говорю увренно, — съ достоинствомъ объявила она, — потому что говорю со словъ «хозяина», а онъ ошибаться не можетъ. Вы были такъ терпливы со мною, такъ долго со мною возились, вы говорите до сихъ поръ, что, malgr'e tout, расположены ко мн и меня жалете. Умоляю же васъ исполнить мою послднюю просьбу: потерпите только два мсяца, слышите — только два мсяца! Если черезъ эти два мсяца вы не убдитесь въ существованіи «хозяина» и въ томъ, что вс его предсказанія исполнились, — тогда длайте что хотите, хоть печатайте все, что вамъ извстно… Только два мсяца!.. умоляю васъ… общайте мн!

Она, очевидно, хотла выгадать время, разсчитывала на всякія случайности и совпаденія и пуще всего боялась, чтобъ именно теперь, когда дла ея такъ плохи, не огласился, среди теософическаго общества, ея разрывъ со мною. Но вдь все равно, съ такимъ жалкимъ багажомъ, какой былъ у меня, я могъ мало сдлать, ничего особенно важнаго, то-есть документальнаго, я не могъ сообщить ни «лондонскому обществу для психическихъ изслдованій», ни парижскимъ теософамъ.

Мн тоже оставалось надяться, что въ два мсяца что-нибудь выяснится и мой багажъ увеличится.

— Хорошо, — сказалъ я, — общаю вамъ спокойно ждать два мсяца, хотя не думайте, что вы поселили во мн хоть малйшую тнь сомннія…

— О, оставайтесь съ сомнніемъ или безъ сомннія! — перебила она, — вы будете ужасно посрамлены!.. конецъ внчаетъ дло… «хозяинъ» съуметъ удивить васъ, наказать и простить… запишите только его предсказанія, а засимъ, если угодно, я имени его не буду произносить передъ вами до тхъ поръ, пока вы сами о немъ не заговорите.

— Да, ужь объ этомъ я попрошу васъ.

Она совсмъ успокоилась и глядла побдительницей. Долгіе годы ея удивительнаго существованія и всевозможныхъ приключеній научили ее жить настоящей минутой.

— Но все ж позвольте узнать, — спросилъ я ее, — что такое вы хотли сообщить мн столь важное о Россіи и зачмъ обращались къ моему патріотизму?

Она наврное забыла ужь содержаніе своей записки, по крайней мр забыла роль, которую долженъ былъ играть тутъ ея «хозяинъ». Она сказала:

— Ну, это къ хозяину не иметъ никакого отношенія! Я давно хотла съ вами поговорить объ этомъ; но не ршалась… а вотъ сегодня ршилась и докажу вамъ этимъ свое безконечное довріе. Опять таки, malgr'e tout, я гляжу на васъ какъ на друга…

— Благодарю за честь! — улыбнувшись поклонился я.

Она или не замтила, или сдлала видъ, что не замтила моего тона.

— Видите ли, что это такое, — начала она, — вы скоро дете въ Петербургъ, устройте очень важное и очень полезное для Россіи дло. Я хочу предложить себя тайнымъ агентомъ русскаго правительства для Индіи. Чтобы помочь торжеству моей родины надъ этими подлыми англичанами — я способна на все. Я ненавижу англійское правительство въ Индіи, съ его миссіонерами — все это личные враги мои, алчущіе моей погибели. Ужь одного этого достаточно, чтобы я всю свою душу положила въ борьбу съ ними… А что я могу надлать имъ большихъ бдъ въ Индіи — это врно… и только одна я, никто больше не годится для такой роли! Мое вліяніе на индусовъ громадно — этому мн легко представить сколько угодно доказательствъ… За мной, по одному моему знаку, двинутся милліоны индусовъ… Я легко организую громадное возстаніе… Я ручаюсь, что въ годъ времени вся Индія будетъ въ русскихъ рукахъ… Пусть мн только дадутъ денежныя средства… многаго мн не надо — вы вдь знаете меня въ этомъ отношеніи! — пусть мн дадутъ возможность проникнуть въ Индію черезъ Россію, такъ какъ инымъ путемъ, посл дла Куломбши и миссіонеровъ, я не могу туда пробраться, — и я совершу одно изъ величайшихъ историческихъ дяній!.. Я ужь нсколько лтъ тому назадъ, еще во время министерства Тимашева, предлагала это; но не получила никакого отвта… А теперь… теперь это для меня еще легче… въ годъ все устрою… Помогите мн въ такомъ патріотическомъ дл!..

Такъ вотъ до чего она додумалась! вотъ какое мщеніе хочетъ готовить англичанамъ, ее не оцнившимъ! Нтъ никакого сомннія, что она искренно увлеклась этимъ планомъ и считала его легко исполнимымъ.

— Я не могу взять на себя хлопоты въ такомъ дл,- сказалъ я, — но вотъ что я вамъ посовтую, если вы дйствительно желаете совершить «историческое» дяніе и это не фантазія, которую вы завтра же забудете: то, что вы сейчасъ мн сказали — изложите подробно и обстоятельно на бумаг, приведите вс доказательства вашего вліянія на индусовъ, объясните вашъ планъ дйствій и т. д. Эту бумагу пошлите Каткову, съ которымъ у васъ уже давно сношенія и переписка. А затмъ — ждите его отвта. Если вы боитесь послать такой документъ по почт, дайте его мн, и я общаю вамъ, что передамъ его Каткову. Вотъ все, что я могу сказать вамъ и сдлать…