"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Вальтер ответил после второго гудка. Несмотря на ранний час, голос его звучал вполне бодро:
– А, Бьорн. Саша уже сказал мне, что вы в опасности. Что случилось?
Если мой внутренний ребенок был креативным спецом по сочинению историй, то я, как адвокат, был спецом по впариванию лжи. Я довольно успешно обучил десятки клиентов, как сочинить идеальную ложь. Вы просто берете правдивый факт, который можно легко проверить, и на нем выстраиваете вашу ложь. Соответствующий факт содержался в газете более чем годичной давности.
– Ты помнишь золотую статую Иисуса, украденную с купола той церкви? –
– Семья Хольгерсон? Дело с вертолетом?
– Точно.
– Какое отношение это имеет к тебе? Это было больше года назад. Статуя так нигде и не всплыла.
После этого вы пробуждаете интерес оппонента к неизвестной части истинной истории.
– Верно. По крайней мере, у Хольгерсонов ничего такого не нашлось. И с сегодняшнего дня я знаю почему.
Интерес у Вальтера пробудился.
– Выкладывай.
И потом уже можно врать напропалую. Если лживая часть истории не поддается проверке, то единственным, на что можно ориентироваться, остается известная всем истина. А историю, которую выдумал мой внутренний ребенок, вообще никак нельзя было проверить.
– Только что Драган сообщил мне, что вчера вечером Борис показывал ему фото украденной статуи.
Сказав так, я как бы лишний раз подтвердил, что Драган и Борис обитают в мире живых. Вероятно, на какой-нибудь ферме.
– При чем тут Борис? У него нет никаких деловых связей с Хольгерсонами.
Вуаля! Непроверяемые вымышленные факты не вызывают вопросов – их только пытаются упорядочить. Начиная с этого момента мой внутренний ребенок и я могли рассказывать любые сказки.
– Если стоишь, сядь! Борис имел договоренность с Хольгерсонами. Именно потому, что между ними нет никакой связи, Борис вызвался спрятать статую на год, пока это дело быльем не порастет. А год закончился вчера.
В этот момент оппонент либо ускользает от вас, недоуменно качая головой, либо погружается в вашу историю.
– А Борис недоступен и поэтому не может соблюсти уговор. – Вальтер подхватил мою импровизацию. Тем самым мысленно он уже добрался до середины моей вымышленной истории.
– Бери выше, – продолжал я. – Борис, изрядно обдолбанный, вроде бы рассказал Драгану, что золотая статуя – это его заначка на черный день. Он никогда и не собирался возвращать ее Хольгерсонам. И с тех пор ничего не изменилось.
Ложь – все равно что брачный обет. В худшем случае и то и другое заканчивается со смертью одной из сторон. Умри первым Борис – ну, значит, это была его ложь. Умри первым я – наименьшей моей проблемой будет то, что перед смертью я еще и солгал.
А ложь насчет Хольгерсонов сразу обнаружила свое совершенно неоспоримое достоинство: Вальтер в нее поверил.
– В таком случае кое-кто из Хольгерсонов может очень рассердиться, – заключил Вальтер.
– Именно. Ни для кого не секрет, что Борис исчез и я, как адвокат, занимаюсь его делами. Борис недосягаем, на него Хольгерсоны не могут спустить всех собак. А на меня могут. И вот только что, пятнадцать минут назад, в мой дом вломились. Неизвестные пытались проникнуть сюда через детский сад. Как раз в срок окончания уговора.
– Вот. Ведь. Дерьмо.
Чтобы добавить эксклюзивный бантик к красиво упакованной лжи, вы придаете жертве обмана некий ВИП-статус как доверенному лицу.
–
Пожалуйста, никому не говори – эта информация только для тебя. Драган все узнал вчера. Понятия не имею, кто из людей Бориса замешан в деле. Об этом инциденте знают только Драган, ты и я. И Саша, конечно, потому что он, вероятно, тоже в смертельной опасности. В конце концов, он живет в одном со мной доме. Внутри этого круга лиц пусть все и останется.– Ясно. Можешь на меня положиться. Я уже отправил к вам персональную охрану. И для Катарины и Эмили тоже.
– Только, пожалуйста, так, чтобы они ничего не заметили. Катарина и Эмили ничего не должны знать. – Вдруг мне пришла в голову еще одна мысль. – Может быть, имеет смысл незаметно последить и за людьми Бориса – не станет ли кто-нибудь около них ошиваться.
К примеру, Борис.
– Ясно. Будет сделано.
Итак, пока никаких дополнительных вопросов.
– Спасибо тебе. Будем на связи.
Существует кардинальное различие между детскими фантазиями во время игры и ложью взрослых. Детская фантазия не имеет никаких последствий, когда время игры заканчивается. С ложью взрослых дело обстоит иначе. С хорошей ложью можно зайти как угодно далеко. Теперь очень скоро передо мной и моим внутренним ребенком неизбежно должен был встать вопрос: каким образом мы вернемся обратно из этого далёка?
11. Плохой банк [367]
367
Плохой банк – банк, организованный банковским холдингом как самоликвидирующийся траст для сброса в него сомнительных активов. В будущем они могут быть проданы, списаны или восстановлены с последующим возвратом в хороший банк.
С экономической точки зрения внутренний ребенок – это плохой банк вашей души. Если вы сбрасываете туда все негативные эмоции, то остаток на вашем «духовном счете» имеет чисто позитивный баланс.
Я быстро принял душ, оделся, сунул птичку-повторюшку в карман брюк и спустился на первый этаж. На выходе из квартиры меня настигло СМС от Вальтера. Телохранители уже заняли позиции. Это радовало. После первого Сашиного звонка не прошло и сорока пяти минут. Еще не было половины седьмого.
Детский сад на первом этаже не имел отдельного входа, в него, как и в другие квартиры, можно было попасть только через лестничную клетку старинного здания. На массивной дубовой входной двери на высоте замка был отколот кусочек древесины. Как будто кто-то поработал стамеской. Я подошел к двери и открыл ее. Свежий утренний воздух устремился на лестничную клетку. На улице уже припарковался патрульный полицейский автомобиль. Полиция приехала так быстро наверняка по той причине, что комиссар, ответственный за организованную преступность в местном отделении уголовной полиции, водил своего сына в наш детский сад. По критерию «способности-родителей-ребенка» он получил это место в приоритетном порядке.