"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Я встал у двери. Слева рядом со входом находилось окно канцелярии детского сада. В отличие от расположенных под ним подвальных окон оно не было зарешеченным. Потому и оказалось разбито. Оконная рама и дверь были посыпаны порошком для снятия отпечатков пальцев. Значит, эксперты уже прибыли.

Я вернулся на лестничную клетку и прошел в детский сад через холл. Там было пусто. По левую руку находился Сашин кабинет. С выбитым стеклом. Кабинет был весь раскурочен. Повсюду валялись бумаги. Но в остальном детский сад выглядел мирно и безмятежно, как всегда. Из помещения группы «Немо» слышались голоса. Один принадлежал Саше. Другой Петеру Эгманну. Петер был моим старым товарищем по университету. И комиссаром, который великодушно отказался от расследования исчезновения Драгана в обмен на место в детском саду для своего сына.

– …Не думаю, что мы сможем быстро установить преступников, – как раз говорил он Саше.

– Ущерб, похоже, небольшой, – сказал я, приблизившись к ним.

– Привет, Бьорн, – сказал Саша. – Да, эти типы порезвились только в кабинете.

Петер Эгманн добавил:

– Выглядит так, будто сначала они попытались отжать входную дверь стамеской. Но не получилось. Тогда они выбили окно кабинета и все там раскурочили. Поскольку дверь кабинета была закрыта снаружи, преступник или преступники не смогли проникнуть в детский сад и сбежали, что им еще оставалось?

– Что-то пропало? – Я притворился заинтересованным.

Саша притворился информированным:

– Сущая мелочь. Около пятидесяти евро.

– Кто ж так работает? – вставил я свою реплику в наш импровизированный спектакль.

– Есть три версии, – сказал Петер, которому единственному из нас не было нужды импровизировать. – Первое: профессиональные взломщики. За это говорят следы на входной двери. Против этого – их поведение в детском саду и то, что они все бросили и ушли. Второе: наркоманы. Эти вполне могут иметь при себе стамеску, и они достаточно глупы, чтобы оставить ее снаружи, а потом отказаться от своих намерений из-за тонкой двери, которую можно было бы просто выбить. За это говорит то, что пропала лишь мелочь и не взят даже компьютер. Против – то, что преступники, очевидно, были в перчатках. Третье: вандализм. Хотя против этого говорят стамеска и перчатки.

Интересные теории смог вывести опытный полицейский из такого минимума следов. Четвертый сценарий – фиктивный взлом – явно не пришел ему в голову.

Но мой внутренний ребенок захотел добавить еще и пятый сценарий:

«Может, это были те отморозки из парка».

Я кое-как справлялся со своим гневом на отморозков из парка с помощью регулярного осознанного дыхания. Пока не сорвался с тем кубиком льда. Тот срыв однозначно можно было списать на счет моего внутреннего ребенка. Он ненавидел этих отморозков всем сердцем. Перманентно. И это было столь же понятно, сколь и оправданно. Он же был ребенком. Во всяком случае, за последние недели я понял, что это не я все время завожусь из-за поведения тех типов. А мой внутренний ребенок. Соответственно, моему внутреннему ребенку было совершенно все равно, что отморозки из парка не могли быть виновны во взломе, поскольку его инсценировали мы с Сашей. Я сунул руку в карман брюк и погладил птичку-повторюшку, чтобы успокоить моего внутреннего ребенка.

Однако у нас шла партнерская неделя, так что я не хотел полностью игнорировать его желания.

Поскольку я сам заказал фиктивный взлом, то с моральной точки зрения было бы предосудительно обвинить в содеянном кого-то другого. Поэтому я перевел стрелки.

– Саша предположил, что это могут быть типы из парка напротив, – заметил я. Это было правдой уже хотя бы потому, что Саша на самом деле, заведомо ложно, высказывал такую теорию.

– Каких-либо зацепок для этого нет, – ответил Петер. – Тот факт, что люди по ночам плохо ведут себя в парке, еще не дает оснований подозревать их во взломе.

– А вы не хотите проверить этот след?

– Мы должны экономно расходовать наши ресурсы.

Я был так же неудовлетворен этим ответом, как и мой внутренний ребенок. Тот факт, что полиция страдала от острой нехватки персонала, не давал оснований игнорировать разумное подозрение.

– И как ты теперь оцениваешь опасность для детского сада? – спросил я Петера.

– Дело кончено. При всех трех возможных сценариях преступники не пойдут на это еще раз. Я думаю, завтра детский сад можно будет совершенно спокойно открыть. После того, как сегодня здесь поработают стекольщик и уборщицы. А вы подумайте о том, чтобы поставить решетки на окна первого этажа.

Самозарешечивание. Вполне разумное решение, чтобы снизить уровень преступности в Германии. На деньги, потраченные на добросовестное зарешечивание всех окон первого этажа в стране, несомненно, можно было бы нанять достаточно полицейских, которые стали бы добросовестно бороться с преступниками.

– Спасибо за подсказку. И спасибо, что твои люди появились так скоро, – поблагодарил я Петера.

Он повернулся, чтобы идти:

– Не за что. Речь ведь идет и о безопасности моего ребенка.

Когда мы с Сашей остались вдвоем, я осмотрел правдоподобный хаос в кабинете.

– Отлично сработано, – похвалил я Сашу.

– Большое спасибо. Теперь, наверно, я могу это все убрать?

– Я тебе помогу. И кстати, идея – высший класс: сделать вид, будто эти типы сначала хотели взломать входную дверь. Где ты взял лом?

– Нигде.

Я взглянул на него вопросительно:

– Входная дверь на самом деле была взломана.

– А почему же Петер думает, что грабители лажанулись с дверью?

– Потому что замок потом поставили обратно.

– Это ты?

– Нет. Те, кто освободил Бориса.

Меня обдало холодом. Конечно, я должен был понимать, что тот или те, кто вытащил Бориса из подвала, так или иначе побывали в нашем доме. Но лишь сейчас я окончательно понял, насколько близко при этом он или они уже подобрались ко мне. И к Саше. В конце концов, мы жили здесь же, только по лестнице подняться. Защищенные всего лишь двумя квартирными дверями. Почему нас не убили прошлой ночью просто из мести? И почему кто-то взломал входную дверь, освободил Бориса из подвала, а потом починил эту дверь? В этом не было никакого смысла.

К тому времени прибыли первые воспитательницы. Саша уже распорядился, чтобы все родители были информированы по вотсапу, что сегодня детский сад закрыт. Тем не менее он хотел, чтобы на всякий случай воспитатели были на рабочем месте. Он коротко объяснил дамам сфальсифицированную нами ситуацию и попросил их вызвать стекольщика, чтобы заменить разбитые стекла в окнах. Я пока поднялся в свою квартиру и еще раз позвонил Вальтеру.

– Спасибо за охрану. Стало поспокойнее на душе, – сказал я.

– Не за что.

– Есть какие-нибудь новости о людях Бориса? – по возможности вскользь спросил я.

– Мы занимаемся параллельно четырьмя офицерами из клана Бориса. Пока ничего особенного.

– И что это значит?

– Погоди-ка, я всегда получаю доклады от моих людей по вотсапу… Итак, один как раз сейчас гуляет с собакой. Другой только что закрыл свой клуб и идет прямиком домой. Еще один трахает жену своего соседа, а четвертый на пути в суд, на какое-то заседание.

Это и успокаивало, и в то же время удивляло. Если бы Борис вступил в контакт со своими людьми, его руководящий состав сейчас не занимался бы со спокойной душой повседневными делами. По крайней мере, у нас с Сашей появилось немного времени. Я поблагодарил Вальтера и отсоединился.