"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Мы с Бьянкой посмотрели друг на друга поверх их голов. Я не понимал, как мог помыслить о чем-то другом.
В конце сентября мы с Бьянкой устроили себе спа-выходные в Истаде. На залитом апельсиновым солнцем балтийском побережье она целовала меня так, как когда-то в молодости.
Это было что-то вроде возвращения и новой встречи. Прежняя непреодолимая сила заставляла меня стремиться только туда, где была Бьянка. Мне все время ее не хватало, хотелось прикасаться к ее коже, находиться рядом, слышать ее голос.
В воскресенье мы лежали, укутавшись в одеяло,
69. Жаклин
До катастрофы
Осень 2017 года
Через шесть недель я вышла на свободу новорожденным теленком. От синевы неба сжималось сердце, солнечный свет был ослепительным, а воздух — со вкусом осени. За Фабианом мне пришлось ехать на машине социальной службы. Сто километров по лесной дороге под постоянно орущее радио. Я не видела Фабиана с того мрачного утра, когда его забрали. С тех пор мы только дважды говорили телефону, он либо что-то мямлил, либо молчал. Больше всего я боялась, что он навсегда закроется. Фабиан иногда был нереально проницательным.
Он ждал, стоя на гравийной дорожке. Вещи кое-как набиты в рюкзак, и бумажный пакет из дешевого магазина. Плечи опущены, взгляд он оторвал от земли, только когда мы припарковались и я направилась к нему широкими шагами.
— Я никогда больше сюда не вернусь, — мрачно сказал он.
Мне хотелось обнять его крепко-крепко, прошептать, что отныне все будет хорошо. Тактильный контакт всегда был для нас проблемой. Я никогда не прикасалась к нему, не обнимала, как это делают мамы.
— Пообещай мне, — сказал он, — что я никогда больше сюда не попаду.
Конечно я пообещала. И на этот раз сдержу обещание.
В первые дни после возвращения домой Фабиан почти все время сидел у себя в комнате. Я заходила к нему с разными предложениями, но он от всего отказывался. Даже на велосипеде не хотел кататься.
Из школы никто на связь не выходил, а когда позвонили из социальной службы, я сказала, что мы переезжаем.
Я не могла больше оставаться на Горластой улице. Улу я бы еще вытерпела, как делала это уже несколько лет, но каждый день видеть Микки и Бьянку было выше моих сил.
Пить больше не тянуло. Теперь у меня отсутствовала потребность чем-то заглушать реальность. Я справлялась даже с одиночеством, потому что ощущала, что куда-то иду.
Конечно, я никогда бы не купила эту проклятую машину. Все было бы по-другому, если бы я оставила старую, маленькую и не такую мощную. Я же всегда осуждала тех родителей, которые платят за любовь детей вещами и подарками. Но это был единственный способ вытащить Фабиана из дому. Когда мы на новой машине вырулили из автосалона, в глазах Фабиана впервые сверкнуло будущее.
— «БМВ-323». Мама, неужели это правда? Она наша?
— Да. Твоя и моя.
Он с одобрением рассматривал переднюю панель из дерева.
— Просто мечта!
Мы молча возвращались в Чёпинге, на кольце возле «Ики» свернули на «большую» дорогу, где посаженные
вдоль речки молодые деревца уже надели осенние наряды.— Теперь тебе лучше? — спросил Фабиан.
— Намного.
— Ты бросила пить?
Отвечать на такой вопрос собственному ребенку… Я вдруг остро почувствовала, сколько вреда я ему причинила.
— Да. Навсегда. Обещаю.
На Горластой улице я остановила машину. Но музыку не выключила. Я откинулась назад и просто дышала. Дышала, пока не запотели все окна и за ними ничего больше не было видно. Плодный пузырь, защищающий от мира.
— Мама… — сказал Фабиан.
Я пробормотала что-то в ответ.
— Это ведь Бьянка виновата, что я попал в то жуткое место? Это же она заявила на нас в социалку, да?
Я тянула с ответом. Что я могла сказать? Фабиан никогда не простил бы меня, если бы узнал, что я сама попросила о лечении и отправила его в кризисный центр.
— Не волнуйся, — сказала я, — тебе никогда больше не придется там жить. Больше я тебя никогда не оставлю. Я же тебе пообещала.
Вся моя прежняя жизнь была обещанием, которое я не смогла сдержать. Но на этот раз я его больше не разочарую. Фабиан улыбался. Он снова мне доверял.
Я скрывалась. Гасила свет во всем доме и опускала жалюзи.
Я не хотела ни с кем встречаться. В Чёпинге я навсегда останусь алкоголичкой и никчемной матерью. Таким, как я, здесь никто не дает новый шанс.
Из дому я выходила редко и всегда после наступления сумерек, чтобы не сталкиваться с соседями. Они бы ничего не поняли. С Микки все было, конечно, иначе. Мы знали друг о друге многое. Но его я не хотела видеть по другим причинам. Как-то вечером я заметила из окна, что они с Вильямом играют в мяч во дворе. В клинике я много думала о Микки. Он мне снился. Я говорила о нем на сеансах терапии. Но мы никогда не будем вместе. И я смирилась.
Я связалась с маклером, и он сделал предварительную оценку. Маклер гарантировал, что дом можно легко продать. У дворов Астрид Линдгрен в Чёпинге была фантастически прекрасная репутация.
День за днем с поразительным усердием Фабиан надраивал наш «БМВ» вплоть до мельчайших деталей под капотом, а когда темнело, мы садились в машину и обкатывали ее на бесконечных сельских дорогах Сконе.
— Пятница, тринадцатое, — сказал Фабиан, когда мы сели в машину и поехали в «Ику».
— Ты же не веришь в эту чепуху?
— Я читал, что в пятницу, тринадцатого, происходит больше несчастных случаев, чем обычно, — сказал Фабиан. — Есть статистика.
— Э-э-э… начиная с сегодняшнего дня пятница, тринадцатое станет моим счастливым днем.
Вскоре мы уже ходили между стеллажами супермаркета.
Фабиан вычеркивал товар за товаром из нашего списка, а я старалась не отрывать глаз от тележки, чтобы не встретиться ни с кем взглядом. Когда мы расплатились на кассе и Фабиан толкал тележку с покупками через стеклянные двери, мы чуть не налетели на Улу.
— Ты вернулась? Рад тебя видеть, — сказал он, глядя на меня так, будто видел впервые. — Хорошо выглядишь!
— И хорошо себя чувствую.
Ула ничего не должен знать о моих планах уехать из Чёпинге. Скоро мы с Фабианом исчезнем без следа.