"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
– Она хорошо заботилась о своей маме, – сказал Гуннар.
Ни тот ни другой точно не знали, где именно работала мама Эммы, но предполагали, что она занималась сбором овощей и ягод.
– Очень симпатичная дама, – восхитился Гуннар.
– Не в моем вкусе, – пробурчал Буги.
– Ну да, у нее же нет татуировок, – язвительно заметил отец.
Сын уставился на него с недоумением.
Затхлый, прокуренный воздух и количество пустых банок из-под пива повергали меня в уныние, но я не терял надежды. В результате спустя час мне все-таки удалось вытянуть из них, когда именно увезли Эмму.
– И она шла сама?
– Они вели ее, – ответил на мой вопрос Гуннар.
– И сколько их было?
– Трое.
– Трое мужчин? – (Оба кивнули.) – И вы с ними разговаривали?
– Не успел выйти из квартиры, как они скрылись, – ответил Гуннар.
– Потому что был пьян в стельку, – мрачно добавил Буги.
– Я зацепился ногой за ковер и споткнулся, – оправдывался Гуннар.
Я оглядел пол: в пределах видимости никаких ковров не наблюдалось.
– Ты вообще кто? – вдруг спросил меня старик.
– Харри Свенссон, – представился я.
– И зачем тебе нужна Оса?
– Так тебе все и скажи, – захохотал Буги.
Он успокоился, только когда отец врезал ему кулаком промеж глаз.
– В чем дело? – обиделся Буги.
– Оса – порядочная женщина, – возмущенно отозвался отец. – Я не позволю тебе так шутить на ее счет.
– Я просто хотел навести кое-какие справки, – попытался объяснить я.
– Ты коп? – Буги повернулся к отцу. – Какого черта ты впустил копа в квартиру?
Гуннар виновато опустил глаза.
– Я журналист, – возразил я. – И расследую одно дело, в котором, как мне кажется, Оса могла бы мне помочь.
– То есть? – не понял Гуннар.
– Большего, извините, сказать не могу.
Буги выпучил на меня глаза:
– Ты, конечно, в курсе, что ее мужа застрелили?
Я слышал об этом впервые, однако хорошенько подумал, прежде чем ему ответить.
– Нет. А как это было?
– Какой-то черт вогнал ему пулю промеж глаз. Оса говорила, будто знает кто, и просила помочь ей. Я знаком кое с кем из мотоциклистов, которые в любом деле наведут ясность.
– Чертовы бандиты, – вставил отец.
Мысленно я с ним согласился, но промолчал. В конце концов, я пришел сюда не затем, чтобы пенять Буги на плохую компанию, а чтобы выудить из них обоих хоть какую-нибудь полезную информацию.
– И вы помогли ей? – обратился я к Буги.
– Дал ей номер, чтобы она позвонила.
– Кому?
Буги посмотрел на меня как на идиота:
– Хочешь, чтобы и мне вогнали в лоб пулю?
– Но что у тебя общего с этой компанией?
Буги молчал, загадочно улыбаясь.
– Курево у них покупает, – ответил за сына отец.
– А ты покупаешь эту дрянь, – огрызнулся Буги, показывая на пивные банки.
– Это зелье у тебя последние мозги забирает, – наставительно заметил отец.
– Как будто твое не забирает, – глядя в стол, пробурчал сын.
Я вздохнул. Пожалуй, я получил от семейства Нюгрен все, что было возможно.
– Дождь не кончился? – робко спросил Гуннар.
– Похоже, да, – ответил я.
– И все-таки лето выдалось хорошее, – заметил он.
Буги вскочил из-за стола, и я вместе с ним. Он вышел в соседнюю
комнату, и минуту спустя квартиру огласила музыка. Как и следовало ожидать, это был тяжелый рок. Гуннар проводил меня на лестничную площадку.– Они не такие уж дураки, эти «Ай-Си/Ди-Си». – Он указал в сторону квартиры. – Мы с Петером видели их в Копенгагене, в Паркене. Такие песни объединяют поколения.
Выйдя на относительно свежий воздух, я вздохнул с облегчением. Музыка сопровождала меня до самой машины.
Отъезжая, я видел, как Нюгрен-старший помахал мне рукой из окна квартиры. Я помахал ему в ответ.
Тут я вспомнил убитого фермера, о котором говорила Ингер Юханссон. Газеты сводили все к краже дизельного топлива, но Андрюс Сискаускас, похоже, знал больше. Он утверждал, что покойник торговал спиртным и куревом из-под полы.
– Фермеры нипочем его не выдадут, – говорил Андрюс. – У них один за всех и все за одного.
Я хорошо запомнил эти его слова.
Мне показалось, что Ларс Берглунд, бывший редактор отдела новостей местной газеты, тоже не забыл этот случай. Поэтому от Нюгренов я сразу направился в Лербергет.
Несмотря на морось, Берглунд как ни в чем не бывало продолжал покраску забора, однако не отказался сделать перерыв на кофе.
Ему и в самом деле было что рассказать о том фермере.
– Его звали Дальстрём, это так, – начал бывший редактор, набивая трубку. – Много было разговоров, как и всегда в таких случаях, но нам так ничего и не удалось выведать толком. Полиция все сводила к краже топлива, здесь вы правы. Тогда у нас прокатилась целая волна таких краж. И все же в случае с Дальстрёмом многое настораживало.
– Что именно? – не выдержал я. – Один мой приятель из Литвы утверждает, что тот фермер торговал куревом из-под полы.
– Понятия не имею, чем он там торговал, но о нем говорили как о человеке честном. И будто убили его за то, что слишком много знал.
– О чем же?
– Я слышал, он арендовал землю у Якоба Бьёркенстама и… – Тут Берглунд взмахнул своей трубкой и замолчал, как будто об остальном я должен был догадаться сам.
– И… – не понял я.
– Бьёркенстам не любит, когда ему наступают на пятки. Я перестал звонить в редакцию, когда понял, что это бесполезно. Или их действительно не интересовала эта тема, или в руководстве газеты оказался хороший друг Бьёркенстама. Лично я склонен подозревать рекламного директора. Он никогда не давал ходу проблемным статьям. Нет, если, к примеру, об уличной торговле в Хельсингборге – пожалуйста. Там ведь заправляют одни иммигранты. Но что касается Бьёркенстама, здесь разрешалось писать только о его моделях железных дорог. Он их конструирует, и, как я слышал, весьма удачно.
– А что именно хотелось бы вам написать о Бьёркенстаме?
Ларс Берглунд пожал плечами:
– Один мой информатор утверждал, будто Дальстрёма застрелил наемник-киллер. Что это заказное убийство, здесь работал профи.
– И что полиция не поняла этого?
Берглунд снова махнул своей трубкой.
Мы замолчали. В задумчивости я постукивал пальцами по столу.
– Я немедленно должен съездить к Бьёркенстаму, – наконец решил я. – Хотя бы для того, чтобы увидеть площадку для гольфа на его участке.