"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
В его глазах застыло удивленное выражение.
Я судорожно собрался с мыслями. Лизен стояла, зажав ладонью рот. Арне вышел из-за дивана и положил руку ей на плечо.
В доме запахло порохом. В голове у меня гудело.
Лежавший перед нами молодой человек в кепке был мертв.
Под ним растекалась лужа крови.
Глава 67
Темнота
Герт-Инге пришел в сознание, вокруг было темно. Он лежал на полу и не понимал, как здесь оказался.
Какой-то звук, щелчок, разбудил его.
Голова раскалывалась. Герт-Инге повернул ее, пошевелил
Что произошло? Зачем он здесь?
Он помнил, что явился сюда ради важного дела, но какого?
Ему снилась мать. Или нет, она даже являлась ему?
А теперь Герт-Инге устал, и ему совсем не хотелось подниматься.
Если бы голова так не болела.
Кажется, в дверь стучалась полиция? Это она, Монссон? Он доберется и до нее, он никогда еще не порол полицейских.
Герт-Инге почувствовал прилив сил.
Только бы подняться на ноги. Есть еще журналистка с радио, как ее… Анетта…
Он уже знает, где она живет.
Он должен ее найти, хотя не помнит зачем.
И ту, из полиции… Монссон?
Вот будет представление!
Главное, жизнь к нему возвращается.
Если бы еще не болела так голова…
Только бы подняться.
Глава 68
Дом Бергстрёма, ноябрь
Лизен зажгла свечи и закапала стеарином диван.
Арне разматывал рулоны туалетной бумаги, раскладывал ее рядом с высокими белыми свечами из «Икеи».
Я опустошил тайник Бергстрёма в углу под половицей и достал из шкафа на кухне черный пластиковый пакет.
Я просмотрел содержимое портфеля, принадлежавшего, по словам Лизен, Бергстрёму. Обнаружил там мячики, похожие на теннисные, шкатулку с разноцветными прищепками, наручники, двое очков, накладные усы, ремень из черной кожи и старомодную массажную щетку для волос, деревянную, овальной формы. Я сунул ее в карман куртки.
Мы разом вздрогнули, когда по комнате прошелестел не то вздох, не то чье-то бормотание. Я читал, что такое бывает, когда душа расстается с телом.
Ключей не нашел, поэтому закрыл дверь как мог плотно и подпер топорищем, которым Бергстрём ударил меня по спине. Воскресни кто-нибудь из находившихся внутри, им пришлось бы побороться за новую жизнь.
Дверь в большой дом оказалась не заперта. В скромно, хотя и не без элегантности меблированной комнате царила чистота. Лизен схватила ноутбук Бергстрёма и выдернула шнур из розетки. Обнаружившиеся в доме два мобильника мы тоже взяли с собой.
– А теперь к Кате Пальм. – Лизен кивнула в сторону двора.
– Куда? – удивился я.
– Там он ее закопал.
Я поспешил за Лизен, будто это могло помочь Кате Пальм.
Арне тем временем осмотрел автомобиль Бергстрёма и не нашел в нем ничего достойного внимания.
Он нес черный пакет с вещами убитого, а я ковылял за ним по тропинке.
В отличие от меня, Арне ловко вскарабкался на забор по приставной лестнице. Когда я сидел наверху, а Арне пристраивал лестницу с другой стороны, гардины в маленьком доме уже полыхали. Лизен дождалась, когда я спущусь, сложила лестницу и убрала ее в багажник.
– Сядешь за руль? – спросил меня Арне.
– Нельзя оставлять мою машину здесь, – кивнул я, – а твою можешь вести только ты. Не забудь выключить фары, когда будешь проезжать мимо Бенгтссонов. Старик любопытен.
Позади раздался взрыв, а потом словно осыпалось разбитое стекло. Я нажал на газ, и машина рванулась с места.
Глава 69
Андерслёв, ноябрь
По возвращении домой Арне завалился на диван перед телевизором и уставился в потолок. Я не стал его беспокоить и попросил Лизен вытащить сим-карты из мобильников Бергстрёма и выбросить их в канализационный колодец на улице. Сами телефоны я разбил молотком, положил в пакет и отправил в мусорный бак Арне. Перестраховка в данном случае нелишня.
Коробка, которую я вытащил из-под половицы в углу, похоже, была сокровищницей Бергстрёма. Записи в блокноте и на хранящихся в папке листах формата А4 являлись не чем иным, как чистосердечным признанием в совершенных преступлениях. Старый адрес Ульрики Пальмгрен все еще хранился в ноутбуке. Я разбил его вдребезги, перебросив все, что нужно, на внешний диск.
Среди вещей Бергстрёма обнаружились и детские игрушки: трактор со следами красной краски, без переднего и заднего колеса, английский двухэтажный автобус с надписью «Dinky Toys» [902] и картонные куклы из серии «Одень меня», среди которых хранилась и черно-белая фотография девочки, вероятно Кати Пальм.
902
Серия коллекционных игрушечных автомобилей, выпускавшаяся в 1935–1979 гг. компанией «Binns Road» из Ливерпуля (Великобритания).
Я выглянул в окно и увидел стоявшую перед домом Лизен.
– Как вы себя чувствуете? – спросил я.
Она выглядела озабоченной.
– Я думала, будет пахнуть дымом…
– Пожар слишком далеко, – успокоил я ее.
– А вы уверены, что дом загорелся?
Я кивнул:
– Да, я видел пламя.
– А внутри?
– Даже если тела не сгорят, полицейские решат, что Бергстрём и Бенгтссон убили друг друга в драке.
Мы сочинили официальную версию. Бергстрём пригласил Лизен домой, чтобы рассказать ей о своей жизни. Он считал себя смертельно больным – рак предстательной железы – и хотел облегчить душу. Сознавшись в преступлениях, Бергстрём передал Лизен свои записи, с условием никому их не показывать до его смерти. Лизен Карлберг обещала, однако тут же решила позвонить в полицию.
Внезапно появился Джонни Бенгтссон с ружьем. Он требовал у Бергстрёма денег, которые тот якобы ему должен. «За Сандстедта» – так он говорил, хотя Лизен не уверена, что расслышала фамилию правильно.
Улучив момент, Лизен подхватила бумаги Бергстрёма, села в машину и уехала. В это время Бенгтссон держал Бергстрёма на мушке. Чем закончилась разборка, Лизен неизвестно.
К моменту нашего возвращения в гостиную Арне успел принять сидячее положение. Он не был настроен готовить ужин, для этого пришлось бы идти в магазин, а время уже позднее. Поэтому я предложил заказать пиццу. Помимо прочего, разносчик мог подтвердить наше алиби.
Я позвонил Анетте Якобсон. Она приехала через час с маленьким изящным микрофоном, который поставила на стол перед Лизен.
Лизен рассказывала целый час, обогатив историю Бергстрёма новыми подробностями, в которые трудно было поверить.
Пока Анетта записывала на ноутбук то, что наговорила Лизен, я снял рубашку.
Выше пояса спереди и сзади мое тело превратилось в сплошной синяк, переливающийся всеми оттенками, от красного до фиолетового. Справа на ребрах красовалась чудовищная припухлость темно-бордового цвета.