"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Тогда он подошел ко мне и сел рядом.

– Прости, – мягко произнес он. – Самому невыносимо думать, как все изменилось после аварии.

Я почувствовала, что во мне снова вскипает гнев, но сдержалась. Я не имела права на него сердиться, ведь он не знал, что мне известно, а что нет.

– Бен, я знаю, что случилось на самом деле. Не было никакой аварии. На меня напали.

Он не двигался. Только посмотрел на меня затуманенными глазами. Я решила, что он не расслышал, но тут он спросил:

– Как – напали?

– Бен! – почти кричала я. – Прекрати! – Я же сказала ему: я веду дневник, собираю по крупицам свою собственную историю, а тут выясняется, что он снова намерен лгать мне, хотя уже очевидно: я знаю правду. – Когда ты перестанешь мне врать, черт возьми?! Я точно знаю, что не было никакой аварии. Мне известно, что со мной случилось. И не стоит притворяться, что дело обстояло как-то иначе. Если ты будешь все отрицать, это ничего не даст. Просто перестань мне врать!

Он поднялся. Казалось, он сделался огромным, навис надо мной, заслоняя собой все вокруг.

– Кто сказал тебе? Кто? Эта сука Клэр? Открыла свою вонючую пасть, чтобы вылить на меня дерьмо? Опять лезет, куда ее не просят?

– Бен! – опешила я.

– Она всегда меня терпеть не могла. И пойдет на все, чтобы очернить меня перед тобой. На все! Она врет, милая, не верь ей.

– Нет, не Клэр, – покачала я головой. – Другой человек.

– Кто? – Он уже орал. – Кто?

– Врач, – прошептала я. – Мы говорили с ним. Он мне и сказал.

Бен оставался совершенно неподвижным, только безустанно водил большим пальцем правой руки по большому пальцу левой. Я чувствовала жар его тела, слышала, как он медленно вдыхает воздух, задерживает его и выдыхает. Когда он заговорил снова, мне пришлось напрягать слух, чтобы расслышать.

– Какой еще врач?

– Его зовут доктор Нэш. Кажется, мы стали встречаться несколько недель назад. – Даже говоря это, я чувствовала, что рассказываю историю другого человека, не свою собственную.

– Как он представился?

Я попыталась вспомнить. Интересно, я записала наш первый разговор?

– Не знаю, – ответила я. – Кажется, я не записывала, что он тогда говорил.

– Так это он посоветовал тебе вести дневник?

– Ну да.

– Но почему?

– Я хочу выздороветь, Бен.

– И как, помогает? Что он с тобой делает? Дает лекарства?

– Нет, – ответила я. – Проводит обследования. Задает упражнения. Я делала сканирование.

Его пальцы замерли. Он обернулся ко мне.

– Сканирование? – Бен снова говорил громко.

– Да. МРТ. Доктор Нэш сказал, это может помочь. Когда я лежала в больнице, его еще не изобрели. Или изобрели, но раньше оно не было таким совершенным…

– Где? Где были эти обследования? Скажи!

Я запуталась:

– Кажется, у него в кабинете. В Лондоне. И сканирование тоже. Точно не помню.

– Как ты туда попала? Как человека в твоем состоянии пустили в кабинет врача? – Голос его сорвался на визг. – Как?

– Он заезжал за мной пару раз, – спокойно ответила я. – И отвозил…

На лице Бена мелькнуло беспокойство и тут же сменилось злостью. Я не думала, что разговор так обернется, не ожидала, что дойдет до такого.

– Бен… – начала я.

Дальше случилось то, чего я никак не ожидала. Бен издал глухой стон – он исходил откуда-то изнутри. Стон становился громче, пока, в тщетной попытке подавить его, он не издал страшный звук – точно кто-то заскреб ногтями по стеклу.

– Бен, что с тобой?

Он обернулся, шатаясь, стараясь не смотреть мне в лицо. Я испугалась, что с ним случился приступ или что-то подобное. Поднявшись, я протянула ему руку, чтобы он мог опереться.

– Бен! – позвала я, но он не обратил на меня внимания, пытаясь выпрямиться, прочно встать на ноги.

Когда он наконец обернулся ко мне, лицо его было красным, а глаза широко открыты. В уголках губ собралась слюна. Казалось, он надел какую-то причудливую маску – так исказились его черты.

– Сучка ты безмозглая! – закричал Бен, подавшись ко мне. Я поморщилась. Его лицо очутилось в нескольких сантиметрах от моего. – И давно вы с ним это…

– Я…

– Говори! Говори, сука! Давно уже?

– Ничего мы не «это!» – ответила я; меня захлестнул страх, возник и тут же исчез. – Ничего, – повторила я.

Я чувствовала, что от него пахнет едой. Мясом и луком. Его слюна попала мне на лицо – и я ощутила на губах его теплую, влажную злобу.

– Ты спала с ним. Не надо мне врать!

Мои ноги были прижаты к краю дивана. Я попыталась было вырваться, но он схватил меня за плечи и стал трясти.

– Ты всегда такая была! – кричал он. – Глупая, лживая шлюха! Не знаю, почему я решил, что со мной ты будешь другой. А ты, значит, вот как? Гуляешь, пока я на работе. Или он сюда приходит? Или вы в машине, где-нибудь на обочине?

Я ощутила, как сильно он в меня вцепился, как глубоко впились ногти в мою кожу даже через ткань блузки.

– Мне больно! – закричала я, надеясь унять его гнев. – Бен! Прекрати!

Он перестал меня трясти, но лишь слегка ослабил хватку. Неужели человек, который сейчас вцепился мне в плечи, чье лицо выражает смесь гнева и ненависти, мог написать письмо, которое отдала мне Клэр? Как мы могли настолько разучиться доверять друг другу? Как долго копилось наше непонимание, раз дошло до такого?