"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Эмманюэль нашла в себе силы улыбнуться и отрицательно покачать головой. Дверь камеры отворилась. Вошел начальник, за ним — Моника. Даниэль застыл на месте, увидев Марианну у изголовья раненой. Марианна тотчас же выпустила руку Эмманюэль.

— Как вы себя чувствуете, мадам Оберже? Врач зайдет к вам где-то до полудня.

— Благодарю вас, месье, сносно… И потом, у меня прекрасная сиделка…

— Будьте спокойны, начальник! — бросила Марианна. — В случае чего я вас позову. Я кричу громче всех!

— Ага, я в курсе! — ответил Даниэль с плотоядной улыбкой.

Они, как два сообщника, обменялись взглядами, смысл которых ускользнул от Дельбек.

— Начальник! Могу я сказать вам пару слов? В коридоре…

Он открыл дверь, Марианна вышла. Моника весьма кстати удалилась.

— Я видела, ты недавно говорил с Соланж, — прошептала Марианна. — И что?

— Я поставил ее на место, — заявил Даниэль тоном настоящего мачо. — Она тебя оскорбила и получила нагоняй!

Марианна трепетала от радости.

— Не беспокойся, красавица. Она передо мной готова в штаны наделать.

— Перед нами, ты хочешь сказать…

— Ты ее не трогай, о’кей? Сейчас не время, и это не в твоих интересах.

Маркиза показалась в конце коридора. Помяни черта… Оба ожидали, не сговариваясь, что она развернется и пойдет назад. Но она отважно двинулась по направлению к ним и замедлила ход у сто девятнадцатой.

— Ну как дела, голубки?

И удалилась, а они смотрели ей вслед, на несколько секунд потеряв дар речи.

— Ты уверен, что она перед тобой готова в штаны наделать? — сказала Марианна с иронией. — Паразитов, знаешь ли, надо давить, пока они тебя не сожрали…

Раздевалка надзирателей — 19:30

Один из двух душей подтекал. Слушать, как падают капли, было невыносимо. Настоящая пытка. Два ряда серых шкафчиков, деревянная скамья посередине. Ни единого окна в этом полуподвале. Плиточный пол, позеленевший от грязной воды. Легкий запах гнили. Печаль без конца и края.

На скамейке плакала женщина. Безутешно, наедине с собой. Вонзая ногти в сырую древесину. Ее боль, ее гнев наталкивались на стены, не производившие эха. Стучала правой ногой, отбивая такт. Униформа валялась на полу, как груда тряпья.

Соланж плакала. Даже кричала. Лицо греческой богини сморщилось от рыданий.

Он предпочел ей Марианну. Невыносимо. Она так долго надеялась… Мечтала, что он предложит ей то, что предложил прошлой ночью ненавистной девчонке. Она ждала месяцы, годы! Втайне. Напрасно. Он выбрал заключенную. К тому же Марианну де Гревиль. Высшее оскорбление! Хотя уже несколько недель Соланж догадывалась, что начальник с ней спит. Но думала, что относится к ней так, как она того заслуживает: как к рабыне, с которой утоляют животный инстинкт. Но сегодня ночью увидела нечто иное. От этого за километры разило любовью. Это было как удар в лицо. В грудь, в самое сердце. Хотела бы она усомниться в том, что видела. Залепить глаза, чтобы не признавать правды. Поэтому и вернулась. Один раз. Второй.

Она сама не получит его любви, даже вожделения. Ей остается одно утешение. Месть.

Она все плакала, плакала. С сердцем, иссушенным злобой, телом, опухшим от неизреченной тоски. Кожей, влажной от ревности. Ревности, так хорошо ей знакомой. Ревновать, завидовать. Вторая натура. Эти два чувства вечно точили ее. Как врожденная проказа.

Она наконец вытерла слезы, открыла дверцу своего шкафчика и принялась резкими движениями натягивать на себя одежду. Потом достала мобильный телефон и еще раз просмотрела две фотографии. Этой ночью она вернулась не с пустыми руками. Они заплатят за обиду. Она еще не знала как и когда, но настанет день, и эти доказательства пойдут в ход. Всю их никчемную жизнь они будут жалеть, что полюбили друг друга.

Она подобрала униформу, навела порядок. Фотограф из нее был никудышный.

Но эти снимки получились отлично.

Среда, 1 июня, 13:55

Марианна прошла через металлодетектор, затем подверглась личному досмотру. Надзирательница в приемной, маленького роста, молодая, неловкая, прощупала ее повсюду. Наконец ее ввели в комнату для свиданий. Перед тем как открылась дверь, она сделала глубокий вдох. Ожидала увидеть всех троих. Но явился только один.

— Добрый день, мадемуазель, — проговорил Фрэнк, вставая.

Марианна смерила его взглядом с головы до ног, его это, похоже, ничуть не смутило. Такой же безупречный, вылощенный, черные брюки, голубая рубашка. Свежевыбритый, причесанный волосок к волоску. Даже надушенный: Марианна сразу оценила этот сладковатый аромат. Оставалось только выяснить, что таится внутри. Не ответив на приветствие, она расположилась напротив.

— Ваши маленькие дружки не пришли? — осведомилась она изумленно, с иронической улыбкой. — Я так напугала их в прошлый раз? Или само место им внушает страх…

— Нет! Но поскольку вы уже познакомились с командой, незачем являться всем троим…

Вытащив из пачки «кэмел» последнюю сигарету, Марианна пододвинула к нему пустую пачку.

— Надеюсь, вы не забыли принести подарочек! — сказала она, закуривая.

Он вынул целую пачку из кармана брюк и вручил ей с улыбкой.

— Очко в вашу пользу!

— Я был огорчен в прошлый раз… Приехал напрасно.

— Мои извинения, месье полицейский, случилась маленькая неприятность.

— Кажется, вы были в дисциплинарном блоке…

— Точно. Только я предпочитаю слово «карцер». Оно лучше согласуется с топологией местности, лейтенант!

Он не переставал улыбаться. Ему нравились ее реплики. Ее высокомерие, почти болезненное. Ее животный магнетизм. Он немного придвинулся и сказал доверительным тоном:

— Я не лейтенант. Я — главный комиссар…

— Ого! Столько чести! Целый комиссар для меня одной!

— За что вы попали в карцер?

— Прищемила яйца начальнику…

— Прищемили яйца? Только за это вас заперли в темную?

— Я имею в виду, не в переносном смысле, — уточнила Марианна с некоторым злорадством.

Изумившись, он в конце концов искренне расхохотался.

— Ладно: может, вернемся к нашему делу? Вы подумали над моим предложением?

— Мне нужно узнать больше, чтобы принять решение.

У него был довольный вид. Все же не категорический отказ.

— Знаете, Марианна… Вы позволите называть вас Марианной?

— Пожалуйста, Фрэнк!

— Я не могу посвятить вас в детали…