"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— А в итоге?

— Больше они мне не сказали ни слова. Ты думаешь, что… Думаешь, они исполнят свою угрозу?

Даниэль стиснул зубы так, что челюсти четко обозначились на посуровевшем лице.

— Они знают, что я остался на ночь?

— Да.

— Значит, есть шанс, что они уймутся… Они все еще внизу?

— Когда я уходила, они все еще ужинали.

— Кто именно?

Жюстина перечислила дежурных вертухаев. Шеф помрачнел. Дурная компания.

— Пойду поговорю с ними. А ты, пожалуйста, спустись к Марианне. Хорошо бы принести ей сигарет, одеяло…

— Ладно… Отнесу ей и кофе тоже. Думаю, ей не помешает.

Даниэль поспешил в столовую. Нужно было как можно скорее разрулить ситуацию. Пока все не пошло прахом. Пока не случилась новая драма. Он ускорил шаг, проговаривая про себя заранее приготовленную речь.

Когда он открыл дверь в столовую, все лица повернулись к нему.

— Ребята, привет.

Все ему ответили, с большим или меньшим пылом. Даниэль пожал руки тем, кого еще не видел сегодня, взял себе легкое блюдо и уселся рядом с Людовиком.

— Страшно жаль Монику, — начал Портье в виде соболезнования.

Портье, один из офицеров в мужском блоке. Знатная фамилия для вертухая! Под сорок, как и Даниэлю. Тоже представительный. Только два метра не ростом, а в ширину.

— Рано или поздно эта мерзавка де Гревиль сотворила бы что-то такое, — продолжал он. — Зря Санчес ослабил ей режим!

Остальные шумно выразили свое одобрение.

— Ты прав, — согласился Даниэль, пытаясь проглотить салат.

— Эту суку следовало держать на поводке! — подхватил Местр.

Местр, из старой гвардии. Мужской клон Маркизы. Маленький, сухонький, нервный.

— Ну да, — кивнул Даниэль. — Но зло уже свершилось. Поздно сетовать.

— Одна охранница убита, другая искалечена до конца дней… Пора свести счеты с этой!..

Даниэль хлебнул вина. Заметил, что коллеги уже осушили не одну бутылку. Он подсчитал сколько. Три на шестерых… Нет, на пятерых, Людо не пьет.

— Это вас не касается, — ответил он.

— Что? — задохнулся Местр. — Касается, еще как!

— Нет, — отрезал Даниэль. — Это случилось у меня, значит я этим и займусь.

Портье искоса взглянул на него:

— И что ты собираешься сделать?

— Отбить у нее охоту нападать на кого бы то ни было: гарантирую, это подействует.

Людовик взглянул на него даже с каким-то отвращением.

— Тебя это шокирует? — спросил Даниэль.

— Нет, — пробормотал парень, опуская глаза. — Она это заслужила.

Начальник читал в нем, как в открытой книге. Все это его шокировало, конечно. Смерть Моники, гневные речи сослуживцев. Его, Даниэля, собственные слова. Но Людо не смел в этом признаться, желая войти в команду. Быть принятым. Более того, он боялся. Вертухаи не знают жалости.

— Мы тебе поможем! — предложил Портье.

— Нет, — совершенно спокойно отказался начальник. — Нечего вам делать среди моих женщин.

— Хранишь их всех для себя одного?

Раздался дружный гогот. Даниэль заставил себя рассмеяться тоже. Отодвинул салат, налил себе кофе.

— Мне не нужна помощь, чтобы приструнить Гревиль, — добавил он.

— Моника была и нашей коллегой тоже! — напомнил Местр.

Напряжение возрастало.

— Где есть дело для одного, там и для семерых найдется! — заключил Портье устрашающим тоном.

Женский блок — 21:15

Жюстина поднималась из карцера, когда вернулся Даниэль.

— Ну что? Как она?

— Ослабела, — подытожила Жюстина. — Отмалчивается. Но думаю, порадовалась сигаретам и кофе. А ты как? Удалось тебе их унять?

— Я им сказал, что сам займусь Марианной… Правда, у меня сложилось впечатление, что они мне не поверили. Я спрашиваю себя, уж не распространила ли Соланж слухи насчет нас с Марианной.

— Ты знаешь… То, что вы близки, было видно… Все видели, как ты с ней разговариваешь во время прогулок. Было ясно, что ты любишь с ней быть.

Что я ее люблю, поправил про себя шеф.

— Надеюсь, этого будет достаточно. Меня беспокоит то, что они слишком много выпили.

— Я заметила… По-моему, это еще не конец.

Они расположились в кабинете друг против друга за потертым пластиковым столом.

— Иди отдохни, — предложил Даниэль. — Я посижу пока.

— Мне не хочется спать.

Даниэль ласково улыбнулся ей:

— Мне тоже.

Жюстина без конца пила кофе, чтобы обмануть усталость. Она осталась одна, Даниэлю пришлось отводить в санчасть заключенную. Молодую наркоманку, поступившую накануне. В разгар ломки, в полном помешательстве. Санчес звонил около десяти вечера, сообщить новости о Париотти. Она еще оставалась в больнице, под наблюдением врачей, но была вне опасности.

Жаль, подумали оба.

Ночь обещала быть долгой. Заключенные угомонились. Мелкий дождик сплошной пеленой обволакивал тюрьму. Удушающая жара, какая бывает перед грозой. Жюстина расстегнула ворот рубашки: так легче дышать. Глаза катастрофически слипались. Она скрестила руки на столе, уткнулась в них лбом. Всего на несколько минут. Просто чтобы дать отдых векам, тяжелым, как высшая мера. Она задремала непроизвольно, убаюканная шелестом дождя. Погрузилась в странное сновидение. Бежала по коридорам тюрьмы. Наугад, без цели. Падала с лестницы, и заключенные хлопали в ладоши.

Она проснулась резко, как от толчка. Шум еще слышался, воспринимался оцепеневшим мозгом. Жюстина подняла голову и застонала от боли: шея совсем онемела в неудобной позе. Потерла затылок, посмотрела на часы: час сорок. Она спала не больше пятнадцати минут.

Прислушалась. Где-то, лязгнув, открылась решетка. Даниэль? А если не он? Сердце сжалось, как апельсин, из которого давят сок. Она встала в двери кабинета. В полутьме коридора кошмар становился явью. Какие-то силуэты продвигались вперед, не видя ее. Глубоко вздохнув, Жюстина включила свет. Обнаружила в двадцати метрах от себя пятерых надзирателей.

— Как вас сюда занесло? — рявкнула она, скрестив на груди руки.

Мужчины продолжали наступать, Портье впереди всех.

— Пришли повидаться с Гревиль…

Жюстина молилась, чтобы Даниэль пришел поскорее. Прямо сейчас. Пока не будет поздно.

— Речи быть не может! Мне здесь не нужен бордель. Так что разворачивайтесь и уходите.

— Где твой шеф?

— Неподалеку.

Портье улыбался. Путь свободен. Он подал знак своим людям, и те направились к дисциплинарному блоку. Жюстина бросилась вперед, встала на верхней площадке лестницы, не давая им пройти. Одна женщина против пятерых мужиков. Силы неравны.