Совсем не герой

Я думал обо всем этом - о том, как он хотел помочь, но не знал как. О том, каким несчастным я был. И все же теперь я не был уверен, что это имело значение.

Я оглядел свою квартиру.

Мо ю квартир у .

Я закончил школу. Я поборол свое заикание. Наконец-то, я поборол и свою мать. Я сбежал. И хотя я потратил больше своих взрослых лет, чем хотел бы признать, пытаясь найти способ угодить ей, теперь все было кончено. У меня была жизнь, которая никоим образом не зависела от нее или ее одобрения.

Я был рад.

Мой папа всхлипнул, вытирая слезы со щек. Я потянулся и положил свою руку поверх его.

– Я в порядке, папа. Правда.

Он просиял, глядя на меня. Он взял меня за руку и сжал мои пальцы.

– Я понимаю это, сынок. Я хочу, чтобы ты знал, я горжусь тобой. Я всегда гордился, но никогда больше, чем сегодня. Никогда еще я не видел тебя таким, как тогда, когда увидел, как ты входишь в церковь. У тебя здесь хорошая работа. Хорошая жизнь.
– Его улыбка стала неуверенной.
– И, если я не ошибаюсь, внизу у тебя парень, который без ума от тебя.

Я густо покраснел.

– Не уверен насчет этого.

– Я уверен. Я вижу, как он смотрит на тебя.

– У нас с Ником все...
– Запутанно? Катастрофично? Трудно объяснить?

– Сложно?

– Да.

– Похоже, стоящие дела всегда сложны.
– Он положил руку мне на плечо, придавая вес своим словам.
– Оуэн, позволь мне дать тебе совет. Ты можешь всю жизнь быть несчастным, и все, что у тебя будет потом, это сожаления. Но счастье? Я не думаю, что ты когда-нибудь пожалеешь об этом.
– Он обнял меня за шею и притянул к себе. Он поцеловал меня в лоб.
– Будь счастлив, сынок. Чего бы это ни стоило.

Я ВСЮ ночь думал о том, что сказал мой отец. Это было просто и в то же время глубоко.

Будь счастлив.

Я всю жизнь был несчастен - боялся своей мамы, стеснялся своей руки, прятался в своей квартире, как какой-нибудь преступник. Я убедил себя, что не заслуживаю такой жизни.

Но я заслуживал. И не только это, я заслуживал быть счастливым.

И на следующее утро у меня был план.

В 10:00 я постучал в дверь Ника.

Он только что вышел из душа. Его волосы были мокрыми. На нем были только спортивные штаны. Его улыбка была неуверенной. Он был так великолепен, что я мог бы есть его ложкой, но я пытался обуздать свои бушующие гормоны.

– Привет.
– Он вел себя настороженно после того, как мы расстались, но все же впустил меня.
– Как вчера вечером все прошло с твоим отцом?

– Действительно хорошо.

– Хорошо.

Какое-то время мы стояли молча и неловко.

– У меня для тебя подарок, - внезапно сказал он. Я последовал за ним в столовую. Он взял что-то со скамьи у рояля и протянул мне.

Это была фортепианные ноты. Несколько разных пьес разных композиторов, но у них была одна общая черта - все они написаны только для правой руки. Я удивленно посмотрел на него.

– Где ты это взял?

– В Интернете. Я провел небольшое исследование. Оказалось, что существует множество фортепианных произведений, написанных для одной руки. Дело в том, что они предполагают, что это для того, у кого повреждена одна рука, а поскольку большинство людей правши, большинство травм приходится на правую руку, а это значит, что большая часть музыки написана для левой.

– Я бы никогда об этом не подумал.

– Я тоже. Но, конечно, из этого правила есть исключения.

– Спасибо.

– Я показал их Амелии...

– Так вот о чем вы с ней говорили!

– Она сказала, что это потребует практики, но у нее никогда не было такого преданного ученика, как ты. Она сказала, что не сомневается, что к концерту в следующем году ты сможешь сыграть что-нибудь самостоятельно.

– А как насчет июня?

Он рассмеялся.

– Ну, по правде говоря, она немного не в себе, когда дело доходит до подобных вещей. Она выступила с сольным концертом, но не удивляйся, если в ближайшие пару месяцев она найдет предлог уволиться.

Я просмотрел ноты. Большинство из них выглядели слишком сложными, но некоторые из них казались выполнимыми.

– Дело в том, - сказал Ник неожиданно тихим голосом, - что я не хочу, чтобы ты уходил. Мне нравится слушать, как ты играешь. Мне нравится...

Он резко замолчал, и я бросил ноты на пианино, чтобы повернуться к нему лицом.

– Тебе нравится что?

– Мне нравится, что ты здесь.

– Мне нравится быть здесь.

Он сделал глубокий, прерывистый вдох.

– Оуэн, пожалуйста, не усложняй это больше, чем нужно.

– Это ты все усложняешь, а не я.

– Я просто хочу, чтобы ты продолжал играть, потому что думаю, тебе это нравится.

– Я думаю, ты любишь меня.

Он опустил голову.

– Люблю. Но все не так просто.

– Все очень просто.

– Оуэн...

– По странному совпадению, я тоже провел кое-какие исследования. И у меня есть подарок для тебя.
– Я вытащил упаковку презервативов, которую прятал в кармане пальто, и вложил ему в руку.

Он долго смотрел на них, пока я снимал пальто и ботинки. Когда я снова повернулся к нему лицом, его щеки были красными. Кроме того, в его трениках образовалась выпуклость.

– Это слишком опасно.

– Нет, это не так.

– Тебе не нужна эта болезнь.

– Ты прав, не нужна. Но я, правда, хочу тебя, и я устал позволять тебе отталкивать меня. Я устал позволять тебе решать, кто будет счастлив, а кто нет.

– Это, правда, то, что я делаю?

– Ты так делал, но теперь это прекращается. Сегодня это прекратится.
– Я подошел к нему ближе. Я провел рукой по его растущей эрекции и прикоснулся губами к его губам.

– Я не знаю, Оуэн...

– Перестань спорить и скажи мне вот что: разве тебе не хотелось бы снова заняться сексом? Разве тебе не хотелось бы лечь на живот, чтобы тебя трахнули?

У него перехватило дыхание. Он застонал, это был звук испуга, но в то же время и капитуляции. Я не смог сдержать улыбку.

– Я так и думал.

Я взял его за руку, и он позволил мне отвести себя в спальню. Он наблюдал, как я раздеваюсь. Я никогда не видел, чтобы он выглядел таким неуверенным.

– Это плохая идея.