Союз Тигра и Дракона

Чень Сюаньжень поднялся и склонился в поклоне, подняв сложенные руки на высоту бровей, но не из вежливости, а просто стараясь, чтобы не заметно было унылое выражение на лице. Ему опять придётся что-то нюхать? Он устал от длинных речей и бесконечных церемоний, сильно проголодался и надеялся утолить голод на банкете.

— Что я должен сделать, ваше величество?

Император Сюаньцзун улыбнулся. Он подумал об этом, едва услышав от канцлера Чжана рассказ про удивительно юнца с собачьим нюхом.

— Я попрошу вас раскрыть причины гибели госпожи Бай Юйлинь из Павильона Белого жасмина.

* * *

[1] (буквально: «Лес кистей») — императорская канцелярия,

одновременно там располагались комитет по цензуре и литературе

идеологический комитет, высшая школа управления и библиотека.

Глава 14

«Линь». ? Приближение

Находясь на вершине, действуйте!

Все придворные, присутствующие на банкете, поёжились и мрачно переглянулись. Во время борьбы за трон, десять лет назад, подобные вещи были при дворе обычны. На труп можно было наткнуться где угодно. Однако после смерти принцессы Тайпин и воцарения на троне её племянника, императора Сюаньцзуна, стало тише и безопаснее. Придворные успели привыкнуть к спокойствию императорских покоев, и потому смерть госпожи Бай, внезапная и страшная, потрясла на девятой луне минувшего года, пять месяцев назад, весь дворец.

Император рассказал, что госпожа Бай, близкая подруга императрицы Ван, была бездетной вдовой весьма сурового нрава, никогда и ничем не запятнавшей честь семьи. Однако её чувство долга, достоинство и строгость не мешали ей быть любезной и щедрой: придворные очень любили госпожу Бай за доброту, и после её неожиданной смерти искренне оплакивали её и недоумевали. Никто не знал, чтобы у неё были враги. Бай Юйлинь не интересовалась политикой, не принимала участия ни в каких придворных интригах, но считалась хорошим поэтом и очень любила каллиграфию.

— Но что случилось с госпожой Бай?

— Её нашли зарезанной в её комнате, в Павильоне Белого жасмина. В спину ей несколько раз вонзили нож для разрезания бумаги и вскрытия восковых печатей на письмах. Нож принадлежал самой госпоже Бай и всегда лежал на её столе, — император умолк.

В разговор вступил канцлер Чжан Цзячжэнь.

— Медик сказал, что госпожа Бай умерла от кровопотери. Её, и вправду, нашли в луже крови. В комнате не было никаких следов убийцы, и только одна деталь показалась всем странной. В руке госпожи Бай был зажат флакон с благовониями из белого жасмина, при этом большой палец правой руки лежал на донышке флакона. Служанка говорит, это были её любимые благовония, однако флакон был пустым.

— Тело обнаружили сразу?

— Нет. Когда госпожу нашли слуги, тело уже остыло.

Чень Сюаньжень несколько мгновений молчал. Потом заговорил, склонившись перед императором.

— Ваше величество, я смогу разобраться в этом деле до конца банкета, однако мне нужен помощник.

— До конца банкета?! — по залу прокатился изумленный шёпот.

Изумление отразилось и на лице императора.

— Вы уверены, что сумеете за пару часов разобраться в том, что поставило в тупик весь двор? Не слишком ли вы самонадеянны, юноша?

— Если мне позволят взять моего друга и проводят нас на место гибели госпожи Бай, думаю, мы быстро справимся.

— Вашего друга? Кто он? Где его найти?

— Никого искать не нужно. Мой друг — чжуанъюань, господин Ван Шэн из Лояна.

— Ван Шэн из Лояна? Вот как? Двое лучших? Но когда вы успели стать друзьями?

— Не время, ваше величество, рождает друзей, но родство душ и общность интересов. Мой друг тоже интересуется раскрытием сложных преступлений.

Император кивнул.

— Хорошо. Надеюсь, вы сумеете проникнуть в эту тайну, поставившую в тупик весь двор. Проводите их в Павильон Белого жасмина.

Ван Шэн на негнущихся ногах последовал за Ченем Сюаньженем. Слуга довёл их до павильона, открыл его и указал на место в зале, где лежало тело.

— Благодарю вас. А теперь оставьте нас, — приказал Сюаньжень.

Едва слуга удалился, Ван Шэн, сглотнув комок в горле, заговорил полушепотом.

— Ты с ума сошёл, старший? Как мы раскроем это дело за пару часов?

Сюаньжень опустился на пол и замер в позе бодхисатвы.

— Ты прав, я зря накинул лишний час, но вдруг возникнут сложности? Пока же всё абсолютно ясно. Разведи тушь и дай мне кисть.

— Что?

— Тушь и кисть со стола, говорю, дай.

Шэн молча развёл тушь, обмакнул в неё одну из лежащих на столе кистей и подал Сюаньженю.

— Жаль, время ушло. Если бы дурак, что проводил следствие, просыпал бы на пол чашку рисового крахмала, давно бы всё понял. Но теперь придётся напрячь обоняние. Ковёр убрали, запах крови едва ощутим, но благовония из жасмина, алоэ и дикого меда не выветрятся и за годы, тем более что они впитались в пол.

Шэн внимательно наблюдал за Сюаньженем, который с кистью лёг на живот, и теперь внюхивался в каждый фэнь пола.

— Что ты делаешь?

— Хочу узнать имя убийцы.

— Обнюхивая пол?

— Разумеется. Подумай сам. Убитая была образована и неглупа. Она умирала, теряя кровь из множественных ран на спине. Остановить кровь она не могла, не могла доползти до двери и позвать на помощь — у неё не было сил от потери крови. Она сумела только дотянуться до флакона с благовониями. Зажав его в руке так, чтобы большой палец упирался в дно, что она могла сделать?

— Попытаться написать что-то на полу. Имя убийцы?

— Разумеется. Стоило рассыпать по ковру крахмал — иероглифы проступили бы. Но благовония — похуже крови будут, они прошли через ковёр и пропитали пол. Да, ковра, испачканного кровью, уже нет, пол сто раз выметен и вымыт, но запах жасмина не выметешь! Тут главное — не ошибиться.

И Сюаньжень вывел на полу кистью две толстые полосы. Потом нарисовал три двойные поперечные.

— Ты издеваешься? Это иероглиф «ван»! Или речь о каком-то князе?