Созидая Бога

Но ссоры заканчивались, и мы мирились. Жизнь потихоньку входила в свою колею. От обыденности трудно укрыться, она берёт своё, сколь бы ни были сильны первоначальные чувства.

Однажды мы возвращались вдвоём с Сергеем с купания. Элен и Надин ещё не вернулись из университета, и мы были предоставлены сами себе. Иногда это нужно мужчинам, отдохнуть от женского внимания, даже самого приятного. Мужчина-марсианин всегда оказывается ближе к мужчине-землянину и лучше его понимает, чем самая проницательная земная женщина. Настроение у нас было приподнятым, мы поднимались на гору и приятно беседовали. Я рассказывал ему о своей первой любви. Сергей с удовольствием слушал и улыбался.

«Элен чем-то похожа на неё», - говорил я, пытаясь припомнить черты лица той, которая отравила мне школьные годы.

«Все наши последующие женщины чем-то похожи на предыдущих, - поддержал он меня, - только любим мы их меньше. Не хватает сил. Чаша любви не бездонна».

«Ну не скажи, - не соглашался я, - у меня всегда следующая любовь была круче предыдущей».

«И грабли у тебя всегда были новые, на которые ты наступал, - подколол он меня, - непронумерованные. Они тебя по лбу, а тебе нипочём. Значит для тебя это нужно».

«Может быть, - ответил я, - может даже, я на них наступаю умышленно».

«Не совсем, - не соглашался Сергей, - но ты сделаешь это ещё раз, тебе придётся ещё раз влюбиться».

«Что ты имеешь в виду, - спросил я, заинтригованный, - у Элен, кроме Надин, ещё есть подруга, и я влюблюсь в неё»?

«Бери выше, - ответил он, - ты влюбишься в инопланетянку. Она будет с тобой одной крови, но это произойдёт не здесь. Посмотри сюда».

Мы уже поднялись на гору и подошли к тому месту у обрыва, откуда Сергей отправил меня в первое путешествие. Я посмотрел вниз, и под ложечкой у меня засосало:

«Это отсюда я прыгнул в прошлый раз….или ты меня толкнул»?
– Я взглянул на него недоверчиво.

«Нет, ты сделал это сам…и заметь, в конечном счёте, всё получилось, как надо…».

«А если я сейчас разбегусь и сигану туда, то снова всё повторится»?

«Да… но будет другое. И, скорее всего, такое, о чём даже не подозреваю я. Попробуй, разбегись, только глаза закрой. Если снова не побоишься, то какая-нибудь из твоих жизней придёт к тебе снова».

Я не стал долго раздумывать, разбежался, закрыл глаза и прыгнул, но не утерпел и тут же открыл их. От того, что я увидел, у меня захватило дух.

«У-у-у-ф-ф», - закричал я во весь голос.

Глава V Путешествие второе

Пауки тоже люди…

«У-у-у-ф-ф, - закричал я во весь голос, и эхо со всех сторон вторило мне, - у-у-у-ф-ф».

Я вскинул переднюю боковую руку и выпустил мощный заряд липкой массы в макушку высокого редра. Послышался шлепок, и тугая прочная нить завибрировала между мною и деревом.

«Вперёд», - закричал я в порыве первобытной радости и, оттолкнувшись от поверхности Юлины, полетел ввысь, расправив все четыре задние конечности. Нить быстро всасывалась в переднюю боковую руку (я правша), и густой плотный воздух, разрезаемый моим телом, стал издавать приятную мелодию. Она была похожа на ту, которую исполнял на вечеринках мой дед, вождь гордого племени челлеев. Пролетев над дорогой и сделав кульбит в воздухе, я оказался у самой верхушки, крепко обхватил её задними боковыми ногами и выстрелил липкой паутиной в следующее дерево. Это был одинокий могучий редр с раздвоенной макушкой, примостившийся на краю скалы. До него метров четыреста. Но я знаю, что не промахнусь.

Си-си-си, засвистела лента, и тут же я услышал увесистый шлепок. Я как всегда точен. Распластав тело и вытянув все конечности, я ринулся в свободный полёт.

И вот я на вершине. Здесь хорошо и отсюда видно всё как на ладони. В недавнем прошлом мои предки были отличными охотниками. Но сейчас мы больше не убиваем, мы насыщаем наши тела целебными травами и цветами – бутонами.

«У-у-у-р-р», - издаю я победный клич нашего племени.

Но эхо уже не вторит мне. Я высоко. Слишком высоко. Над всеми.

Правда сейчас летают и повыше. На механических колесницах. И по юлине ездят в самодвижущих колясках, и кресла всякие удобные придумали для отдыха. Летать, как летали наши предки и, как по-прежнему это делаю я, считается теперь зазорным, не престижным. Не восхищается никто свободным полётом без механических устройств.

Я покрепче закрепляюсь на толстом суку, боковыми ногами обхватываю ствол, а прямые - свешиваю вниз. Ими я буду болтать просто так, для удовольствия. Липкую массу вбираю всю без остатка в боковую правую руку. Делаю это аккуратно, потому что острые секиры выступающие на обоих запястьях и ещё недавно служившие мне для победных схваток в турнирах могут, ненароком, повредить паутину, и тогда придётся вырабатывать новую.

Я подпираю передними прямыми руками подбородок и задумываюсь…

Мне скоро двадцать юлианских лет. Все вокруг имеют своё гнездо, по нескольку подружек и по целой куче детишек, маленьких прелестных челлейчиков, все ездят на колесницах и по юлине и по воздуху. Никто не перемещается дедовским способом, как это делаю я - последний из могикан. Зачем я это делаю? Назло другим? Или мне не нравятся перемены на моей планете, которые произошли совсем недавно?

Но их устроили мы, челлеи. Мы будто сошли с ума, увлёкшись механическими удовольствиями. А ведь совсем недавно всё было не так. Я ещё помню рассказы моего деда, последнего правителя гордых челлеев, о великих идеях нашего народа и бесстрашных подвигах, совершаемых мужчинами нашего племени во имя этих идей. Он успел поведать мне, как его отец, Главный Вождь всех юлианцев, мог мысленно перемещаться в пространстве, а паутину употреблял только для страховки. Он хотел научить этому моего деда, но не успел. Дед не должным образом отнёсся к учёбе. Уже тогда бациллы новомодных веяний, под названием прогресс, стали овладевать умами. Стало модно летать и ездить в механических колесницах, сидеть в пищеприёмниках на креслах, болтая прямыми ногами для удовольствия (вот и я завёл эту дурную привычку), и уже никто не может теперь вырабатывать паутины, не говоря уж о том, чтобы попадать ею точно в цель.

Вчера, пролетая над самодвижущей коляской и легко обгоняя её, я заметил восхищённые взгляды двух молоденьких дамочек, сидевших в ней.

Ещё не всё потеряно, обрадовался я и послал им воздушный поцелуй передними прямыми руками, а боковыми изобразил фривольное движение, будто обнимаю их. Но кучер резко дёрнул за рычаги управления, и коляска, изменив направление, умчалась прочь.

Я предвижу для нашего народа дурное будущее, скоро станет всё непросто. Уже сейчас никто не хочет оставаться прежним и вести размеренную природную жизнь. Все хотят нового - весёлого, разгульного, опьяняющего, жаждут телесных удовольствий. Смогу ли я противостоять этому веянию, заразившему наш народ, найду ли силы выстоять, или стану таким как все.