Спартачок. Двадцать дней войны

Грошев устало потер лицо и искоса глянул на замполита:

— То, что я в одну каску защищаю роту от ударов с воздуха, не считается? Между прочим, скоро защиты не будет, я не железный, вторую неделю сплю урывками.

— Не считается! — радостно подтвердил майор. — Ты у меня выполняешь штатные обязанности снайпера! Тебе положено нас защищать! А что стреляешь не вдаль, а вверх — ну, таковы реалии современной войны!

— Угу. И сейчас я, значит, должен воскликнуть «что я сделаю для людей?!», вырвать сердце и осветить вам, дебилам, дорогу в светлое будущее? А в конце пути ты аккуратненько сердце мое притопчешь, чтоб пожара не случилось?

— Чего?

— Того. Классику знать надо, если дипломом о высшем образовании размахиваешь.

— А на кой кун она майору морской пехоты? Наша работа — резать-убивать!

— Классика — общая культурная база народа. То, что нас объединяет и делает русскими. В том числе.

— А сейчас я, значит, не русский?!

— Ванька безродный ты сейчас, — вздохнул Грошев. — Косноязычный. Но я вас понял. Показать вам, как живет коммунар? Во-от, это начинает работать информация! Не зря я вам всем про коммунизм рассказываю, работает система! Тянетесь уже к свету… Пока что просто чтобы поглумиться, не более, но движение началось!

— Ты не уходи в сторону, — посоветовал замполит.

Но тут ахнуло близким разрывом, земля подпрыгнула, с шорохом посыпался за обшивкой грунт.

— Уроды! — зло сплюнул Грошев. — Какая тварь в роте раскочегарила печь так, что с пяти километров засекли?! Убью гадов! Вернусь с БЗ и убью!

— Какое БЗ? — удивился майор.

— Ну, вы меня на что подбиваете? Показать, как живут коммунары? А у нас принцип простой: коммунисты, вперед.

— Куда — вперед?

— Тебе не кажется странным, что мы, побеждающая сторона, шкеримся тут по норкам? — проникновенно спросил Грошев. — А туранцы, суки, глядят на нас с коптеров и потешаются? И живут, в отличие от нас, вольготно! Никто их не гоняет! А надо! Надо, чтоб это они под землю зарывались, а не мы!

— Ну-ну…

— По уставу у роты есть своя зона ответственности, — твердо сказал Грошев. — Наши полтора километра. В которой мы имеем право проводить собственные разведывательные действия. Ты, командир роты, имеешь такое право! Пройти разведгруппой и как бы случайно сжечь базу туранских дроноводов, а? Я их располагу по стартам уже вычислил, каких-то четыре километра по прямой.

— Запрещаю. Все, кто ходил, в поле лежат. А мне прикрытие с воздуха ну очень понравилось. По прямой — открытое поле под постоянным наблюдением противника.

— А мне покун на твои запреты. Ты просил, ты требовал показать, как живут коммунары? Показываю. Коммунисты, вперед.

И Грошев начал расстегивать броник.

— Убьют, — спокойно напомнил майор.

— Убивают дураков, а я умный. Сейчас ночь.

— А у туранцев теплаки, нам такие и не снились. Ты в поле вылезешь, и тебя сразу срисуют. И подгонят к голове самосброс. С термитной смесью. Гореть любишь?

— У них теплаки, а у меня мозги. Вон там у нас что? Не бурьян разве? Если на карачках — ни один теплак не засечет, разве что сверху, но коптера я на раз сниму.

— А наблюдатели?

— А наблюдателей по башке! Бесшумно!

— Ну-ну. Значит, бесшумно. Я вот так не умею. А броник снял зря. Он реально от осколков защищает.

— Мне больше километра ползти. Скорость — спасение. А если засекут — броник не убережет.

— Тоже верно, — философски согласился майор и принялся натягивать берцы. — Подожди, вдвоем пойдем. Сейчас, только оденусь. Да гранат прихвачу. Замполлитра — вместо меня на роте, понял?

— Нет! — сказал побелевший замполит, но на него не обратили внимания.

— А ты быстро на карачках бегаешь? — подозрительно спросил Грошев.

— А то. Чемпион училища. Шутка. Но то, что поле заминировано — не шутка.

— Не заминировано, я еще в прошлую ночь проверил. Не везде.

Майор выдал невнятную фразу, в которой коммуняки, куны и бистда сочетались неприличным образом, и спрыгнул с лежака. И через несколько минут они уже пробирались темной траншеей, давали указания сонному наблюдателю, а потом ползли по черному ломкому бурьяну.

Глава 5

В целом я с тобой согласен, — тихо пропыхтел майор. — Задрала такая жизнь. Лучше красиво сдохнуть. Как говорится, погибнуть коммунистом.

— Заткнись, — коротко посоветовал Грошев, и майор послушно заткнулся.

Поле с бурьяном оказалось бесконечным. Майор бежал на карачках вслед за шустрым деловитым подчиненным и злобно мечтал о моменте встречи с неприятелем. Он взмок, сбил дыхание, ободрал руки и лицо и готов был грызть туранцев зубами, лишь бы этот нескончаемый забег наконец прекратился.

Грошев внезапно замер. Потом осторожно и абсолютно бесшумно пополз вперед. И вдруг прыгнул. Прямо из лежачего положения, как крокодил. Прыгнул и исчез в темноте, словно сквозь землю провалился. Майора осенило, что он свалился во вражескую траншею, спешно последовал за стремительным напарником, ни куна не видя перед собой — и вдруг ухнул вниз на чью-то спину…

Спецназовские навыки тут же проявили себя, никуда они не делись из-за перевода в пехоту. Одна рука машинально выдернула из бедренного крепления нож разведчика, другая так же машинально прихлопнула противнику рот, и в следующее мгновение нож оказался где следует — в шее врага. И все это в полной темноте, на одних рефлексах. Противник даже не дернулся.

— Молодец! — прошипел сбоку и совсем рядом голос Грошева. — Только я ему уже шею сломал. Ты совсем в темноте не видишь?

— Майор так же почти беззвучным шепотом выматерился. Видел он в темноте, и неплохо! Но здесь не темнота, а как у негра в жопе!

— Согласен. Держись за мной в двух шагах и не попади под руку. Вперед.

Майор тихо двинулся вслед и тут же споткнулся об лежащее тело. Оказывается, их двое было, наблюдателей. Как и положено по туранским уставам. И обоих коммуняка удавил голыми руками. Быстро и бесшумно, как и обещал. Генетические правки, м-да. А кто-то мечтал набить наглому подчиненному морду. Майор представил, чем это могло закончиться, и спину обдало холодком.

Туранцы действительно жили вольготно. Из полуоткрытой двери землянки в траншею падал косой столб света. Изнутри доносились беспечные и какие-то глубоко мирные разговоры, летали смешки, брякала посуда… и майор мгновенно озверел. Не боятся, да?!

Но он даже не успел извлечь гранату, как дверь влетела внутрь землянки, и следом за ней скользнула стремительная тень…

Майор считал себя очень быстрым бойцом, но успел только увидеть, как работает чертов коммуняка. Увиденное его потрясло. Зарубил четверых саперной лопаткой за две секунды, только кровь полетела в разные стороны. Зарубил и замер, настороженный и внимательный.