Спартак — воин иного мира. Том I

— Хо… хозяин... решил сразиться с ним? — переступая через свою гордость, спросил Томас.

— Да, — сухо ответил Вэон, вручая трехглазому меч. И добавил с едва заметными нотками обиды: — Он не поверил мне. Впервые.

«Опрометчиво», — подумал Томас, но вслух сказал совсем другое:

— Хо-хозяин… справится?

— Справится, — ровным голосом произнес наставник, жестом показав рогатому выйти к Даггарту. — У него за плечами десятки игрищ. Он один из немногих мирадонов, кому удавалось побеждать так долго.

Когда трехглазый вышел вперед, мирадоны замолчали. Они-то собственными глазами видели, с какой легкостью это чудище расправилось с одним из них. И снова — напряженная тишина, которая, наверное, только на Томаса действовало гнетуще. Как-никак, от исхода боя многое зависело. К примеру, его жизнь. От этой мысли Малкольма затрясло пуще прежнего. К горлу подступил комок, который он с трудом, но проглотил. Не хватало еще, чтобы его вырвало на глазах у всех.

Глухой стук дерева о дерево ознаменовал начало боя. По сравнению с беззубым орком Даггарт двигался намного быстрее и непредсказуемей. Он размашисто рубанул с плеча. Рогатый спокойно парировал удар, отведя клинок в сторону. Вот только его противника это не остановило. Крутанувшись, врезал мечом по туловищу. Удар вышел стремительным и коротким. Такой невозможно спаррировать, а вот заблокировать — еще возможно. Но трехглазый поступил иначе. Он не стал ничего делать. Тренировочный меч в руках Даггарта с уже знакомым треском разлетелся в щепки. Только Томас, похоже, понял, в чем дело, судя по удивленным лицам остальных.

«Он что, частично обратился в камень?» — восхищенно подумал Малкольм, в полной мере оценив маленькую хитрость.

Но на этом бой не закончился. Рогатый взмахнул мечом. Даже Томас услышал с каким страшным свистом клинок пролетел над головой Даггарта. На организатора игрищ это, похоже, не произвело впечатление. Он умудрился подобраться к трехглазому еще ближе и ударить краем щита по огромному бедру.

— Удивительно, — зачарованно прошептал Вэон, который стоял рядом с Малкольмом. — После такого обычно никому не удается устоять на ногах. А ему, кажется, вообще плевать.

«Опять обратился в камень», — догадался Томас. Теперь не оставалось никаких сомнений. Что тогда с мечом, что сейчас — трехглазый ни разу не сдвинулся с места. Даже не шелохнулся. Это просто невозможно. Он должен был хотя бы отшагнуть, каким бы крепким не был.

Трехглазый просто отмахнулся от Даггарта. По тренировочному полю пронесся оглушительный треск дерева, в котором глухой стук просто потонул. Зеленокожий отлетел на несколько футов, грохнулся об землю и кубарем прокатился по ней. От щита почти ничего не осталось. Одна его часть валялась неподалеку, а вторую отшвырнуло прямиком к городской стене.

«Почему он позволил работорговцам поймать себя?» — в очередной раз задался резонным вопросом Томас.

Пока он размышлял над этим, Даггарт медленно поднялся на ноги. Его знатно покачивало из стороны в сторону. Над бровью можно было разглядеть длинный кровоточащий порез. Остальное скрывала одежда, которая заметно пострадала. Больше всего досталось темно-серой рубашке. Она висела на нем жалкими лохмотьями. А вот штаны всего в паре мест порвались.

— Надо вмешаться! — не выдержал Малкольм, видя, что организатор игрищ не собирался отступать.

— Дернешься и я сам изобью тебя до полусмерти, — ледяным голосом сказал Вэон. — Ты меня понял, человек?

Трехглазый посмотрел на Даггарта, который поднял руки и встал в стойку, и бросил свой меч на землю. Теперь орку точно конец. Тогда ему крупно повезло, успел прикрыться щитом, а сейчас… Сейчас его уже ничто не спасет. Если он пропустит хотя бы один удар… Всего один…

В этот раз первым набросился рогатый. Он не стал ждать, когда противник полностью придет в себя, и начал с прямого в лицо. Ничего сверхъестественного. Вот только Даггарт легко увернулся, уйдя вправо. И сразу же обрушил на трехглазого град мощных ударов. Левый, правый, боковой, прямой, по почкам, в живот, в лицо. Рогатый был вынужден отпрыгнуть от разошедшегося зеленокожего.

— Видишь? — чуть заметно улыбнулся Вэон. — Не так уж и непобедим он.

Томасу было плевать на слова наставника, в голове крутилась лишь одна мысль: «Пожалуйста, только не убей!» Остается надеяться, что боги этого мира услышат его молитву и все обойдется.

Теперь Даггарт накинулся на рогатого. Правда, все на этом и закончилось. Как только орк приблизился к рогатому почти вплотную, тут же оказался на земле. Малкольм удивленно присвистнул. Это была очень красивая подсечка на ходу. Ей даже опытный боец ничего не противопоставит. Надо всего лишь вовремя отвести ногу и подтолкнуть противника в нужную сторону, а дальше делай все, что вздумается.

И рогатый сделал.

Не было слышно ни хруста костей, ни сдавленного выдоха. Томас лишь надеялся, что орк, которого только что буквально впечатали в землю, пережил это. Даггарт лежал на спине, крутился туда-сюда и беззвучно открывал рот. «Жив!» — несказанно обрадовался Малкольм, потому что он пока еще планировал дожить хотя бы до семидесяти лет.

— Вот теперь можно вмешаться, — сказал Вэон и побежал к Даггарту.

К счастью для всех, трехглазый не отличался кровожадностью и не рвался добивать поверженного противника. Он молча ходил вокруг него, разминая плечи и шею. Что это с ним? Впервые Томас видел, чтобы рогатому было не плевать на кого-то. Неужели он проникся уважением к организатору игрищ?

Даггарт потихоньку приходил в себя. Вэон вместе со вторым наставником помогли ему сначала сесть, а потом и вовсе встать на ноги. От рубашки почти ничего не осталось, зато теперь было видно, что все его тело покрывали синяки, ссадины и кровоточащими царапинами. А еще Томас сомневался, что зеленокожий отделался лишь ушибами. Там без переломов и трещин не обошлось.

«Я так скоро поседею!» — мысленно негодовал Малкольм.

Но все же он был бесконечно рад тому, что рогатый сумел себя сдержать. Теперь точно можно вздохнуть с облегчением, ведь самое страшное позади. Наконец-то! Но где-то там, на горизонте, маячила другая угроза, куда более серьезная, и имя ей — игрища. Что там будет? Против кого ему придется сражаться? Выживет ли он вообще? Или его ждет… смерть? Нет ничего хуже неизвестности. Как можно подготовиться к тому, чего ты не знаешь? Как вообще можно сохранять спокойствие, когда тебе приходится буквально делать шаг в бездну, да и еще с завязанными глазами? Незнание — слишком опасная штука. Оно может придаст сил, а может запросто их отнять. Тут все зависит от самого человека, а Томас был именно тем человеком, которого жутко пугало незнание. Оно буквально парализовывало его. Заставляло трястись от страха, потому что воображение начинало рисовать такие ужасы, которые ему и не снились. Особенно сейчас, когда он прекрасно знал цену незнанию. Именно поэтому ему бы хотелось сейчас спросить у Джима только одно: «Как вообще можно сохранять спокойствие, когда тебе приходится буквально делать шаг в бездну, зная, что на кону твоя жизнь? Как?»

Перед тем, как покинуть тренировочное поле, Даггарт многозначительно взглянул на рогатого. Тот ответил тем же. На секунду Томаса показалось, что они прониклись уважением друг к другу. Ну а почему нет? Организатор игрищ оказался первым, кто сумел выстоять против трехглазого. Уже всем известно, что это не каждому по силам.

Еще сложно было не заметить, что Даггарт почти не шевелил правой рукой, осторожно прижимая ее к животу, да и вообще каждый шаг ему давался с трудом, словно что-то очень сильно мешало двигаться. «Значит, не обошлось без травм», — догадался Малкольм. Стойкости организатору игрищ точно не занимать. Несмотря на то, что ему помогали покинуть поле боя, он покидал его с достоинством, как настоящий воин. Так долго не подавать виду, что тебе больно — это сильно и, по крайней мере, достойно восхищения.

— Он тебя понимает, человек? — неожиданно спросил Вэон, грозно взглянув на Томаса. Или ему просто показалось это?

— Не думаю, — пробормотал он растерянно.

— Я видел, как вы переглядывались.

— И?

— Он тебя понял, — решительно заявил наставник. — И только поэтому пожалел Даггарта.

— Почему ты так решил? — усмехнулся Томас.

— Ты внимательно следил за боем, человек? Ни одного удара в лицо. И он не бил в полную силу. Уверен, ему бы ничего не стоило размозжить голову своими кулаками.